Когда страсть была утолена, он не разжимал рук, продолжая ее нежно обнимать и целовать.
Юлия поджала под себя простынь и прижалась к его руке.
Через некоторое время она тихо произнесла.
– Роман, принесите мне мою сумку… там, на столике.
В желании продолжения ласк, он нехотя повиновался.
Она порылась в сумке.
– Возьмите и вы, – она подала ему салфетку.
Вернувшись в постель, он вновь попытался обнять ее. Она отстранилась.
– Идите к себе, Роман, – посмотрела на него Юлия, – Я уже давно привыкла спать одна…
Самолет вылетал в Каир почти в полдень, но Роман Григорьевич не тревожил Юлию. Рано утром он спустился к живописному в форме восьмерки бассейну и с удовольствием выкупался в прохладной воде. Полежал на нежарком солнце. В прекрасном самочувствии он вышел в город и купил цветы.
Когда он постучал в ее номер, дверь открылась не сразу. Волосы ее были немного растрепаны. Извиняясь за беспокойство, он передал цветы.
– Спасибо, – она взяла букет, – Я выйду попозже… Что-то побаливает голова.
Когда она вышла к машине с багажом, цветы она не взяла, то ли случайно, то ли намеренно.
Роман Григорьевич сделал вид, что не обратил на это внимание.
Юлия не была напряжена, но чувствовалось, что она не знает как себя вести. На любое проявление его внимания она реагировала доброжелательно, но мягко, спокойно отводила взгляд.
Роман Григорьевич сидел рядом с Юлией в такси и думал о своеобразии женского поведения.
«А что собственно произошло и что я так переживаю?» – напрягал он себя, – «Возможно, она права… Кто я для нее?.. Муж?.. Любовник?.. Смешно… Скорее ласковый папашка… Да и что, собственно, я могу ей предложить в будущем?…»
Он вспомнил библейский рассказ о сотворении женщины, который в свое время вызвал у него много вопросов из-за известного «ребра». Странно, но «ребро» в древних текстах обозначает обычно сердце или сокровенную сущность тела.
«Важно само осмысление сотворение Евы» – задумался он.
Согласно библии Адам с созданием Евы обрел некую двойственность, которая его не разрушила, а дополнила. Женское начало для него – свое, но некое «другое» собственное «Я», на которое он может взглянуть со стороны. Адам ведет диалог уже с совсем другим человеком – Евой – как с самим собой, и «она будет называться женой, ибо взята от мужа своего».
Язычники в свое время догадывались о первочеловеке-андрогине.
В ветхозаветной религии тайна эта приоткрывается не только в рассказе о сотворении человека. Они же знали, что чистая душа беспола и на ней ничего не растет, в том числе любовь и необходимые ее плоды.
В Эдеме был воплощен идеал взаимоотношений первочеловека в образе истинного духовного союза Адама и Евы. После «грехопадения», когда его полнота была нарушена, человечество было обречено на непонимание собственного «Я» и обретение любви, как двойственного духовного и физического союза мужчины и женщины.
Мужское начало всегда олицетворялось с цифрой один, а женское – с тройкой. Четверка же несла отражение гармонии мужского и женского начала.
Согласно «Кабале», «Дух» – женского рода. Святой Дух Нового Завета есть женская Сила.
Естественно, из сакрального восприятия числа, выпадает «двойка» благодаря своей двойственности и неконкретной библейской определенности. Хотя мир пользуется двоичной системой, но между «да» и «нет» для равновесия появляется «или».
В салоне самолета людей было не очень много. Юлия села к окну, а Роман Григорьевич рядом через кресло, куда положили ручную кладь.
– Расскажите что ни будь объемное, после всего просмотренного – хочется размышлений о жизни… Вы это умеете, – прервала молчание Юлия.
– Спасибо за комплимент, – он одобрительно посмотрел на нее.
– О чем же мне вам рассказать?…
Ему хотелось сказать ей «ты», но он не решился.
– Помните, я говорил, что человек состоит помимо физического тела еще из двух элементов: «КА» и «БА» – некие общие витальные субстанции человека, животного и в некоторой степени даже растений.
Юлия опять с интересом взглянула на него.
– Так, по крайней мере, считали в Древнем Египте.
– Весьма занятно, – улыбнулась она.
«Для нее я могу быть только проповедником, не более», – мелькнуло у него в уме.
– Это не только занятно, но и, как в сказке, поучительно, – продолжал он, – Египтяне называли «БА» – тело птицы и лицо женщины… В отличие от «БА», которое безлично, «КА» является носителем духовных и личностных свойств человека… И поскольку душа бессмертна, «КА» является неким астралом личности… и не пропадает даже после смерти физического тела… Для того, чтобы «КА» мог существовать, в египетских могилах оставляли пищу и воду.
– А что же такое душа?
– Это не просто для понимания… Согласно библии человек сотворен из «праха земного», а «дух» или «дыхание жизни» в нем от Бога. В единстве этих двух понятий явился человек в качестве «живой души». По египетской метафизике «дыхание жизни» олицетворяет «КА».
«Душа живая» или жизненное начало напоминает египетское – «БА», которое тесно связано с телом и в «Прологе» оно названо – «душа крови».
В Новом Завете «душа» в христианском понимании уже духовная реальность.
Апостол Павел использует понятие «ум», обозначая в нем часть души, с которой связано способность к богопознанию или самосознанию.
Современная психология подтверждает глубокую двойственность «души».
С одной стороны личностное начало «я», самосознание, с другой стороны «поток сознания» низшей психики полевой структуры, стремящееся поглотить человеческое-«я».
– Откуда у вас такие знания?
– Читал литературу…
– Я удивляюсь вам… Вам бы быть педагогом…
– Или проповедником, – засмеялся он.
– Заговаривать вы умеете, – посмотрела в окно Юлия, едва сдерживая зевоту.
– Раз просили, слушайте дальше.
– Что же может быть дальше?
– Описание Эдема во второй главе «Бытия» похоже на священную землю. Всякий народ имеет такое предание о земле, на которой жили его предки. И почти всегда это место оказывается не совсем землей, а немного небом, где жили богатыри и полубоги. Есть почти у каждого народа мифологическое-«древо жизни», обычно соединяющее три мира: подземный, земной и небесный.
Господь заповедовал «возделывать и хранить сад Эдема», хотя полубоги и герои обычно воюют и пируют. Бог поручает человеку свое творение и говорит о пребывании его в каком-то особом измерении бытия – не только душой, но и телом. Но в этом совершенном состоянии человеку, как подчеркивает Бог «нехорошо быть одному».
– Теперь я понимаю, к чему вы клоните, – игриво заметила Юлия.
– Вовсе нет… хотя…
– Я же вижу, что вы баловник…
Роман Григорьевич улыбнулся, но продолжал серьезно:
– Дело в том, что у человека на фоне некого бессознательного в ходе психологической эволюции рождалось личностное сознание… Было как минимум четыре этапа этой эволюции, – продолжал он, – Первый – золотой век, когда человек жил в полной и совершенной гармонии с миром и Богом, присутствие которого он чувствовал, но не осознавал своей личности.
Тогда люди по преданиям еще не знали смерти. Переживания смерти всегда предполагают персонализм собственного «Я»… Позднее был серебряный век, когда люди познали смерть. Она для них духовно была очень легка, подобно сну. Это был период, когда произошел распад сознания, и родилась личность, но она еще не утвердилась. Позднее в медный век настает время героев. Личность здесь вполне утвердилась и даже слишком, проявляя свою греховность. Герои по преданию необузданны в своих порывах и очень самолюбивы.
Железный век, с точки зрения древних, начался тогда, когда люди измельчали духовно и потеряли цельность и широту натуры. Люди медного века по преданию перебили друг друга в бесконечных войнах. Падшесть человека железного века проявилась наиболее ярко.
Самолет окутало темным туманом, и он стал слегка вибрировать. Юлия поежилась в кресле и, сжавшись в комочек, прикрыла глаза.
Роман Григорьевич тихо продолжал свою повествовательную речь:
– Слабость – отличительная черта нашего времени. Это отчасти и является результатом громадного увеличения численности людей на земле. Человек теряется от всеобщего потока хаоса и невежества. Осужденный Христом рынок с его «вертепом разбойников» заставляет конкурировать не только вещами, но и идеями, и потому человек обращается все больше к злу и забывает добро. Единственный внутри нас Бог может все это уравновесить. Ведь злые люди это такое же божье творение.
Роман Григорьевич увлекся и продолжал говорить о сегодняшних проблемах общества, которые никто не хочет решать, и каждый пытается только быстрей обогатиться, чтобы оградить себя от общественных забот.
Он в очередной раз посмотрел на Юлию. Глаза ее были закрыты, и он с радостью почувствовал ее ровное дыхание. Во сне она была прекрасна.
