– Я беременна. Я изменила тебе. Я не знаю, чей это ребенок.
Ее муж отшатнулся, как от удара, и выпустил ее из своих объятий. Отошел к окну, открыл его и подставил лицо холодному вечернему ветру. Потом он закрыл окно, повернулся, подошел к ней, молча помог снять ей плащ, который она так и не сняла после прихода домой, снял с ее холодных ног туфли, усадил за стол, приготовил ей горячего чая, а сам сел напротив нее и молча смотрел, как она пьет чай. Когда женщина допила и поставила пустую прозрачную фарфоровую чашку на тонкое фарфоровое блюдце, он также произнес всего несколько слов.
– Рожай. Я должен знать.
Она молча кивнула и опустилась головой на стол, силы ее покинули. Генетик взял ее на руки, перенес в спальню, раздел, уложил на кровать, накрыл одеялом и вышел, погасив за собой свет.
Следующая «серия» сна. Генетик смотрел на ребенка, тихо спавшего в колыбельке, украшенной розовыми лентами. Его жена сидела у окна и наблюдала за ним.
– Что ты собираешься делать? – спросила Генетика жена, когда он взял ребенка на руки.
– Я сейчас испытываю странное чувство, – после небольшой паузы ответил он. Головка ребенка в смешном чепчике мирно лежала на плече Генетика.
– Странное чувство? Это все, что ты можешь мне сказать?
Я расскажу тебе то, чего не рассказывал ни тебе, ни кому-либо другому, – Генетик повернулся к жене. – Когда у нас никак не получалось зачать ребенка, я начал решать эту задачу. Как умел. Ушло на это довольно много времени, но в результате – у меня получилось. Я разработал способ, при котором женщина может забеременеть от определенного мужчины без непосредственного физического контакта. Я сделал открытие мирового значения. Оно могло решить нашу проблему – у нас появился бы ребенок, которого мы так ждали, а кроме того, это была практически гарантированная Нобелевская премия. У моего открытия есть еще одна очень интересная сторона: женщина может и не знать, что она забеременела и от кого это произошло. Мало того, забеременеть может даже девственница. – Он усмехнулся. – Практически я вывел формулу непорочного зачатия. Хотя на самом деле я просто хотел, чтобы у нас был ребенок и чтобы ты считала, что все произошло естественным образом. Но твоя измена спутала мне все планы. Теперь я должен знать – получилось у меня или нет. Я сделаю анализ ДНК.
Женщина продолжала сидеть у окна. Что она натворила? Значит, все то время, когда она думала, что муж ее разлюбил, он пропадал в лаборатории и занимался решением проблемы, которую она же и создала. Она ведь не хотела ребенка, но ей хотелось подстраховаться, привязать ребенком мужа к себе, и внушила мужу то, что ребенок им необходим. И в то же время, когда Генетик бился над решением этой задачи, она ему изменила. А потом начала мучиться угрызениями совести. Зачем она все это закрутила? А тот мужчина ее оттолкнул… Не захотел ей помочь, и ей пришлось принять весь удар на себя. Почему она должна страдать за всех? Голос Генетика вывел ее из задумчивости.
– Это быстро.
Через несколько дней, теплым летним вечером, у них в загородном доме собрались гости: старинные друзья, коллеги, соседи – праздновали рождение ребенка. И Генетику, и его жене казалось, что праздник длится уже вечность, что гости ведут себя слишком шумно и навязчиво, слишком громко и долго говорят, слишком много и долго пьют. Наконец все поздравления и речи были сказаны, научные дискуссии закончены, все съедено и выпито, гости разошлись.
– Послушай. – Генетик подошел к жене, сидевшей в отдалении, у раскрытого окна. – Я… пришел результат анализа.
Она столько нервничала все последнее время, что сейчас у нее просто не хватало сил на волнения. Все, что она смогла, – взять своей холодной рукой его холодную руку.
– Такое редко бывает, а может, была допущена ошибка, но результат неясный. Ничего нельзя сказать наверняка. Я устал. Я больше не доверяю тебе, мне трудно тебя видеть. И еще… я не могу видеть ребенка. Уезжайте, я вас обеспечу, вы ни в чем не будете нуждаться.
Она отпустила его руку, он отошел от нее и сел в кресло. «Я вас обеспечу». Деньги. Деньги. Почему мужчины думают, что все можно решить деньгами.
– Ты не любишь меня. Мне тебя жаль. Ты так одинок. Я виновата перед тобой. Прости. Но одиноким ты сделал себя сам.
Генетик сидел в роскошном кресле, похожем на трон, и плакал, а рядом с ним стояла жена и с жалостью и сожалением смотрела на него. Потом она повернулась и медленно пошла прочь, непреклонно, не оглядываясь, и только ее мерные шаги гулко отдавались эхом в разных концах зала.
Генетик сидел в кресле еще какое-то время, рассматривая себя в зеркале, стоящем напротив: вот он – с седыми висками, трясущимися руками, блуждающим взглядом, в роскошном пустом доме, уставленном скульптурами и золоченой мебелью, увешанном картинами, с белым роялем посередине пустого просторного зала. В котором еще бродил уже почти неуловимый запах сирени.
Женщина вышла из зала, собрала вещи, переложила дочку в коляску, вызвала такси и уехала в аэропорт. Она вернулась в приморский городок. Они жили в маленьком уютном доме, Генетик сдержал обещание – они ни в чем не нуждались. Но от него только приходили переводы – он не приезжал.
Женщина часто сидела у окна, увитого плющом. Она часто плакала, казалось, ее глаза жили собственной, отдельной жизнью. Во всяком случае, они плакали тогда, когда хотели, – независимо от того, чем она была занята. Иногда они вдруг начинали плакать во время обеда, или когда она читала книжку, или когда она сидела у окна и смотрела на море.
В один из особенно тяжелых дней она написала письмо в Москву. Незнакомой женщине, которая, не зная ее, не желая того, оказала роковое влияние на ее жизнь. На всю ее жизнь, которая уже потеряла смысл. Тот смысл, который у нее когда-то был. Дочка ей была не нужна. Да, женщина заботилась о ней, но делала это только из чувства долга, не более. А потом женщина умерла. Ясной причины смерти установить не смогли. Люди думали, что она умерла от тоски. От тоски по чему? По кому?
Девочку отдали в детдом, а потом ее удочерила пожилая пара – певица и отставной морской офицер.
…Он заворочался во сне и открыл глаза. Так что, у него двое детей? Сын и дочь? Или все-таки дочка не его? Ну почему эта глупая курица тогда не настояла на анализе ДНК? Сейчас бы он не мучился неизвестностью и знал, что у него есть дети, наследники.
Песок в окно продолжал сухо и монотонно стучать, он уже проник в кабинет сквозь щели, уже и пол был покрыт этим тусклым холодным песком. Он попробовал отгородиться от этой неприятной ему реальности и закрыл глаза.
Ему снилась его милая жена. Он улыбнулся ей во сне. Благодаря ей он получил в жизни все, о чем мечтал. Тогда мечтал. И он был ей благодарен за это: она дала ему богатство, положение в обществе, власть и никогда ни о чем его не просила, ничем не обременяла, ничем не заставляла жертвовать. Она всегда только давала ему и ничего не просила взамен. Идеальная жена. Он был ей за это благодарен.
Вот она – его жена, его красавица, его украшение, его счастливый билет, сидит в их спальне и читает какое-то письмо.
«Ваш муж страшный человек. Он никогда никого не любил. Вас он тоже не любит. Он любит только себя. Он дважды разбил мне жизнь – мимоходом отбросив меня как ненужную, использованную вещь. У него есть дети. Точно – один ребенок, сын. Он родился через несколько месяцев после вашего отъезда в столицу. И, возможно, дочь. Возможно – потому что он отказал мне в просьбе сделать анализ ДНК. Ей почти два года. Как вы с ним живете? Он изменяет вам, я знаю. Вы не можете не чувствовать, что он вас не любит. Вы можете жить без любви?»
Той ночью его жена, его красавица, его украшение, его счастливый билет, тихо умерла во сне. Тогда, утром, в первые секунды он сначала этого не понял – привычным жестом он прикоснулся к ее плечу и не почувствовал привычного тепла. Он тогда удивился – как она могла умереть в таком молодом возрасте? И вообще – как она могла умереть? Ведь она была его лучшим украшением! И вдруг она его этого лишила, теперь ему придется менять свою жизнь, а все шло так хорошо, так отлаженно и размеренно. Теперь он узнал причину – у нее разбилось сердце. И остановилось.
Он застонал и открыл глаза. Мог ли он принять на себя грех ее смерти? Нет, он этого не хочет. И пусть его совесть твердо ему заявила о этом. Его жена ни в чем не была виновата, она никому не сделала зла. Она только давала ему счастье, она ничего не знала ни о его институтской подружке, ни о детях, ни о его изменах. Знала ли она о его холодном сердце? Скорее всего, знала, но принимала его таким, каким он был. Он снова застонал – у него заныло сердце. За что он ее обижал? За что он ее погубил?
Какой смысл сейчас искать оправданий для себя, для своих поступков, сейчас уже ничего не исправить.
Исправить можно тогда, когда человек еще жив, – тогда еще есть хотя бы один шанс. А теперь… ее не вернуть. Его сердце заныло еще сильнее.
