– Понимаешь, мамочка, мне именно показалось, что я его женщина. Ты не представляешь, как он на меня смотрел… Я бы загладила свою бестактность, если это была бестактность, как нечего делать, а тут вдруг появился Арсений, начал приставать к Захару, дайте ему интервью для журнала… Тот разозлился и ушел.
– Да, Леша тоже как черт от ладана шарахался от журналистов.
– Знаешь, мама, я ему наврала, что рассказала тебе по телефону о нашей с ним встрече и что ты зовешь его в гости…
– Господи, зачем?
– Сама не знаю.
– В принципе, я бы хотела, чтобы он к нам пришел. Интересно на него посмотреть. Ты его телефон знаешь?
– Конечно.
– Вот ты и позвони ему, но не раньше, чем послезавтра.
– Почему?
– Пусть думает, что обидел тебя. И терзается.
– До послезавтра?
– Да. Этого довольно.
Ненавижу журналистов! И как она могла связаться с таким? Он явно ее любовник. Фу! Хотя с точки зрения экстерьера там все в порядке. И кстати, он ей больше подходит, чем я… Да и она мне не пара! Эдакая гламурная адвокатесса… Красивая… Да, очень. Странно, конечно, что ее мать была с моим отцом… Ну и что? Я же не обязан… И она подозрительно быстро нашла общий язык с Ингой Вячеславовной. Наверное, такая же… Когда матери рядом не было, возвращалась привычная обида на нее. Глупо, конечно.
На Павелецком вокзале он взял такси. Время было уже позднее, и доехали быстро. Дед, скорее всего, уже спит. Но едва он открыл дверь квартиры, как в прихожую выглянул дед.
– Захарка! Приехал! Дай обниму тебя! Ты голодный?
– Да нет. Только чаю хочу.
– Идем, Вера Борисовна испекла твой любимый пирог. Садись, я включу чайник и сам заварю чай…
– Ох, дед, как я рад, что вернулся!
– Рассказывай, как там Инга?
– Знаешь, мне минутами было ее жалко.
– Это правильно, мой мальчик. Она в сущности ведь совсем неплохая… Это бабушка твоя ее ненавидела.
– Знаешь, она сказала, что ей было очень тяжело в нашем доме.
– Если помнишь, я тебе это говорил. Она была чужой… бабушка ее здорово гнобила, как теперь говорят. И Аглаша, поначалу она радовалась, что Лешка женился на ней, а потом перешла на сторону бабушки, а я… Я был слишком занят. К тому же, когда я пытался ее защищать, твоя бабушка набрасывалась на меня с абсурдными обвинениями, будто я вообще снохач…
– Вот даже как! – рассмеялся Захар. – Знаешь, она до сих пор невероятно красива. И, похоже, по-настоящему любила своего последнего мужа. Но пропасть между нею и нашей семьей я осознал, увидев, что в ее очень элегантном доме нет книг, только кулинарные. Кстати, готовит она фантастически. И похоже, раскаивается искренне.
– А какой помощи она от тебя хотела?
– Никакой конкретной. Просто через неделю после похорон мужа захотела побыть с сыном…
Дмитрий Захарович ласково потрепал внука по плечу.
– Я рад, что ты так к ней отнесся. Мне всегда казалось, что ее вина не столь уж велика…
– Нет, дед, ее вина велика… Но я уже способен ее простить. Я как-то вечером приехал, а у нее в гостиной на диване спит мальчишка лет шести, соседка подкинула на вечер. И она была с ним так нежна… даже пела ему какую-то песенку на иврите… И меня такая вдруг ревность одолела и обида… Но потом я сказал себе – ты взрослый мужчина, а она уже старая одинокая женщина и свою материнскую нежность не успела за жизнь растратить…
Дмитрий Захарович ласково улыбнулся.
– Захарка, ты… Я рад. Ты все правильно рассудил.
– И спасибо тебе, дед, что ты настоял на этой поездке. Я многое понял и узнал…
– Захарка, больше ты мне ничего рассказать не хочешь? По-моему, что-то еще там произошло? Ты встретил девушку?
– Ну, вообще-то я встретил двух девушек, и обеих зовут Рита, – рассмеялся Захар. – Но говорить тут не о чем.
– Ну, не о чем так не о чем! Что у тебя завтра?
– С утра лекции. А потом в лабораторию и до самого вечера. Я так уже соскучился по работе… Не умею я отдыхать больше трех дней.
– Тогда ступай спать. И я пойду.
На время лекций Захар всегда отключал телефон. После лекций, как правило, скапливалось множество звонков. Вот и сегодня… Однако его обступили студенты, забросали вопросами. Ему это нравилось. Значит, им было интересно.
Особенно его радовал студент Извеков. На редкость пытливый и умный парень. Он частенько задавал ему вопросы, отвечать на которые Захар очень любил. Но сегодня Извекова не было.
– Ребята, а где Извеков? – спросил он.
– Заболел.
– Грипп?
– Ну, наверное…
В этот момент в дверь аудитории просунулась взлохмаченная башка студента Долгова.
– Захар Алексеевич, вас там спрашивают…
– Кто?
– Какая-то гирла!
– Долгов, что за выражение! – улыбнулся Захар.
В коридоре у окна спиной к нему стояла девушка.
– Простите, вы меня искали?
Она обернулась. Он обомлел. Это была Рита, первая Рита.
– Вы? Как вы меня нашли?
– Ох, какое совпадение… Извините, что я тогда удрала. А вы профессор Тверитинов?
– Да.
– А я сестра Илюши Извекова.
– И что с ним такое? Что вас привело ко мне? – встревоженно спросил Захар.
– Илья просил передать вам вот эту тетрадь.
– Что это?
– Я не понимаю, но он говорит, это очень важно. Тут какие-то его расчеты, что ли… А он… – она всхлипнула.
– Да что с ним такое?
– Он в больнице. У него… инфаркт…
– Инфаркт? – поразился Захар. – В двадцать лет?
– Да.
– Господи помилуй! Но отчего? Что-то случилось? Или у него больное сердце?
– Нет. Говорят, такое бывает от перенапряжения… Захар Алексеевич, умоляю вас, посмотрите эту тетрадь и, даже если это полный бред, подбодрите его как-то…
– Послушайте, Рита, я, разумеется, посмотрю тетрадь, но не сию минуту. На ходу это невозможно. Я сейчас должен ехать в лабораторию, а вечером непременно посмотрю, но я просто уверен, что это не бред. Илья мой лучший студент, на редкость способный, я бы даже сказал, талантливый парень, так ему и передайте. Или он в реанимации?
– Нет, уже в палате…
Он положил тетрадь в кейс.
– Извините, Рита, мне пора…
– Захар Алексеевич, а вы… Вы на меня сердитесь?
– Сержусь? С какой стати мне на вас сердиться?
– Что я сбежала…
– Рита, побойтесь Бога! Вы нуждались в поддержке, я вам ее оказал, только и всего.
Он быстро шел по коридору, она с трудом за ним поспевала.
– Захар Алексеевич, а вы… не могли бы как-нибудь заглянуть к Илюшке в больницу? Он был бы счастлив! Он вас просто боготворит!
– А где он лежит?
– В Первой Градской.
– О, это совсем рядом с моим домом. Непременно зайду. Только не сегодня. Вот как прочту тетрадку, так и навещу Илью. А сейчас передайте ему от меня привет. Да, кстати, у вас с братом разные фамилии…
– Мы от разных отцов.
– Понял.
Он подошел к своей машине.
– Вам в какую сторону? – спросил он.
– Нет, спасибо, я тоже на колесах. Вы очень хороший человек, Захар Алексеевич, и жизнь второй раз посылает мне вас, когда мне плохо… Спасибо!
Она ушла. На сей раз она ему совершенно не понравилась. И даже не вызывала сочувствия. Он прислушался к себе. А та, вторая Рита, в которую я вроде как влюбился без памяти… Сердце слегка екнуло при воспоминании о ее дивных рыжих кудрях. Позвонить ей, что ли? Я вчера был не слишком любезен. Нет, не буду, я сегодня слишком занят.
Конечно, он попал в пробку. Хотел позвонить Рите, но тут вспомнил об Илюшкиной тетрадке. Посмотрю, пока торчу тут… Он достал тетрадь из кейса и вскоре забыл обо всем. С ума сойти, какая свежесть мысли, какой неожиданный и, казалось бы, просто немыслимый подход, как интересно!
Пробка все не рассасывалась. Ему позвонили из лаборатории.
– Захар Алексеевич, вас сегодня ждать?
– Да, я просто застрял в пробке, намертво, но как только, так сразу.
И он опять углубился в чтение. Конечно, многое еще сыро, некоторые положения просто абсурдны, но мальчишке всего двадцать лет… Он, по-видимому, гений, этот Илюша Извеков. Наконец движение возобновилось. Если парень, бог даст, поправится, его ждет большое будущее в науке. А может, взять его на полставки в лабораторию? Нет, ему надо учиться, а после инфаркта он учебу и работу не потянет. Завтра же пойду к нему.
– Захар, с приездом! – приветствовал его Димс, друг и заместитель. – Чего сияешь? Нешто влюбился?
– Нет, Димс, не влюбился! Просто один мой студент оказался обыкновенным гением…
Рита вышла из ворот Матросской Тишины очень расстроенная. Ее клиент, обвиняемый в тяжком преступлении, которого он явно не мог совершить, был тяжело болен. Ей стоило немалых трудов добиться его перевода в тюремную больницу. Следствие велось черт знает как, и, похоже, целью следствия было засадить ее клиента всерьез и надолго. А он может даже не дожить до суда, что следствию было бы только на руку. Правда, после сегодняшнего разговора с обвиняемым у нее появился лучик надежды. Ему было так плохо, что он проговорился… Эту версию надо отработать… После посещения тюрьмы ей необходимо было поскорее попасть домой, смыть с себя тюремный запах. И только уже стоя под душем, она вспомнила о Захаре. Захотелось скорее позвонить ему, услышать его голос. У него очень красивый голос… А плевать мне на все заморочки – рано, не рано. Она накинула халат и схватила мобильник.
