Ознакомительная версия.
– Все ваши жены были значительно старше вас. Каждая умирала в строгой последовательности, соблюдая очередность. Вы работаете по какой-то сложной системе. Объяснитесь, пожалуйста!
Он замолчал, немного подумал и снова рассмеялся. Несчастный вдовец смеялся, как мальчишка. Я давно не видела смеющихся мужчин. На работе и в гражданской жизни все озабочены поисками дензнаков, кругом видишь одни унылые физиономии. Никто никогда не улыбнется, даже глазами, люди давно разучились красиво и сочно смеяться. Мужчина провел ладонью в воздухе, словно стирая с лица веселье – видимо устал от смеха, – и сказал, обращаясь, впрочем, не ко мне, а ко всем женщинам мира:
– Если бы вы видели себя со стороны!
– А что со мной? – Я слегка испугалась. Что это со мной, если посмотреть со стороны? Обычная женщина, на днях сорок лет стукнуло.
– Как только вы заговорили об органах, то мгновенно превратились из мокрой курицы в горную орлицу. Посмотрите в зеркало: глаз горит, изо рта пар, из ушей смола фонтаном. Не женщина – смерч!
Мужчина откровенно издевался надо мной, а у меня не было сил на отпор. Да и в его глазах застыла смертельная усталость. И еще одно приметила, пока мужчина смеялся, уголки его рта жестоко страдали, несмотря на перемену эмоций. Категорически не переношу мужчин с надменным изгибом губ, мне всегда казалось, что на дне души носителя жесткого взгляда и волевой носогубной складки прячется что-то звериное, то, что мужчина пытается скрыть от нас, женщин. Приятное обхождение, милая улыбка, лишь твердый оскал тонких и капризных губ указывает на притаившуюся опасность. По всем параметрам хозяин квартиры подпадал под расхожий портрет преступника, но я знала, что он ни в чем не виноват, и лично мне он абсолютно не опасен.
– Да будет вам, – Я поморщилась.
Все они упрекают нас в избытке эмоций, но при этом бурно взрываются сами, взрывают других, часто убивая окружающих без нужды и повода. Можно, разумеется, согласиться с социологами, что мужчина перестал быть мужчиной, но я не доверяю социологам. Они смотрят со своей колокольни, я со своей, девичьей.
Мужчина жестом пригласил меня в комнату. Его лицо оставалось беспристрастным, но уголки губ по-прежнему играли в страдание. Хотя причин для страдания у него не было, он прекрасно устроился: шикарная гостиная обставлена в стиле минимализм, повсюду кресла, напоминавшие квадратные тумбы, прямоугольные диваны… Все белоснежное, мягкое, новомодное. Я присела на диван, и тут же потеряла равновесие, мягкая обивка поехала вниз, провалившись почти до пола, мои ноги взлетели вверх, а голова уткнулась в угол. «Лежак ненадежный». Некоторое время я барахталась на дне дивана, злясь на собственную неуклюжесть, наконец, встала и распрямилась. Во мне проснулась злость, та самая настоящая, женская.
– Бросьте ваши штучки, со мной эти номера не пройдут. Именно таким образом вы убили всех ваших жен! – заявила я, абсолютно уверенная в своей правоте. – Придумали разные приспособления, диваны, лежаки, стульчаки. Сядешь на такой и никогда не поднимешься. С такого кресла прямой путь на труповозку. Через сорок минут эксперт констатирует естественную смерть. Признавайтесь по-хорошему! А то я и по-плохому могу…
Я остановилась, задумавшись. Как это «по-плохому»? Не знаю. Не бить его же его, в конце концов. А пистолета он не боится. Это по его ухмылке видно. Ишь, как его разбирает. На лице улыбка застыла, в глазах насмешка, носогубная ехидно изогнулась…
– О-о, нет! Только не это. Я никого не убивал. Поверьте, они умирали сами, – рассмеялся мужчина мне прямо в лицо, приглашая при этом жестом присесть на другой диван, более устойчивый, нежели прежний.
– Но как? Каким образом все эти женщины ушли на тот свет в зрелом, но еще цветущем возрасте? Объясните мне, пожалуйста! И чем быстрее вы это сделаете, тем быстрее я уйду отсюда, – добавила я менее запальчивым тоном.
– Все мои женщины были милыми и интеллигентными, однако есть одно но…
Он замолчал и глубоко задумался, настолько глубоко, что складка на лице стала четкой и пронзительной, словно ее прорубили топором. Во мне забилось нетерпение; не знаю, у кого как это бывает, но в состоянии ожидания все мои эмоции начинают вибрировать. Мужчина молчал, но я знала, что он чувствует мою внутреннюю вибрацию. Он испытывал меня на прочность. Мы молчали, мысленно продолжая диалог. В спешке я забыла, как его имя, а в распечатке, которую всучил мне Петров, были только имена и фамилии покойных жен мужчины.
– Какое такое «но»?
Надоела затянувшаяся пауза. В горле пересохло, хотелось пить, есть, спать и думать о судьбах человечества.
– Мои женщины… как бы это сказать… – Он замялся и вильнул взглядом от моих пытливых глаз.
– Да говорите же! – потребовала я.
– Все мои жены любили секс! – торжественно провозгласил вдовец и посмотрел мне прямо в глаза. Теперь мне пришлось увильнуть в сторону. Разговор не из легких.
– Да кто же его не любит! Тоже мне, Казанова нашелся, – буркнула я, невольно копируя интонацию Валеры Петрова.
– Секс любят все, согласен, – покорно кивнул мужчина, – но мои жены любили непревзойденный секс, изысканный, такой, чтобы дух захватывало.
– Так вы извращенец! – воскликнула я, чувствуя, как меня вновь накрывает состояние дежавю. Да было это уже когда-то, было!
– Нет-нет, что вы, ничего запретного, просто я не люблю обыденность, и мои женщины тоже.
Я усмехнулась: он не обиделся на меня за извращенца, но упрекнул за горячность. Неужели он такой мастер сексуальных дел, что восемь женщин положили на кон имущество и жизнь ради сомнительных удовольствий? И вдруг из глубин памяти всплыл сюжет забытого рассказа. Полицейский комиссар приходит к женщине, у которой один за другим в жесткой последовательности умирают мужья, долго ее пытает, пока она не признается в содеянном. Она их не убивала, она их закармливала до смерти. Готовила так, что мужья обжирались и в результате умирали. В конце рассказа комиссар просит руки безутешной вдовы, так и говорит, дескать, ухожу в отставку, мадам, только возьмите меня на кошт. И смерть мне не страшна. Ради хорошей жрачки готов отойти на тот свет. Вот оно, дежавю! Только здесь все немного наоборот. Мужчина предоставлял своим женам небывалый секс, а они оказались физически не готовы к удовольствиям. Теперь по всем законам жанра я должна попроситься к нему в жены. Ни за что! Пусть ищет себе другую охотницу до вольных развлечений. Мне еще жизнь не надоела!
– И напрасно! – сказал мужчина, явно прочитав мои мысли.
– Мне лучше знать, – сухо откликнулась я и помчалась к двери, совсем, как в юности, когда я случайно оказалась в квартире бывалого извращенца.
Петров ждал меня. Тоже садист. Знает, где наследил, теперь вину свою замаливает. Валера где-то добыл денег, наверное, все в том же следствии, и сбегал в магазин. На столике дымились чашки с чаем, стояла вазочка с печеньем. «Даже чашки помыл, хозяйственный ты наш». Я устало села за свой стол. Ничего не хотелось – ни есть, ни пить, ни спать, даже думать о судьбах человечества было лень. Перед глазами стоял образ симпатичного мужчины с надменным изломом губ. Что-то притягательное было в этом образе. Что-то демоническое…
Санкт-Петербург, Россия, 02.01.2011 г.
Курю давно. Сначала курила, следуя модным веяниям, потом увлечение молодости стало вредной привычкой. Капля никотина убивает лошадь, а мне хоть бы что. Но жаба душит. Ведь денег море потрачено. Как-то подсчитала, сколько я выкурила за всю жизнь, получилось много, если опоясать выкуренными сигаретами земной шар, можно больше 15 раз обернуться. Это же стоимость трех «Мерседесов» и одной яхты! Но вредная привычка на то она и вредная – прочно въелась!
В этот Новый год пошла за праздничной едой с тысячей в кошельке, у входа в супермаркет чуть не споткнулась, краем глаза узрев что-то необыкновенное. Подошла поближе. Это же электронные сигареты! Я наслышана об этой чудинке, но мало ли что придумают предприимчивые китайцы. В душе боролись сомнения, я задумчиво вертела в руках красивую эбонитовую палочку, похожую на пахитоску. Табачный продавец, словно списанный со старорежимного коробейника, буквально вцепился в меня, почуяв во мне заинтересованное лицо, дескать, не упускайте возможность, берите, хватайте свою добычу, не прогадаете. Очень выгодно! Бросьте на кон вашу тысячу и дальше никаких трат. Уговорил-таки, соблазнил, я повелась на его уговоры. Вместо праздничной еды обзавелась электронными сигаретами. До полуночи оставалось время, отправилась на поиски адаптера – обегала всю Сенную в поисках более дешевого, обошелся в 280 рублей, зато всю новогоднюю ночь прыгала и скакала перед зеркалом с модной игрушкой. Нарядилась в крепдешиновое платье, надела туфли, вместо шампанского пила морс, а на стол поставила остатки недельного шопинга, чтобы умилостивить домашних богов.
Ознакомительная версия.
