Игорь Соколов - Мое волшебное чудовище

Ознакомительная версия.

Полбутылки выпил и свесился со стула, а псина тоже разожралась, и ко мне под бочок привалилась, так вот лежим мы и отдыхаем!

Ждем, когда предки моей Рыжухи пожалуют, чтобы за знакомство еще разок хлебнуть!

Клара рыдала, уже третий день она не могла дозвониться до Иды по сотовому.

Она могла на нас обидеться, но она не могла отключать свой телефон, – всхлипывала Клара, – наверно, с ней что-то случилось.

Я с тревогой слушал Клару и думал, что же мы должны предпринять, чтобы найти Иду.

В конце концов исчезнуть она никуда не может, – вздохнул я, наливая себе и Кларе по бокалу сухого бургундского.

Что же ты предлагаешь?! – в лице у Клары опять резко проявились шрамы и морщины, будто с помощью них она надеялась уловить хоть какую-то весточку от исчезнувшей Иды.

И тут почему-то мне пришла на память строчка из древнеиндусского манускрипта: «Даже самый последний глупец при других условиях способен быть мудрым!»

Почему-то эта мысль сразу напомнила мне о Леллямере, и я будто воочию увидел его пьяное и глупо улыбающееся лицо.

– Нам поможет Леллямер, – сказал я, удивляясь собственной выдержке и спокойствию.

Это тот самый алкоголик, с которым ты живешь, – презрительно усмехнулась Клара.

Может, он и алкоголик, зато извилин у него хватает! – улыбнулся я, выпивая свой бокал.

Да если тебя послушать, он ни одной минуты не бывает трезвым! – ужаснулась Клара.

Ну, почему же, – вздохнул я, – иногда бывает, и очень даже трезво рассуждает, особенно с похмелья. И потом он пьет только с тем, кто ему по настоящему радуется!

Значит, чтобы он нам стал помогать, нам для этого с ним надо еще выпить?! – Клара нервно покусывала губы и с отвращением глядела на бокал вина, который держала в левой руке.

Несомненно, надо, – сказал я, – к тому же, насколько я помню, он прекрасно знает Иду!

Он что, ее трахал?! – с беспокойством спросила Клара.

О Господи, Клара, – улыбнулся я, – неужели мужчина только и существует для того, чтобы обладать всякой доступной для него женщиной.

Ну вот, афоризмами заговорил, – огорчилась Клара, – надо ехать, искать сестру, а он тут философию разводит.

Не вступай в брак, если не надеешься выполнять свои обязанности добросовестно, – я неожиданно вспомнил еще одну строчку из древнего манускрипта, и Клара захихикала.

Этого было достаточно, чтобы я тут же овладел Кларой сзади. Эта поза скрывала ее страшное личико, и давала возможность глубже погружаться в ее юное тело…

Через час мы расслабленно лежали вдвоем на диване, а вокруг нас танцевали под какую-то восточную мелодию обнаженные охранницы. Они очень ловко двигали своими крутыми бедрами, а иногда склонялись над нами, губами дотрагиваясь до наших тел. Я с огорчением думал о том, что эта уродливая маска на лице Клары сделала из нее очень порочную женщину.

Что-то случилось?! – спросила меня Клара, будто навсегда забыв про свою пропавшую сестру.

Кажется, мы собирались искать Иду? – вздохнул я.

Ты, что, в нее влюблен?! – возмущенно прошептала Клара.

Если ты шутишь, то весьма остроумно, – ответил я и встал с дивана.

Женщины замерли, а музыка прекратилась.

Кажется, мы теряем драгоценное время, – заметил я, уже одеваясь.

Ты меня не любишь, – всхлипнула Клара, – и никогда не любил!

По-моему, когда ты лишилась своего лица, ты лишилась еще и разума!

И что же ты мне этим хочешь сказать?! – Клара чуть заметно кивнула охранницам, и они удалились.

Я думаю, твое несчастье обернулось против твоей же добродетели!

Все люди по своему испорчены, я, например, испорчена стихией, – грустно прошептала Клара.

Мне внезапно стало ее жалко и я обнял Клару… Мы оба заплакали о нашей несчастной любви, любви, которая всегда наталкивалась на преграду в виде ее страшного изуродованного лица.

Все-таки надо еще раз попробовать сделать тебе пластическую операцию и найти хорошего специалиста, – шепнул я.

Ты такой милый, что ради тебя я готова на все, – Клара прижалась ко мне всем своим телом, и я почувствовал, как оно дрожит от плача и волнения.

Ты, мое волшебное чудовище, – и зачем я только шепнул эти слова, ибо она разрыдалась еще сильнее.

В ее глубокие шрамы слезы попадали, как дождевая вода в русла засохших рек, морщины возле шрамов напоминали бугры, по которым в реки стекала вода, дальше она неслась к подбородку и с него, как с каменного надгробия, вода капала на меня, и когда я чуть приподнял голову, которая до этого лежала у нее на груди, одна слеза попала мне в глаз, и я, жадно задыхаясь, поцеловал Клару, а ее шероховатые кусочки губ напомнили мне уставшую, потрескавшуюся от жары землю. Мы целовали друг друга и плакали как дети. А за окном тоже шумел дождь, как Вечная Правда о нашей несчастной Вселенной…

Через два часа мы с Кларой были уже в общежитии. За столом, как и в прошлый раз, только не с бутылью самогона, а с двумя бутылками водки сидели Леллямер с Тоней и Иван Матвеевич с Соней, и пили, как ни в чем не бывало, как будто мы вернулись в тот самый день, когда Клара пришла ко мне в гости. Все сидящие вздрогнули, увидев Клару, и тут же удивленно вскинули на меня свои головы.

Я улыбался и крепко прижимал к себе смущенную Клару, как бы бросая вызов их непониманию.

Ну, садитесь за стол, – опомнился первый Леллямер.

Клара поблагодарила его, и поставила на стол, вытащив из сумки пять литровых бутылок шотландского виски «Блэк энд Уайт», с изображением на этикетке двух симпатичных терьеров – белого и черного, связку копченых сосисок и пять банок черной икры.

Слышишь, Матвеич, праздник-то только начинается! – захохотал Леллямер.

Да, уж, – удовлетворенно зевнул Матвеич и укусил Соню, сидящую у него на коленях, за ухо.

Ты что, каннибал, что ли? – засмеялась пьяная Соня.

И зачем я сюда пришла?! – грустно вздохнула Клара, прижимаясь губами к моему уху.

Ты пришла сюда, чтобы попросить Леллямера найти свою сестру, – шепнул я.

По-моему, ты сумасшедший, – не отрывая губ от моего уха, выдохнула Клара.

И чего это вы там шепчетесь-то? – недоверчиво взглянул на нас Иван Матвеевич.

Они, Матвеич, решили, наверно, поставить на нас опыт, сможем ли мы выпить все это и остаться в живых, – усмехнулся Леллямер.

До чего же ты умный парень, – заулыбался Иван Матвеевич.

Такой умный, что скоро под стол полезет лаять, – со смехом сказала и тут же покраснела Тоня, уже отодвигаясь от Леллямера ко мне, хотя я сидел, обнимая Клару.

И где ты подцепил эту уродину, – засмеялась Тоня, обращаясь ко мне, и сразу же наступило неловкое молчание.

Клара на удивление держалась спокойно, она только закурила, презрительно глядя Тоне в глаза, и все глядели на Клару, и как будто ждали от нее, что она сейчас что-то скажет, но Клара только молчала и курила.

Надо бы тебе, девка, язык укоротить, – вздохнул, насупившись, Иван Матвеевич.

А если я влюблена, тогда что?! – выкрикнула, все еще больше краснея, пьяная Тоня.

Тебе меня, что ли, мало? – сконфуженно пробормотал Леллямер.

Наверное, мало, – вздохнул Иван Матвеевич, – и все облегченно рассмеялись.

Правда, Клара смеялась, как будто принужденно, как будто подчиняясь общей эмоции, вылетающей из нас к ее разрушенному стихией облику, и кажется, это не ускользнуло от внимания Ивана Матвеевича.

Ты уж, голубушка, на нас не обижайся, просто девка пьяная, сама не знает что говорит, – снова вздохнул Иван Матвеевич, разливая виски по стаканам, – так что давайте выпьем, чтоб друг на друга не обижаться!

Чтоб не обижаться и любить стараться! – поддержал его Леллямер и все выпили, с некоторым сомнением поглядывая на Тоню и Клару.

Да, что она может понимать в наших отношениях?! – неожиданно выкрикнула захмелевшая Тоня, пытаясь повиснуть на мне, но я ее оттолкнул и собирался встать из-за стола, чтобы уйти с Кларой, но Клара тоже оттолкнула меня от себя, когда я попытался взять ее за руку, а Тоня тут же повалилась передо мной, и ухватив меня за ноги, отчаянно зарыдала.

Это просто безумие какое-то, – пробормотал я, стыдливо встречая любопытные взгляды Леллямера, Клары, Ивана Матвеевича и Сони.

Тонька, ты дура, – сказала Соня, привстав с колен Ивана Матвеевича, и как-то быстро, по-деловому, подняла Тоню и усадила на колени к Леллямеру.

В это время Клара встала и попыталась выйти из комнаты, но я преградил ей путь к выходу.

Клара, пожалуйста, не обижайся, – попросил я, – мы обязательно что-нибудь придумаем, чтобы найти Иду!

Так Ида что, пропала?! – воскликнул протрезвевший Леллямер, – тогда какого хрена мы здесь сидим?! И почему вы сразу не сказали?!

Он мигом спихнул Тоню со своих коленей и встал, подойдя к нам:

– Надо идти!

Естественно! – заулыбался Матвеич и встал, покачиваясь, из-за стола.

Ознакомительная версия.