Глава десятая
1
Ресторан восходил из замёрзшей воды.
На фасаде – много моря и голубого неба, корабли с алыми и белыми парусами, девушки в купальниках, у входа – высокие вазоны с искусственными цветами.
Внутри цветы из южных стран – высокие пальмы и магнолии. Официантки легко одеты – в жарком лете они бегают перед клиентами.
– Разве думала я, гадала в свои шестнадцать и уж тем более на зоне, что стану завсегдатаем таких роскошных заведений? – Варвара почему-то покраснела, говоря это. – Идём скорее! Коляш наверняка ждёт уже.
– А вы часто встречаетесь? – спросил Алесь.
– Требует.
– Что значит – «требует»?
Она пожала плечами.
Вошли в зал, и сразу к ним кинулся он.
«Он» – это два метра улыбки, робости и радости. Распахнут пиджак с расслабленным галстуком. Сгорбатился перед Варварой, сграбастал её и приподнял к своему лицу.
Никаких слов не надо: этот здоровый мужик «требует» Варвару – чтобы устроить себе праздник.
Алесь неловко топчется рядом, не зная, что делать.
Интересно, Аполлон знаком с этим роскошным созданием Природы?
– Ну, баста, Коляш, мы ж не одни!
Бережно ставит «Коляш» Варвару на землю, поворачивается к Алесю.
– Спасибо за Варежку. Мозги расплавились, кому доверить могу её.
– Ну и что мы стоим в проходе? – запела полуобнажённая официантка. – Николай Николаевич, жульены готовы, и шашлык на подходе.
Теперь понятно, почему Варвара называет своего любовника – Аполлон.
Стол заставлен до сантиметра. Поросёнок, красная, белая рыба, большие миски с чёрной и красной икрой, маринованные грибы, огурцы, маслины… – чего только ни красуется тут!
Папашка любит пустить пыль в глаза, но Николай Николаевич переплюнул его на двести процентов.
– Алесь Леонидович, за вас… вечный слуга ваш.
– Коньяк не пью. И ещё работать сегодня, сейчас только середина дня.
– Не то плеснул? Прости дурака. Исправлюсь. Скажи, что пьёшь! А работа отменяется, сегодня вы свободны. Считай, наша встреча – твоя работа сегодня. Я о тебе навёл справки, Алесь Леонидович, уж простите осторожного бандита. Хрустальный ты у нас. И в школе, и в вузе ни в каких тёмных акциях не замечен. В твоём НИИ особенно тебя нахваливали: идеи сыплешь густым дождём.
Алесь легко принял путаницу из «ты» и «вы». Ему тоже хотелось сказать Николаю «ты», но он не решался.
– Если вы обо мне так хорошо осведомлены, может, о себе подарите информацию: почему называетесь «фраер», за что в места отдалённые угодили, почему не женились на Варваре Родриговне, если сознание теряете при виде неё?
Николай Николаевич захохотал.
– Ты ещё над собой планку поднял! Уж какие слова про тебя Варежка собрала в кучу, сроду от неё столько восклицательных знаков не получал, а в действительности глядишься ещё значительнее. Ни черта не боишься – раз. Ядро видишь прежде оболочки – два. А главное: достоинство своё блюдёшь – три. Давай так. Сперва мы с тобой пожрём, я сегодня без завтрака из дома выкатился, а потом всё как на духу вывалю, уж очень ты мне к душе подошёл.
– Вы мне тоже! – улыбнулся Алесь.
Вася-Аня, лезущая в петлю, Херувим, истязавший плоть своей дочери и уничтожавший её личность, Лиза, сейчас откармливающая Аню, и весь сегодняшний жёсткий, опасный, странный день исчезли. «Бандитом» назвался мужик. А на самом деле совсем свой, впервые в жизни к душе припал. Это Херувим – бандит.
– Ну, значит, взаимная любовь закрутилась между нами! – засмеялся Николай Николаевич и буквально накинулся на еду.
Он так заразительно, так жадно, так вкусно ел и поросёнка, и жульены, и шашлык, что Алесь невольно подпал под этот пир живота: тоже принялся уплетать всё подряд.
А Варвара сидела грустная, ела немного, лишь переводила взгляд с одного на другого.
Совсем непонятно, как она, напоённая любовью Николая Николаевича, могла лечь в койку с Аполлоном, грубым, безграмотным животным?
Лишь сейчас осознал смысл её сегодняшних слов – «рвёт меня от него».
Ещё бы не рвало!
Официантка суетилась перед Николаем Николаевичем, в глаза заглядывала, пододвигала ему блюда, словно все их она сама и приготовила и необходимо ей угостить от души этого доброго, радостного человека.
А когда тот отвалил от стола, она расстроилась: «Может, ещё чего, Николай Николаевич? Может, остренького?!»
– И остренькое, Ирочка, и солёненькое – всё поимел, а теперь создай нам, пожалуйста, условия для интимного разговора. Для него годится горячий кофе, а моей Варежке – её любимое пирожное.
– А вам, Николай Николаевич, а вашему гостю пирожные не нужны?
– Спроси, Ирочка, гостя сама, хочет ли он кофе, пирожных и мороженых?
История, которую рассказал Николай Николаевич, не походила ни на что ординарное.
Он родился в семье профессоров, с четырёх лет читал книги, изучал языки и науки. А в пятнадцать «дёрнул», по его выражению, из семьи. Родителей своих он ненавидел.
– Ханжи они у меня, понимаешь?
Алесь понимает.
– Лгут на каждом шагу, понимаешь? Кроме себя, никого на свете не видят. И меня в упор не видели: о чём думаю, чего хочу. Бунтарь я по натуре. С тем, что не по мне, рву. И попал я в блатной мир, Алесь. Огляделся, за три месяца усвоил все детали и механизмы, как они крутятся вокруг оси! Понял: экзотика. Ось – босс Кузя, пару раз отсидевший и пропитанный законами зоны. Вброд шёл по жизни, всё нипочём. Ему лишь бы навару побольше – очень любил широко кутнуть: пожрать, отдохнуть, раскрутить девочек. И любил, чтобы беспрекословно ему подчинялись. Чуть что, пристреливал без разговору. Время, сам знаешь, какое тогда было: пропал человек, тем более урка, и пропал: никто ни искать, ни плакать не станет. Пачками тогда пропадали. И вот вызвал босс Кузя меня для беседы с глазу на глаз. Сказал, что пригляделся ко мне и не нравится ему моя независимость, должен я быть как все. Ну тут я и выступил: «Навар будешь иметь, босс Кузя, но делаю, что хочу, поперёк слово скажешь, уйду, останешься без навара. Смерти не боюсь. Читай свою выгоду». И он спорить не стал – я в свои пятнадцать уже был в таком виде, как сейчас, а он – щуплый. Бить бы его я не стал, конечно, слабых не бью, но ушёл бы как пить дать. Тут же предложил мне за дополнительную плату койку в своей «берлоге», как называл двухкомнатную квартиру. Признал. Приклеил мне прозвище «фраер» – за то, что свобода для меня прежде всего. И стал я делать свои дела.
История Николая напоминает историю Деточкина, только он не машины угонял, а обчищал квартиры «новых русских». Расплачивался с боссом Кузей, откладывал на жратву и тряпки, остальное возил в детские дома. Всё шло таким путём, пока не появилась Варвара.
Судьба Варвары совсем другая. Отца в глаза не видела, а мать пила, водила мужиков. Один из них захотел изнасиловать её, четырнадцатилетнюю, прямо при матери, пьяной вдрызг, избил, когда начала сопротивляться. Она и схватила в руки молоток. Кинулась к дверям. Мужик было сунулся перехватить её, да она его по плечу и саданула что было силы.
– И надо же, выскочив из дома, моя Варежка угодила прямо в руки босса Кузи – тот валкой походкой шёл из бани. Баню Кузя любил страстно. И молоденьких девочек любил. Так прямо с молотком и подхватил Варежку под белы руки. «Тебя спасать надо, красавица?» – заворковал своим баритоном. Она доверчиво отправилась прямо в его квартиру. А тут я. Увидел и рассудок потерял, пьяный стал. Волосы – волнами, и личность в глазах прописана. Босс Кузя прочь меня гонит, Варежку с молотком за руку к своей тахте волочёт – его добыча, а тут я: «Не тронь!» И началась наша с ней… захлебнулись оба. И длилось это… пока Варежка не забеременела.
Николай Николаевич поперхнулся и замолчал.
Варвара положила свою руку на его, жалобно попросила:
– Ну всё, Коляш. Ну хватит.
Николай Николаевич залпом опрокинул в себя коньяк.
О том, что было дальше, рассказала Варвара. Николай Николаевич привёл её к своим родителям. Сказал – «жена».
А какая жена в шестнадцать?! И почему должны принять? Где болтался столько лет?
– Ну, ясное дело, родители вошли в штопор. «Где взял, туда и веди. Привыкли жить каждый в своей комнате. Зачем приключения на голову с детскими воплями и гулянками в “двушке”?!»
Варвара вздохнула.
– Я готова была быть доброй дочерью. Да я бы обоим ноги мыла! Так и сказала им. А они даже поесть нам не предложили. Ну, сняли мы комнату. А куда деться? Ни образования, ни угла, ни бабок. Ой, учитель, денег! Начала я вместе с Коляшем на нашу будущую жизнь зарабатывать, чтобы ребёнку условия были.
Варвара замолчала.
Алесь сам досказал за неё: попались они, посадили их, а Варвара сделала аборт.
2
В туалете Лиза с Аней встретили Регину.
Та уже довершала свою боевую раскраску. Увидев их, застыла с кистью для наложения теней и лишь переводила взгляд с одной на другую.
– Тётя Риша! – кинулась к ней Аня. – Я в театре побывала! Никогда ничего такого не слышала. Он не давал мне книжек читать, смотреть телевизор. У меня всегда от впечатлений начинается медвежья болезнь. Так нянечка в детском доме называла, когда в уборную посреди чего-нибудь бежишь! – И Аня кинулась в кабинку.
