Ознакомительная версия.
Прекрасен человек, пишущий книгу. Но и прекрасен книгу читающий. Первый прекрасен тем, что святой обязанностью своей считает, долгом своим видит из глубины и тьмы слов, из каши замыслов, сюжетов и тем, из путаницы жизненных опытов, знаний и философий вывести на свет новую историю, роман, новеллу… Написать книгу и отдать её другим людям. Читающий же человек прекрасен тем, что не может от книги оторваться, не спит ночью между трудовыми буднями и читает, плачет или смеётся в голос… Читает и переживает читаемое часто сильнее событий собственной жизни.
Прекрасен человек, в самой ранней юности почувствовавший, что больше всего на свете жаждет он исполнять роли и лицедействовать, что необходимо ему и окружающему миру, чтобы оказался он на сцене или на экране. Он видит в этом счастье. А когда его мечта осуществляется и он узнаёт, в какую ужасную, нервную, постоянно жгущую его самолюбие и сердце жизнь он попал… Всё равно он проживает эту жизнь как единственно возможную, не желая другой. Попав на сцену, он не будет знать покоя. Он будет переходить из театра в театр, с фильма на фильм, от режиссёра к режиссёру. Он будет исполнять роли генералов, королев, сантехников, многодетных матерей, кого угодно… При этом ни тем, ни другой, ни третьим не будет и не станет. Будет только изображать кого-то всю жизнь и говорить чужими словами. Но та любовь, которой он жаждет, которую будет получать от других и которую будет отдавать, станет единственной его жизненной силой. Этой любви всегда будет недостаточно! Вот и будет этот человек, лицедействующий всю жизнь, роптать и говорить, что никому не пожелает артистической судьбы. Но сам с собой он будет гордиться своей профессией, никакую другую не захочет, даже если всю жизнь, с дебюта до последнего бенефиса, прослужит в театре в каком-нибудь пыльном и ветреном краю.
Прекрасен человек, который среди ужаса, грязи и безумия войны совершает подвиг. Подвиг, причиной которого явилась скорее всего чья-то халатность, глупость, трусость или даже предательство. Он, прекрасный человек, оказывается выше всего этого, выше грязи и безумия, выше подлости и трусости, выше абсурдности войны как таковой. Он остаётся верен данному слову и тому, что он сам и только сам понимает как честь, долг, Родина и ответственность перед другими людьми.
Человек прекрасен своей способностью дружить и любить другого человека. Дружить и любить иррационально, вопреки всякой логике и личной пользе. Любить, несмотря на разочарования и вероломство. Любить, переживая тяжёлые любовные муки. Прекрасен человек, боящийся сильной любовной муки и знающий её ужасы, но всё же способный влюбляться, любви жаждущий и не уклоняющийся от любви. Прекрасен человек, переживший предательство, но всё же способный стать подлинно верным другом, без всякой корысти, а наоборот, готовый на щедрость и самопожертвование.
Человек прекрасен тем, что до полного самозабвения может любить животное. Любить даже не свою кошку или собаку, в которой не чает души и которая сама преданно любит своего хозяина… Нет! Человек способен любить дикое животное, бессмысленное и отталкивающее. Человек прекрасен в том, что способен не только с лёгкостью и удовольствием любоваться тигром или дивной антилопой, но человек прекрасен, когда целую жизнь, отойдя от цивилизованного мира, любит, изучает и бережёт какую-нибудь мелкую болотную птичку, лесную гадюку или вовсе паука, – которые, в свою очередь, человека не любят, не понимают и норовят только клюнуть, ужалить или ядовито укусить.
Человек бесконечно прекрасен своим желанием и неиссякаемой жаждой родить другого человека, вырастить его и сделать счастливым. Человек с радостью и полной готовностью идёт на трудное и безумно ответственное дело – родить человека и любить его больше себя самого, понимая при этом, на какие переживания и трудности себя обрекает. Человек рождает человека и с радостью ставит всю свою жизнь в зависимость от счастья или несчастья, здоровья или нездоровья, жизни или не жизни того, кого родил. Человек прекрасен, потому что даже не думает, что без детей жить проще, безопаснее, спокойнее, рациональнее и удобнее во всех смыслах. Прекрасный человек в самой своей сути не знает большего несчастья, чем невозможность иметь детей.
Человек прекрасен этой своей непонятной даже ему самому обречённостью на исполнение какого-то непостижимого долга. Человек прекрасен служением! Человек восхитителен, когда после тяжелейших и многолетних трудов, после лишений и напряжения всех возможных и невозможных сил, после потерь и утрат – добивается чего-то: достраивает дом или корабль, открывает новый научный закон или неизвестную прежде частицу, находит лекарство, поднимается на спортивный пьедестал, заканчивает философский трактат, роман, фильм, монумент или живописное полотно, придумывает рецепт блюда… Когда его благодарят… Или когда он сам с восторгом наблюдает радость и восторг своих детей… Он, прекрасный своей сутью человек, почему-то сам произносит слова благодарности… И благодарит не себя – благодарит удачу, родителей, друзей, время, Родину, Господа Бога.
Человек прекрасен своей непостижимой жаждой служения другим людям и миру. Прекрасен своей жаждой нужности кому-то!
Те же, кто отринул, не захотел, не познал этой жажды… Тот, кто не смог стать кому-то другом или после череды разочарований отказался от дружбы как таковой, тот, кто никогда по-настоящему не полюбил, боясь душевных ран, тот, кто не стал лечить, даже выучившись на врача, опасаясь ответственности, грязи и не любя другого человека… Тот, кто не обрёл стези служения или сошёл с неё из-за трудностей, на ней уготованных, кто соблазнился чем-то только для себя самого, кто алчно припал к источникам и испил больше, чем может понадобиться, да так и пьёт, не в силах оторваться и насытиться…
Тот, кто не увидел, не захотел, не нашёл смысла в исполнении долга быть прекрасным человеком… Тот в своём одиночестве, недоверии, самоудовлетворении предал, нарушил ту таинственную присягу, которую даёт всякий человек самим фактом рождения человеком.
Или же человек, забыв о своей и только своей ответственности за всё и всех в этом мире, переложив свою ответственность и долг на кого-то рядом, в едином с ним порыве, большой толпой, в очередной раз заводит человечество в мрачные глубины, сам себя лишая света и пути на многие годы. Или увлекается такими тёмными ходами и лабиринтами, что теряет всякую надежду и веру, даже веру в самого себя.
И тогда, по одному, через сомнение и страхи, через кошмары и соблазны, через похоть и алчность, через безумие и леность, через отсутствие всякой надежды прорываются те, кто не отверг в себе служение и любовь…
Любовь как служение другим людям…
Любовь как служение жизни…
Служение бесконечно непонятное, но тем и прекрасное всей своей человеческой непостижимостью.
…Когда-то, в 1993 году, в городе Кемерово, в театре «Ложа» я сочинил спектакль «Осада». Сочинял я его в декабре и доделывал в феврале и марте 1994-го, то есть в аккурат двадцать лет назад. Перечитал несколько отрывков и понял, что писал это как будто про события, которые происходят сейчас. Предлагаю прочесть пару сцен, в которых персонажи пытаются осуществить некие переговоры. Перечитывал – хохотал, удивлялся тому, что мог это написать так давно и так про сейчас. Хохотал, а сам думал, что, ой, не до смеха, ой, не до смеха. Предлагаю прочесть три сцены, и вы поймёте, о чём я.
СЦЕНА 1Занавес в глубине сцены открывается. Мы видим античную постройку, вдалеке море. Перед античной постройкой стоят Первый воин, Второй воин, Третий воин. Они медленно выходят вперед. Одеты они в античные костюмы, при оружии.
Третий воин. Я боюсь, меня неправильно поймут, но тем не менее я не могу больше молчать. Я должен сказать и скажу. Прошу вас, умоляю вас, услышьте меня! Так дальше продолжаться не может. Ситуация, в которой мы с вами оказались… Она патовая…
Первый воин. Какая?
Третий воин. Патовая. Это из шахмат. Шахматный термин. Значит безвыходная, безысходная.
Первый воин. А, понятно.
Третий воин. Тупиковая!
Первый воин. Я понял. Патовая.
Третий воин. Никто уже не помнит, по какой причине мы приплыли сюда и стоим под этими стенами. Каждый день мы теряем наших друзей и товарищей. Мы теряем лучших из нас. Так дальше продолжаться не может и не должно! Мне представляется, что у нас остался один-единственный выход, друзья мои… Мы должны попробовать начать договариваться.
Первый воин. Чего попробовать начать?
Третий воин. Попробовать вступить в мирный диалог.
Первый воин. Куда попробовать вступить?
Третий воин. Инициировать переговоры.
Первый воин. Чего сделать?
Третий воин. Иници… Ну, то есть начать переговоры.
Первый воин. С кем?
Третий воин. Ну, с кем, с кем?
Первый воин. Ну, с кем вести переговоры?! С кем?!
Ознакомительная версия.
