Остался недостроенный дом, растущие вишни, небольшая, ростом с шестилетнего ребенка, ель, а Ильи больше не было. Свыкнуться с этим не получалось не только у его родителей. Ошарашенные бедой одноклассники, однокурсники все эти дни приезжали к свежей могиле, молча глядя на деревянный крест. Говорят, памятники можно ставить не раньше чем через год, пока земля осядет, пока… Ровесники никак не могли поверить, что Илюши Прохорова нет, что он не сыграет им на гитаре, не споет Yesterday так, как мог только он.
Вслед за безответным «за что?» следовало «что делать?». Друзья пытались отвлечься на подготовку к экзаменам. Кому-то удавалось, большинство пока не могло настроиться на учебу. Слишком велико было потрясение. Опустошенные, испуганные, они пытались как можно больше времени проводить вместе – так им было легче пережить боль утраты.
Родителей Ильи горе не сплотило. Оба ушли в свои переживания каждый на своей территории: Дмитрий Ильич в своей однокомнатной квартире, а Светлана Николаевна – в своей трехкомнатной, оставшейся ей после развода с первым мужем. Здесь раньше жила она, два ее сына, муж. А потом она вдруг влюбилась в Прохорова…
Этого нельзя было делать. Она разрушила семью, настроила против себя сыновей, укоротила жизнь мужу. Теперь старшие дети далеко: Иван в Америке, Леня в Польше. У них там то, что называют расчетливым, холодным словом «бизнес». Иногда они вспоминают о ее существовании. Не чаще двух раз в год: в день ее рождения и восьмого марта. Сыновья не простили ей разрыва с отцом. Для них она навсегда осталась предательницей, которая пошла на поводу плотских желаний, изменив отцу, забеременев от Прохорова. Им не был нужен младший брат. Иван прямо сказал ей об этом. Ему было семнадцать, а шестнадцатилетний Леня во всем поддерживал брата. Сыновья решили жить с отцом. Как ни странно, она не стала их уговаривать. Может быть, потому, что впервые в жизни носила под сердцем ребенка от любимого мужчины.
Господи, ей самой в то время еще не было сорока. Но на третьего ребенка она решилась сразу. На его появление не могли повлиять ни развод, ни отчуждение сыновей, ни раздел имущества. Муж проявил благородство и оставил ей их квартиру. Сам переехал в жилье, доставшееся от родителей. Мальчишки за ним… Все это время она пыталась понять, что обо всем этом думает Прохоров. Он был удивлен таким развитием событий. К тому времени они успели расстаться, выяснив, что их отношения ведут в тупик. Но, став свободной, Светлана перестала быть изменницей, предательницей. Она открыто призналась в своих чувствах, а главное – в том, что беременна.
Прохоров выслушал ее с каменным выражением лица. Тогда Круглова не знала, чего стоило ему сделать выбор в ее пользу. Выбор: безумная страсть к Саше и безысходность, в которую втягивала его опытная женщина… Собственно, теперь он точно знал, что, узнав о ребенке, Саша почувствует себя обманутой. Наверное, в той же степени, что и он. Даже если Дмитрий сможет ее простить, им не найти общего языка. Можно было бы сказать, что они квиты, но разве с таким багажом живут долго и счастливо?
Светлана как будто ни о чем не просила, просто сообщила как факт:
– Будет мальчик. Назову Илюшей… – это был стратегический ход дать ребенку имя его деда. Видя, как колеблется Прохоров, она вдруг поняла причину. Ну, конечно, он не уверен в том, что это его ребенок. Тогда пришлось внести уточнения: – Скажу для ясности, Дмитрий Ильич. С мужем я уже полгода не живу… Ребенок твой, но можешь не напрягаться. Я оставлю его, что бы ты ни сказал. От тебя, прости, ничего не зависит.
Как настоящий мужчина Дмитрий Ильич не видел иного решения: ребенка оставить. Они расписались за три месяца до рождения Ильи. Круто изменив свою жизнь, Светлана не жалела об этом ни дня. Для себя она решила, что эта любовь дана ей свыше, как награда за долгие годы серой, безрадостной жизни с первым мужем. Даже рождение сыновей лишь на какое-то время скрашивало пропитанный пьяным угаром мужа быт. Она презирала мужчину, с которым делила постель, за которым приходилось ухаживать, перенося свое недовольство на сыновей. Это было неправильно, несправедливо по отношению к ним, но она так устала от необходимости делать вид, что у нее все в порядке. Роман с Прохоровым оживил, закружил, заставил забыть обо всем.
Она давно обратила на него внимание. Дмитрий Ильич не выказывал ни к одной из медсестер особого отношения. Он был вежлив и строг со всеми, а Светлане хотелось, чтобы он заметил ее, посмотрел на нее другими глазами. Время шло, а их отношения оставались в рамках, определенных субординацией. Немного моложе, намного умнее, с большими перспективами, отчаянно привлекательный – она не могла заставить себя не думать о нем. С тех пор как он поселился в их доме, она только и делала, что подстраивала встречи, «случайно» попадалась на глаза, заговаривала, кокетничала. К тому же увела его из-под носа у самонадеянной девчонки, раздумывавшей слишком долго. Она, замужняя женщина, мать взрослых сыновей, не обладающая идеальной фигурой, внешностью, характером, влюбила в себя молодого, интересного, перспективного. Она славно постаралась. Теперь она знала, что впереди ее ждет только хорошее.
Как жестоко она ошиблась. Наверное, то, что произошло с Илюшей, – возмездие. Господь наказал Светлану за пренебрежение к общепринятым нормам, за уход из семьи, за равнодушие к судьбе старших сыновей. Но как жестоко это наказание. Кому стало легче? Мужу на небесах? Он умер через четыре года после развода, отравившись паленой водкой, – для него это был логичный конец. К тому времени сыновья перешагнули рубеж двадцатилетия, посчитав себя окончательно и бесповоротно взрослыми, не нуждающимися в ее заботе и внимании. Прохоров предлагал им жить вместе – отказались.
Они выбрали свой путь, и она не мешала им идти. Они злились на нее, практически вычеркнув из своей взрослой жизни. Неужели сейчас, когда так свежа боль утраты, ее сыновьям стало легче? Неужели они думают, что она получила по заслугам? Что они чувствуют, узнав, как страдает их мать? Она получила сполна, авансом на всю оставшуюся жизнь. Но несправедливо и жестоко, что за ее грехи расплатился Илюша. Ее воспитанный, красивый, умный, талантливый ребенок ушел так рано. Вокруг столько бесполезных, презренных типов, мешающих жить родным и близким, а ее мальчик, приносивший только радость, умер так рано.
С нежностью поцеловав фотографию, Светлана вздрогнула: снова звонили в дверь. Кто-то настойчивый, только она не хочет никого видеть, не хочет ни с кем говорить. Поэтому она не спешила открывать. Ей плохо одной, но еще хуже будет, если кто-то попытается в очередной раз проявлять сочувствие. Все эти дни она пьет в одиночку, пытается заглушить боль, сделать так, чтобы в голове не осталось ни одной мысли. Сегодня получилось: Светлана не заметила, как уснула. Тяжелое пробуждение – следствие перебора со спиртным, но несколько часов сна стоило того.
– Мой мальчик… – Прохорова положила фотографию на стол.
Это Дмитрий сфотографировал сына за несколько дней до… Он никогда не жаловался на сердце. Но в тот день, когда Илья возвращался домой после консультации перед экзаменом, ему стало плохо. Водитель маршрутки остановил такси. Среди пассажиров был один врач. Попросив всех выйти из салона до приезда реанимационной бригады, он пытался оказать первую помощь, но все усилия были напрасны, как и потом в больнице.
Оторвался тромб. У двадцатилетнего юноши… Здоровый образ жизни, чистые мысли, поступки, которыми гордились его родители, все это закончилось нелепо и страшно. Одни, чтобы успокоить Светлану, говорили, что Господь всегда забирает лучших. В ответ на эти слова ей хотелось выцарапать говорившим глаза. Она вообще стала очень агрессивной, особенно с Прохоровым. Раньше они редко повышали голос друг на друга, но последнее время что-то у них совсем разладилось, а со смертью Илюши исчезли последние границы взаимопонимания, уважения. От семьи ничего не осталось, только штамп в паспорте.
– Иду, иду, – прошептала Светлана, отзываясь на очередной звонок в дверь. Теперь она решила открыть. На ходу поправляя полы измятого халата, Прохорова представляла, какое недовольное лицо будет у Дмитрия. Сколько раз она просила его больше не приезжать, оставить ее в покое. Она не может видеть его, слышать его голос, смотреть в глаза. Все в этом мужчине напоминает о сыне. И хотя говорили, что Илья похож на нее, у мальчика были отцовские глаза. Красивые голубые глаза. Эти глаза с укором смотрели на нее, когда Светлана открыла входную дверь.
– Проходи, – она посторонилась, пропуская Прохорова в квартиру.
– Ты опять пила. – Он поставил тяжелую сумку на пол, сел на невысокий табурет.
– Зачем пришел?
– Принес тебе поесть.
– Спасибо, лучше бы водки принес – голова раскалывается. – Нетвердой походкой Светлана зашла в комнату. Дмитрий остался в коридоре. Потирая лоб, он словно силился что-то вспомнить. Прошло несколько минут, прежде чем хозяйка снова вышла к нему. – Ты еще здесь?
