…Боренька! Я до сих пор переживаю, что твой приезд оказался таким неудачным. Ведь я думала, что все будет совсем иначе, что я встречу тебя совсем здоровой. А тебе пришлось сидеть около меня и смотреть на меня в таком ужасном, больном виде, да еще с такой температурой. На какого черта я тогда была похожа! Я сама себя испугалась, когда увидела себя в зеркале! А ты сидел и смотрел на это «ангиновое» чучело, да еще и… Ладно уж, не буду.
Продолжаю писать после обеда. Ну что ты дуешься, что не застал папу там? Его действительно трудно было застать – он днем на собрании был, чего я не ожидала.
Если я тебя обидела своим предположением о том, что ты испугался, то прости, я совсем не хотела этого. Я просто пошутила. И уж, конечно, не думала о том, что ты невежда, неблагодарный, эгоист и что ты там еще придумал.
Сегодня суббота. На прошлой неделе в это самое время мы с тобой вместе сидели, а вот сейчас я сижу одна с твоим портретом перед глазами, да с сегодняшними письмами в руках, да со своими мыслями о тебе. Но все это не то, и не так, как я хочу!
Вот уже опять 19.30, а ты еще не звонил. А ведь сегодня должен позвонить не позднее 20 часов, так как в 21 час вероятно пойдешь в клуб на танцы. Ведь ты уже давно не был и наверное соскучился так же, как и я.
Ой, Боренька, если бы ты знал, как хочется сходить с тобой потанцевать! Вот даже сейчас, когда ноги едва носят по комнате, а на танцы пошла бы, только была бы возможность. Ну, ничего, недельку придется подождать.
Видишь, сколько я тебе написала, за все время сразу. А ты, наверное, прочитал и сказал: – Написано много, а почитать нечего!
Ведь подумал? Скажи, что подумал?
До свидания, Боренька!
Привет тебе от мамы и папы. Передай от меня привет всем нашим друзьям.
С искренним уважением и сердечным приветом
Только твоя Инна.
13 февраля 1949 года
«Если даже когда тебя нет,
А я руки тяну все равно…»
Здравствуй, Боренька!
Вечер. Ты смотришь пьесу. А я сижу и пишу тебе это письмо.
Мои ушли в кино. Я одна. Уютно шумит в углу печь, и под ее ровный тихий шум хочется думать и писать тебе.
Я даже не знаю сейчас, о чем будет это письмо. Мне только хочется поговорить с тобой. Или даже просто помолчать, но для этого надо быть вместе, чтобы чувствовать друг друга.
Сегодня такой чудесный день, хотелось пойти куда-нибудь далеко в парк или просто в поле, только вместе с тобой, одна я не хочу!
Вот мы с тобой сегодня говорили больше двух часов. Такое бывает не часто. Но скажи, для тебя этого было достаточно? Для меня – нет! Я могла бы просидеть так еще несколько часов, лишь бы знать, что на другом конце сидишь ты.
А вообще-то я не представляю, как будет дальше? Сейчас еще стоит холодная погода, дни короткие, и большую часть времени приходится проводить в помещении. Но ведь не далеко то время, когда дни станут длиннее, зацветут и зазеленеют рощи, леса, парки, поля, луга. Как будет тогда? Неужели опять будем сидеть за 250 км друг от друга и скучая только будем мечтать о том, что хорошо бы пойти или поехать куда-нибудь вместе, вместе провести выходной день, вместе сходить куда-нибудь вечером. Я уверена, что целыми днями и вечерами мне придется быть одной, а следовательно – сидеть дома.
Нет, от этих мыслей можно сойти с ума! Уж лучше и не думать.
Ты знаешь, Боря, я завидую твоему доктору, который живет рядом с тобой. А тут, чтобы увидеться, надо двое суток потерять в дороге.
Хоть бы ты в Дрезден переехал, что ли!. А в то же время мне жаль будет, если ты покинешь этот маленький, но любимый нами городок. Ведь так много хорошего связано у нас с ним!
… Ну, что ж, кажется – пора кончать это письмо, полное меланхолии.
Тебе, наверное, надоело читать, да?
Хочется скорее получить от тебя письмо потом получать их часто-часто!
До свидания, родной! Прости за содержание. Привет твоим друзьям от меня, а тебе – от моих родителей.
Желаю тебе всего самого наилучшего. Будь счастлив!
Только твоя Инна.
* * *
15 февраля 1949 года
Инночка, родная, здравствуй!
Я от души рад твоему выздоровлению и тому, что ты завтра уже пойдешь на работу. Но, смотри, кукла, будь осторожней и береги себя. А не выполнить моих пожеланий и предупреждений ты теперь уже не имеешь права, потому что ты МОЯ, хорошая кукла, и этого отрицать не можешь! Хорошо, что я выздоровел вместе с тобой. А, признаться, я уже представлял перемену наших ролей, но постарался эту «Репетицию» отодвинуть на неопределенный срок.
Ну вот, сейчас пришел домой. Слушаю радио, смотрю на тебя и представляю, что ты сейчас сидишь дома, и, может быть, делаешь то же самое, что и я.
Завтра и послезавтра у меня два полных учебных дня, и мне к ним надо еще подготовиться.
Не знаю, бывает ли у тебя так, ответь мне, я буду знать, что это естественно и правильно:
– всегда, при любой работе и в любом окружении ты всегда стоишь рядом со мной,
– среди всех людей мне выделяется твое превосходство;
– в каждом лице я стараюсь найти твое и всегда сказать, что оно лучше всех других;
– что бы ни говорил – всегда хочется произнести твое имя и думать, что ты знаешь и слышишь об этом.
Почему? Ну почему, ответь мне на мой вопрос!
Почему все кажется ненужным и лишним, что не касается тебя и нас с тобой вместе?
Почему мне не хочется ни в ком видеть достойнее тебя, не хочется даже допускать мысли об этом?
Почему дружба бывает так эгоистична, что ни о чем не хочется думать так много и ничего другое не хочется так любить, как ее?
И почему, в то же время, ничто другое так не вдохновляет и не обогащает человека, как она?
Я знаю, что если ты так же думаешь обо мне, как я – о тебе, то ты так же должна думать и о нашей дружбе, и сможешь понять и ответить на мои вопросы.
Почему становится во много раз приятнее и радостнее, когда знаешь, что у тебя все хорошо, благополучно, что ты по-прежнему помнишь обо мне, и тоже всегда желаешь и беспокоишься о том, чтобы у меня все было хорошо?
По-видимому, так бывает всегда, когда в жизни встречаются люди с одинаковыми мыслями о будущем, с одинаковыми желаниями в настоящем, и с одинаковой решимостью жертвовать друг другу все лучшее, высокое и благородное, отдать свои жизни.
Да, я соглашаюсь отбросить слова, которые ты предлагаешь отбросить: «был бы» и сказать, что я счастлив встретить тебя. Я никогда не жалел о своих жизненных ошибках, если они у меня были. Надеюсь, в тебе я не ошибусь, и моя жизнь будет достойным и заслуженным счастьем рядом с тобой.
Прости, Инночка, не скучай, не болей, не нервничай. Береги себя. Помни, что в этих словах больше, чем простое желание и предупреждение.
Привет и самые хорошие пожелания твоим родителям. Будь здорова. Разреши мне после твоего выздоровления крепко обнять тебя и горячо-горячо поцеловать.
До свидания. С искренним приветом и уважением. Твой Борис.
16 февраля 1949 года
Здравствуй, моя хорошая кукла!
Осталось еще полчаса до начала сегодняшних занятий. Хочется поговорить с тобой. Ведь ты сегодня первый день после твоей болезни вышла на работу. Ну, как ты себя чувствуешь, Инночка? Выполняешь ли мои вчерашние пожелания?
Ты, конечно, рада, что вырвалась, наконец, на свободу, и немного забыла про меня…
Я не обижаюсь, знаю, как тебе надоело лежать и думать обо всем, а больше всего – о нас и наших встречах. Ну, ничего, по-моему, они заслуживают того, чтобы о них так много думать, вспоминать, мечтать и любить их вместе с нами и нашими отношениями.
Интересно, что наши встречи всегда скромны и просты, но вместе с тем они бесконечно теплы, ласковы и памятны.
За скромностью их форм так много богатого, интересного и выразительного содержания, что они запоминаются нам не рукопожатиями, не вокзалами и поездками, а всем тем, что они оставляют после себя. И это все, что нам всегда бывает трудно понять и назвать, мы все больше и больше любим, дорожим им и нежно бережем каждый в своем сердце.
Уже много дней прошло после моей поездки к тебе, но она до сих пор остается у меня самым ярким и радостным воспоминанием, хотя она и была несколько омрачена твоей болезнью.
И я верю, что они (наши будущие встречи) будут еще лучше, а самой лучшей из них будет, по-видимому, та встреча, после которой уже не нужно будет расставаться.
Ответь мне на вопрос: – Хочешь ли ты такой встречи?
Ведь я часто слышал от тебя, что тебе хотелось бы отменить расставания, но ты не делаешь этого, потому что без них не будет и встреч.
Но ведь если такая встреча, о которой я спрашиваю тебя, состоится, то не будет ведь больше других.
Что же делать тогда? – Научи нас, весна? Да?
Ты не боишься этого, кукла?
Ты сможешь пожертвовать множеством новых встреч ради того, чтобы отменить множество расставаний?
Мне хочется верить, что ты ответишь на все мои вопросы положительно. Только прошу, Инна, делай это не потому, что я этого хочу. Нет, не нужно. Ответь, как ты хочешь, как считаешь нужным и думаешь сама. Мне нужен твой ответ не для успокоения и облегчения моих мыслей, ты прекрасно знаешь об этом. Поэтому отвечай на него сердечно, обдуманно, не спеша, с ясным предвидением всех последствий, которые могут начаться за ним.
