Ирина Станковская - Господин Музыка

Ознакомительная версия.

…В маленькой комнатушке за циферблатом уже негде было развернуться, но часы все продолжали и продолжали прибывать. Почтенный джентльмен замучился поначалу расставлять, а потом и попросту раскидывать все приборы, показывающие время, по углам.

Мужчина выглянул в окно: струй дождя уже не видно было за танцующими в воздухе часовыми механизмами века высоких технологий.

– Уффф! Как же просто было в наше время, – пробурчал астроном. – А эти современные людишки секунды не могут прожить без того, чтобы не проверить, который час. Пора заканчивать этот балаган, а то меня тут попросту завалит раньше, чем я устрою им свой личный конец света!

Джентльмен посмотрел на черную коробочку: по маленькому экранчику бежали линии и символы, понятные только творцу механизма. И они означали, что энергия выстроившихся в ряд планет уже сфокусирована и направлена на Землю.

Еще мгновение – и Времени больше не будет.

Вдохновленный этой мыслью, мужчина окинул мысленным взором расстилавшийся под его ногами город. И увидел разинувшую рот девицу в очках у подножия башни; молодого безработного клерка, не в ту сторону пытающегося открыть дверь шикарного офиса; бестолковую мамашку, укачивающую раскричавшегося от временных приливов младенца; и хорошенькую секретаршу, все еще пребывающую в мечтах о вечернем свидании.

– Нет, эти ничтожества однозначно не заслуживают жизни. Они и такого фееричного конца не заслуживают, – пробормотал джентльмен и уже занес руку над красной кнопкой, как что-то весьма чувствительно приложило его по затылку.

Мужчина обернулся и увидел влетевшую в башню очередную стайку оснащенной часами техники. Прямо перед носом у рассерженного ученого висел старенький тостер. Джентльмен попытался отмахнуться от него, но тостер, качнувшись назад, с размаху врезал Повелителю Времени в челюсть, отправив его в нокдаун.

Последнее, что увидел Джордж Биддель Эйри, погружаясь в вечный мрак, были странно знакомые часы-луковица, зачем-то прикрученные к тостеру. На часах готическим шрифтом было выгравировано: «Почтенному профессору Дж. Б. Эйри от коллег в день юбилея».

Я – человек упорядоченный. Наверное, причина тому – моя профессия. Я – бухгалтер. Каждое утро, ровно в восемь часов, я выхожу из дома и иду на работу, где произвожу расчеты, подписываю бумажки, распечатываю длиннющие отчеты и свожу дебет с кредитом – ровно до восемнадцати часов (с часовым перерывом на обед). Потом я возвращаюсь домой привычным маршрутом: по центральному проспекту, сияющему в свете огней рекламных щитов и переливающихся витрин магазинов.

Напротив моего дома расположена булочная-кондитерская, где пожилая продавщица (не люблю молоденьких вертихвосток!) подает мне традиционный кофе со свежим, еще теплым пирожком, посыпанным сахарной пудрой.

Потом я заглядываю в ближайшую лавочку и покупаю овощи и стейк для холостяцкого ужина.

Да, я живу один. Полагаю, вас это не удивляет. Вы, наверное, сейчас подумали: «У такого правильного, скучного, занудного человека в футляре и не может быть семьи. Жена, дети – это всегда беспорядок, шум, голоса. А этот тип наверняка предпочитает тишину и покой».

В чем-то вы правы. Но причина совсем не в том, что я не люблю детишек или сторонюсь женщин.

Просто у меня есть секрет, которым я не могу и не хочу делиться ни с кем. Может быть, он покажется вам таким же скучным, мелким и занудным, как и я сам, но тут уж ничего не поделать: он у меня есть, и он для меня важен. А вы уж думайте, что хотите.

Когда-то давным-давно, как пишут в сказках, меня отправили на курсы повышения квалификации в соседний город. Надо признать, что в свободное время я чувствовал себя неуютно: постель в номере была с двумя подушками, а не с одной, как я привык; напротив отеля располагался суперсовременный бар, а не уютная кондитерская; стейков на ужин в ресторане не подавали, а только отбивные или котлеты. Наверное, все эти обстоятельства, вместе взятые, вывели меня из состояния привычного душевного равновесия и послужили причиной дальнейших событий.

В общем, после ужина я почему-то не пошел в номер, чтобы посидеть у камина с бокалом виски и интересной книжкой, а отправился гулять по городу. Хотя ничего интересного там не было: обычный провинциальный городок, чуть побольше нашего.

Бродя по улицам без определенной цели, я заглядывал в витрины магазинов и окна кафе и ночных клубов. И вот, на тихой маленькой улочке, скользя взглядом по освещенным стеклянным прямоугольникам, за которыми шла неведомая и не интересная мне жизнь, я случайно заметил на прилавке какой-то сувенирной лавчонки нечто, привлекшее мое внимание.

Я тогда не понимал, да и сейчас не понимаю: что заставило меня толкнуть звякнувшую мелодией ветра дверь и войти внутрь. Это был странный, не свойственный мне порыв, желание, подобного которому я не испытывал – ни до, ни после этого случая.

Лавка была темная, едва освещаемая двумя шестисвечниками; какие-то плохо видимые предметы стояли в пыльных витринах – казалось, только для того, чтобы просто создать антураж; а за прилавком стоял продавец – сухонький старичок: как бы банально это ни прозвучало, древний, как само Время.

Я уверенно подошел к прилавку и, даже не поздоровавшись, ткнул пальцем в большую коробку красного дерева:

– Это я возьму.

– Вы уверены? – в голосе продавца звучало нескрываемое удивление.

– Уверен.

Старичок покачал головой, вздохнул, открыл рот, словно собираясь что-то сказать, но так и не сказал. Он молча упаковал в шуршащий пергамент коробку, потом назвал цену – слишком высокую для меня, но я не стал спорить и так же молча отсчитал купюры.

А потом схватил приобретенное сокровище и выскочил на улицу – пока продавец не передумал.

С тех пор каждый вечер, после ужина и непременного стаканчика виски возле камина я сажусь за большой стол в гостиной и, открыв коробку, расставляю черные и белые фигуры. Нет-нет, не так, как полагается делать это перед началом игры. Да и с кем мне играть?!

Из шахматных фигур я создаю свой мир – мир волшебно-неупорядоченный, непредсказуемый, меняющийся день ото дня. Я никогда не знаю, каким он будет не то что через час, а через несколько мгновений. Потому что, даже если бы я хотел поставить этого коня на клетку е2, он сам перемещается, вопреки всем шахматным правилам и законам, на клетку а12, потому что там уже стоит запряженная вторым конем карета, а кучер-пешка сидит на козлах, держа в руках вожжи и кнут. Вот-вот из высокой башни выпорхнет очаровательная принцесса и, подобрав подол вечернего платья, усядется в карету. Она спешит на бал – и кто я такой, чтобы ее задерживать?

На в64 сегодня людно – знаменитый бутик устраивает беспрецедентную распродажу. Возле входа толпятся не только пешки, которым всего раз в жизни выпадает шанс прибарахлиться эксклюзивными шмотками, но и офицеры, и даже парочка ферзей.

А на центральной площади – бал-маскарад. Прекрасные дамы в костюмах домино кокетливо переглядываются из-под масок с высокими, стройными кавалерами, наряженными шутами и королями; парочка восточных правителей на слонах, осторожно перешагивающих через черные мраморные плиты, разбрасывает на гуляющих конфетти и разноцветные ленты серпантина; над пьющими горящие коктейли в барах летают драконы, выписывающие в воздухе немыслимые фигуры высшего пилотажа и оставляющие за собой сверкающие шлейфы искр; обычно суровые стражники с пиками в руках посматривают на прогуливающихся дам легкого поведения без неприязни, скорее, с надеждой на скорый конец смены.

А в замке причудливой архитектуры, кажется, собравшем в своих башенках, шпилях, мансардах и пристройках все элементы шахматных фигур, на центральном балконе неподвижно стоит король, глядя на великолепие города у подножия горы. Ни разу за все эти годы я не видел, чтобы король пошевелился или хотя бы моргнул. Другие фигуры живут своей жизнью: танцуют, веселятся, флиртуют (если заглянуть в окошки домов-башен, то, наверное, можно увидеть, как они занимаются любовью, но такой неделикатности я себе ни разу не позволял!), ходят по магазинам. Но король – он единственный, кто кажется мне не живым жителем волшебного города, а простой шахматной фигурой, случайно попавшей сюда из обычной коробки.

Или все-таки нет? Я пристально смотрю на короля. Кажется, его ресницы вздрагивают, голова чуть-чуть поворачивается в мою сторону. Это действительно так или мне только чудится?

Нет, он пошевелился, вытянул закованную в латную перчатку руку и указывает прямо на меня. Или не на меня? Может быть, он хочет привлечь мое внимание к чему-то, происходящему за моей спиной? Но там только распахнутое окно.

Ознакомительная версия.