Почему его убили? За что? Его точно убили – он сам никогда бы этого не сделал. Да и зачем ему это делать? Он жил вполне размеренной, упорядоченной жизнью, был вполне доволен ею и самим собой. Кто его так ненавидел, чтобы убить? Он в задумчивости опустился в мягкое кресло, предварительно проверив – нет ли на нем брызг крови. Их там не было, и он устроился в нем поудобнее. Вопрос комфорта всегда был для него важен – почему сейчас он должен ущемлять себя в этом доступном удовольствии? Его жизнь и так полна лишений! Была…
Он еще не ощутил в полной мере это самое «была», ведь вот – он мыслит, он двигается, он может чувствовать комфорт кресла, он ощущает себя. Значит – он жив? Или все-таки нет? Он посмотрел в окно и удивился перемене – солнечный свет померк, за стеклом клубился серый, мглистый, какой-то нереальный туман. И что это за странный сухой стук? Словно в окно бьется мелкий песок. Тоска сжала его сердце. Странно. Это чувство ему было незнакомо. Удовлетворение своих амбиций, получение власти, страсть к достижению желаемого, презрение к окружающим, любовь к себе – да, вот эти чувства ему хорошо известны. В жизни он ими и руководствовался. Так неужели теперь он не сможет получить то, что ему необходимо? Удобное, комфортное существование. Зачем ему люди? Он никогда их не любил. Использовал, да. Но если он умер, ему уже ничего от них не нужно. Ему нужно комфортное, удобное существование, возможность осознавать себя, мыслить.
…Он открыл глаза. Неужели он спал? Сколько же он спал?
Тоска стала еще тяжелее, это его раздражало. У него практически все было для нормального существования – он видел, слышал, ощущал себя, у него был определенный комфорт. Так в чем же дело? Откуда эта тоска? Может, на него так действует странный туман за окном? Где солнце? Прошло так много времени – если оно здесь есть, конечно, – а солнце больше не появлялось. Неужели отсутствие солнечного света станет для него источником дискомфорта? Нет, он просто не будет обращать внимания на эту досадную помеху.
Он поудобнее устроился в кресле и закрыл глаза.
Тоска давила его и во сне. Она присосалась к его сердцу как пиявка и не отпускала. Бесконечная вереница тоскливых дней и тоскливого забытья – это наказание? За что?
Он что, совершал преступления? Нет. Он никогда не преступал закон. Открыто. Сам. К тому же его юристы всегда, в любой ситуации, в любой сделке полностью его защищали и предостерегали от любых «скользких» шагов. Ну а в случае крайней необходимости всегда находился человек, который рисковал за него. Нет, с этой стороны он чист.
Ошибки? Да, наверное, он делал ошибки. Он ведь человек.
Ошибки делают все. Но как и какие могут быть прощены, а какие нет – кто это решает? Кто делает этот выбор? Почему там ты уже можешь только «выслушать» окончательное решение, почему ты не можешь объяснить, насколько важным был тот или иной выбор и чем был продиктован?
Бескрайнее мертвое пространство простиралось перед ним. Нет, это была не пустыня. Это было пшеничное поле, золотые колосья пшеницы тихо шептались под теплым ветром. Когда-то. Сейчас же, куда только хватало глаза, это было черное пространство, покрытое пеплом сгоревшей пшеницы. Погибшей, уничтоженной чьей-то недрогнувшей безжалостной рукой.
Он прикрыл уставшие глаза и опустил лицо в ладони. Такое же выжженное поле сейчас было у него внутри. Кто выжег его душу? Кто оставил вместо живых золотых колосьев черный пепел? Кто уничтожил его?
– Я не хочу умирать, – простонал он в ладони. – Я не хочу умирать!!! – крикнул он в серое безжизненное небо.
Ему показалось, что его голос не пролетел даже метра и мертвым упал к его ногам. Его не слышат… Или не хотят слышать? Ему отказано в этом? О, если бы он только мог объяснить! Если бы он только мог!
Если бы он мог переиграть некоторые ситуации, изменить свои некоторые поступки! Знать бы еще – какие…
– Ты жил так долго, у тебя было столько возможностей принять такое решение, которое тебе уже не захотелось бы поменять. Чего же ты хочешь теперь?
Он сам это сказал? Или чей-то голос прозвучал у него в голове? Разве теперь разберешь. Разве он умер? А может быть, смерти нет?
Перед ним лежало его тело с кровавой дыркой во лбу. Так есть смерть или нет?
Он с тоской посмотрел на свой все еще остывающий чай и перевел взгляд в окно. Пустота. Бесконечная пустота.
Итак, он умер. Теперь ему некуда торопиться, не о чем волноваться, нечего добиваться, чего-то желать. Возможно ли такое? Еще сравнительно недавно он даже отдаленно не мог предположить, что у него будет отсутствовать цель или желание. Он всегда чего-то хотел, иногда страстно желал. Его амбиции всегда давали ему цель. А теперь у него не осталось ни целей, ни амбиций. Он мертв. Он заключен в пространстве своего кабинета. За окном которого мглистая пустота. Пустота. Он остался один. Его это никогда не пугало. Он никогда особо не хотел чьего-то присутствия в своей жизни, постоянного присутствия. Его это стесняло – ведь чье-то присутствие крало у него время и силы, которые он мог бы тратить на достижение цели.
Да, были люди, присутствие которых в своей жизни он был готов терпеть, – тех, кто оправдывал свое присутствие какой-то пользой. Таких было не много, и он в полной мере пользовался тем, что они ему давали. Иногда он задумывался: почему не испытывает к людям особо теплых чувств или привязанности? Найти ответа на этот вопрос он не смог и не стал об этом особо беспокоиться, просто продолжал жить дальше и добиваться того, чего хотел, поднимаясь все выше, выше, выше, выше.
Где он споткнулся? На какой вершине лежал камень, который для него стал «камнем преткновения»? Он задумался, мысленно просматривая свой жизненный путь.
Он родился в самой обычной, как ему казалось, «заурядной» семье в маленьком приморском городке, и с самого детства его жизнь казалась ему ущербной, недостойной его. Особыми талантами он не блистал, выдающимися качествами тоже. Единственным его достоинством была красота, он был красивым ребенком. Это достоинство не зависело от него самого, ему просто повезло с ним родиться. Но стойкое ощущение своей собственной значимости, превосходства над другими не покидало его никогда, с самого раннего возраста. Родители его любили, он их – нет. Они также ему казались недостойными его. Ему всегда хотелось больше, чем у него было. Вещи, игрушки, одежда, возможности, которые его сверстникам давали их родители, всегда были лучше, привлекательнее, чем у него. А его всегда привлекала, манила роскошь, такая недоступная и такая необходимая ему!
Время шло, он рос, взрослел, получал образование, мужал и мечтал о счастливом случае, который изменит его жизнь. При всей своей мечтательности о феерическом будущем, он был реалистом и предпочитал брать от жизни то, что мог – здесь и сейчас. Родители старались доставать ему модную одежду, чтобы их любимый мальчик был еще красивее. Они покупали ему книги, чтобы он был всесторонне образованным и духовным. Благодаря своей внешности и начитанности он нравился девушкам, в том числе из обеспеченных семей. Вот только их отцы запрещали своим дочерям встречаться с парнем из бедной семьи – без денег, без перспектив, – и он решил взять то, что было лучшим из оставшегося.
В институте, где он учился, была девушка невероятной красоты, но из бедной семьи, поступившая в вуз по квоте для отдаленных областей. Когда он соблаговолил обратить на нее свое внимание, она влюбилась в него без памяти. Втайне он был горд – ни одна из обеспеченных «папиных дочек» не была и вполовину такой красивой. Но… вот если бы она была еще и богата! Поэтому он позволял ей любить себя, при этом не отказывая себе в удовольствии. Какие чувства он к ней испытывал? Кроме вожделения и удовлетворенного самолюбия? Он не знал и не думал об этом. Он взял то, что ему понравилось, то, что придавало ему в глазах окружающих дополнительные баллы. Красивая женщина – важный аксессуар в жизни мужчины. У него не было автомобиля, шикарных часов или толстой пачки денег – зато была она. Самая красивая девчонка института. Ему завидовали все парни. Цель была достигнута. Потом ему этого стало мало. Он страстно желал большего.
Когда в их курортный город из столицы на лето приехала «папина дочка», ему повезло столкнуться с ней на пляже, она влюбилась в него с первого взгляда и без памяти. Они провели лето вместе, и когда за ней приехал отец, она представила его отцу как своего жениха. Для него то был момент истины – в какую сторону повернет его линия жизни. И она повернула туда, куда он хотел, – к богатству, роскоши, положению в обществе. Теперь все те, кто считал его плебеем, недостойным их высокого внимания, старались возобновить с ним отношения, приблизиться к нему, но ему уже это было не нужно. Новое положение сделало его неизмеримо выше их всех.
Оставалась только одна досадная помеха, от которой ему было нужно срочно избавиться. Девушка, красавица из института, деревенская девчонка, с которой он приятно проводил свободное время.
