– Не несите его сюда, выкиньте его в залив нахуй, пусть нерпы поржут! – не выдерживает командир.
Штаб флотилии резко собирается и отступает к своему автобусу – ну нас же сто восемьдесят человек, и мы же неадекватные после автономки. К командиру бежит командир дивизии:
– Саша, давай отойдём на секундочку.
Отошли за строй.
– Саша, ну что ты начинаешь?
– Что. Я. Начинаю?
Командир у нас спокойный, как танк после спаривания, заводится редко, но всегда метко.
– Мы! Блять! Три, блять! Месяца! Подо льдом! Не ели нормально, не спали!! Медали вам, бляди, с орденами зарабатывали!!! Глубина – три километра, лёд над нами – семь метров!!! Три нахуй!!! Три месяца очко, как копеечка!!! До сих пор расслабить не могу! А вы, бля, даже, сука, свинью у нас спиздили!!!
– Ну это же бербаза, Саша, я разберусь, Саша, я лично всех отъебу с особым цинизмом! Саша, ну ты же меня знаешь, я же за вас!!!
Не врёт. Почти всегда за нас.
– Ладно, – командир уже почти остыл, – несите эту хуйню в сторону лодки, но на борт не поднимать, скиньте там под пирс.
Понесли. Скинули. Нерпы понюхали и брезгливо отвернулись, покрутив нам ластами у висков.
А второй раз нам поросёнка вручали целого. Только у него из-под шкуры вырезали всё мясо и пришили шкуру обратно на рёбра. Командир предупредил, что следующий раз он за экипаж не отвечает и сдерживать его праведный гнев не будет. На этом традиция и заглохла. Родину любить на самом деле легко и просто, но вот отнюдь не сытно выходит, если ты не за деньги её любишь, а по велению души.
Плавучая мина, рогатая смерть
Всё, что я здесь опишу, касается только нашего конкретного корабля и не может быть рассмотрено как общая тенденция. Понимаете, наверняка на остальных кораблях и многоцелевых подводных лодках минёры – уважаемая и ценная профессия. Они наверняка много трудятся и достойны не меньшей славы, чем остальные члены флотской семьи. Но не у нас. У нас минёров держали, я так понимаю, просто для проформы. То есть положено, чтоб на корабле были минёры – вот вам офицер плюс два мичмана и потом не жалуйтесь. Подводная лодка такого размера, как наша, в принципе, наверное теоретически, может поразворачиваться под водой, охотясь за другой подводной лодкой, или попытаться уклониться от её атак, но, блин, – это же почти два футбольных поля в длину и девятиэтажный дом в высоту. Ну кого мы сейчас будем обманывать? А как вы думаете, если цель больше любого военного корабля Второй мировой войны, возможно ли промахнуться по этой цели современным оружием?
Вот поэтому минёры у нас были всегда без дела. За мою службу их поменялось трое: они приходили, годик сидели и уходили куда-нибудь на классы или курсы повышения квалификации, а оттуда возвращались уже помощниками, старпомами или флагманскими специалистами, но не к нам, конечно, а в другие дивизии – туда, где они могли рассказывать о своих подвигах. Так-то они за всю мою память один раз учебной торпедой стрельнули, а то всё или воздушным пузырём, или вообще электронным пуском.
И когда нам надоедало издеваться, насмехаться и шутить над замполитами, мы брались за минёров. Ну, сами посудите, а за кого ещё браться? Остальные-то все при деле, и шутить с ними может быть опасно для собственного здоровья и душевного равновесия. Хотя над всеми шутили.
Особым шиком считалось украсть у минёра его новенький ЖБП (журнал боевой подготовки) и написать что-нибудь там. Не буду скрывать, первым это сделал я, абсолютно случайно.
Сидим с Антонычем в центральном, а туда минёр заходит.
– Старпома не видели? – спрашивает.
– Да наверху бегает где-то.
Минёр оставляет свой новенький ЖБП на командирском столе и бежит наверх. А подводники – они как дети, только с большими хуями (как любил говорить наш командир дивизии, так что я здесь ни при чём – историческая достоверность), такие же любопытные. Беру я, значит, его ЖБП – красивенький такой, возбуждающе новенький, весь прошнурован и пронумерован, даже печатью скреплён. И что-то дёрнуло меня взять карандашик и написать вверху на титульном листе: «Торпеда – дура, пузырь – молодец!»
Сладостно вздыхаю и с чувством выполненного долга кладу его обратно. Антоныч, наоравшись по «Лиственнице» в отсек, в котором происходит отработка по борьбе за живучесть, тоже не выдерживает соблазна и берёт минёрский ЖБП.
– Эдуард, ты дурак, что ли? – изумляется Антоныч и тычет пальцем в мою запись. – Чё ты карандашом-то написал? Такие слова нужно несмываемой тушью или лучше в граните отливать.
Берёт шариковую ручку и старательно обводит надпись, пририсовывая красивые завитки в нужных местах. Любуется на расстоянии вытянутой руки и аккуратненько кладёт ЖБП на место.
Прибегает минёр с довольной красной рожей. Мы сидим и скучными лицами смотрим в свои пульты.
Минёр хватает ЖБП и начинает его листать.
– Бля-а-а-а, ну бля-а-а, ну кто это сделал? Антоныч!
– Мин херц, я тебе пацан, что ли, ЖБП чужие тут разрисовывать?
– Эдик, ты?
– Да нет, конечно, ты видишь – я дифферентовку считаю, вот мне делать нечего – по ЖБП твоему каличному лазить!
– А кто? Заходил кто?
– Из девятнадцатого кто-то заходил, но мы не смотрели. Мы же работаем. В отличие от.
Минёр со своим ЖБП и слезами ускакивает в девятнадцатый. Спускается довольный старпом:
– Ну, где эта плавучая мина, рогатая смерть? Ныл же, что ЖБП надо подписать ему срочно. Минёр!!! – кричит старпом в девятнадцатый. – Где ты там потерялся опять?
Минёр понуро вползает в центральный. Шмыгая носом, протягивает ЖБП старпому. Старпом открывает титульный лист, окидывает взглядом центральный.
– Трюмные, ну вы дураки, что ли?! Какой, блядь, пузырь? Они пузырём раз в год стреляют же! Электронный пуск у них молодец, а не пузырь! Пузырём же матчасть нужно задействовать, чтоб стрельнуть. А тут три кнопки нажал – боевую задачу выполнил! Минен хоссен, возьмёшь корректор, закрасишь слово «пузырь» и напишешь слово «электронный пуск», тогда подпишу.
– Ну, Сей Саны-ы-ыч, – скулит минёр.
– Да, Сей Саныч, – говорит Антоныч, – согласен с минёром! Электронный пуск абсолютно не звучит. То ли дело пузырь! Звучное, короткое слово – как выстрел!
– Ну ладно, Антоныч, раз ты так считаешь… – И старпом подписывает минёру ЖБП.
Естественно, через пятнадцать минут вся подводная лодка уже знает эту историю.
Или вот ещё было, когда минёр просился на какие-то флотские сборы-соревнования по торпедному делу.
– Минёр, – спрашивает его старпом, – а ты сколько раз торпедой-то стрелял?
– Ни одного пока.
– А как торпедой стреляют, расскажи мне коротенько, в общих чертах.
– Ну-у-уу… открывают заднюю крышку торпедного аппарата, загоняют туда торпеду, закрывают заднюю крышку, заполняют торпедный аппарат водой, выравнивают давление с забортным, открывают переднюю крышку и стреляют.
– Ага. Эдуард, а теперь ты расскажи мне, как вы из ДУКа стреляете.
ДУК – это устройство для удаления мусорных контейнеров с ПЛ.
А! Вы же не знаете организацию стрельбы из ДУКа. Как вы вообще на свете-то белом выживаете без всех этих крайне полезных и необходимых знаний?
Когда накапливался мусор, мы отстреливали его за борт. В основном это были пищевые отходы и жестяные банки, которые плющились предварительно специальным прессом для смятия тары. Всё это складывалось в специальные пластиковые контейнеры, типа мешков. Отсек герметизировался, на всякий случай на переборках выставляли вахтенных и готовили системы подачи воздуха в отсек, тоже на всякий случай. По готовности командир первой трюмной группы докладывал в центральный:
– ДУК к стрельбе изготовлен!
– Зарядить главный калибр! – следовала команда из ЦП.
– Есть зарядить главный калибр! – Мешки засовывались в трубу и протыкались, чтоб в них не было воздуха – скрытность же и все такое.
– Главный калибр заряжен!
– Па-а-аа врага-а-ам революции! Трубка шесть, прицел восемь!!! Упреждение двенадцать градусов!!! Пли-и-и!
– Есть «пли»!
– Клоуны маслопупые, – один раз не выдержал командир дивизии, – вы можете хоть что-нибудь без этих своих смехуёчков сделать? Вы на поминки мои чтоб не приходили! А то и там цирк устроите с раздачей слонов и материализацией духов!
Вернёмся к нашему рассказу. Отвечаю старпому:
– Ну-у-у, открываем заднюю крышку аппарата, загоняем туда мусор, закрываем заднюю крышку, заполняем аппарат водой, выравниваем давление с забортным, открываем переднюю крышку и стреляем.
– Слышь, минёр? Улавливаешь ход моей мысли? А сколько раз вы, Эдуард, своим дивизионом из ДУКа стреляли?
– В смысле? За всё время, что ли?
– Не, ну за последний год, например.
– Раз двести-то точно стрельнули.
– Минёр, так давай мы туда трюмных пошлём? Они же своим дивизионом отстрелялись больше раз, чем все минно-торпедные части Северного флота. Вместе взятые. Они прикинутся тупыми, чтоб из остальной минёрской массы не выделяться, а потом выебут там и высушат всех своим космическим профессионализмом!
