Ознакомительная версия.
После церемонии монахи сделали нам подношение четырьмя пакетами всяких продуктов. Сергей попытался отказаться, но монахи ответили, что, если мы не хотим сейчас взять, то продукты будут ждать нас здесь до следующего приезда в Японию… Проходя мимо кафе возле нашего дома в Омори, Тэрасава-сэнсэй наигранно вздыхал, что теперь мы не зайдем туда: ведь у нас уже есть еда. Обнаружив в тех пакетах несколько коробок кукурузных хлопьев с истекшим сроком годности, я понял истинный юмор монахов из Тама-додзё…
Дома много народа. Окора-сан перед отъездом на гастроли в Польшу собрал друзей. Мы познакомились с африканцем из Сенегала. Худой молодой человек с бородкой, совсем не сутулится, что не очень характерно для людей большого роста. У меня в голове пронеслась смешная мысль: как бы он не уронил с такой высоты свою голову. Сенегалец похвалил нас: «То, что вы делаете, – прекрасно». Он барабанщик. К своему инструменту, который напоминает круглую тумбочку, относится как к священной вещи. «Это – моя жена», – погладил сенегалец свою «тумбочку». За час он может изготовить три таких. Если не играть каждый день, из барабана уходит душа, считает он, и тогда надо идти к своему учителю, чтобы он «воскресил» барабан.
16 октября 1994 г. На утренней церемонии Сэнсэй говорил о множестве более совершенных миров вокруг нас, которые мы не способны увидеть. Нам кажется, что мы живем просто в доме в районе Омори, но на самом деле все гораздо сложнее. Лотосовая сутра дает частичное описание этих других миров, других существ… Они очень помогают нам в нашей практике, хоть мы и не подозреваем об их существовании. Ведь у нас нет собственных добродетелей…
После завтрака мы занялись приведением в порядок садика вокруг дома. Вечером поехали в храм Нитирэн-сю на важную встречу с Исии-сёнином и другими монахами, пригласившими нас в Японию. Семье одного из них, Накайя-сёнина, принадлежит этот переходящий по наследству храм.
Все храмы в Японии являются частной собственностью; по сути, это личные дома монахов; здесь сильно развита клановость. Поэтому преподобный Нитидацу Фудзии и создал новый орден, монахи которого не имеют никакого имущества, как это было в общине Будды Шакьямуни. В основном же монахами в Японии становятся по наследству. Может быть, это обычное явление, когда религия прирастает к какой-то одной стране, из духовного Пути превращаясь в национальный обычай? И, чтобы вернуться к своим истокам, не должна ли религия искать совершенно новую почву? Ведь ищущий Путь радуется трудностям! В конце концов, сам Будда Шакьямуни выступал как революционер по отношению к национальным верованиям индусов. Так что нечего удивляться словосочетанию «русский буддист».
С этого и начался наш долгий разговор со старшими монахами храма Нитирэн-сю. Исии-сёнин отметил, как необычно для них видеть молодых людей, ставших монахами не по семейной традиции и не в буддийской стране, и как им хотелось бы поэтому пообщаться с нами. Один из наших собеседников, Андо-сёнин, хорошо владеющий английским, сказал, что сейчас мы имеем уникальную возможность задать любой вопрос сразу нескольким опытным японским монахам.
Не каждый из нас смог оценить этот редчайший шанс… Мы узнали, что буддисты Японии бьются над решением одной из важных проблем современности – когда человека можно считать действительно мертвым, чтобы немедленно трансплантировать его здоровые органы больным людям. В Америке критерием служит остановка деятельности мозга. Но японцы не торопятся подвергать врача риску стать убийцей.
Потом Тэрасава-сэнсэй рассказал, как в детстве он почти умер – прекратилась работа сердца и мозга – совсем не оставалось надежды на то, что он оживет. Сэнсэй утонул в море, его вытащили на берег, и все думали, что он мертв. Только один рыбак не верил и продолжал реанимировать ребенка…
Нас спросили, почему мы стали монахами. Я рассказал, как однажды мне надоело постоянно терпеть в своей жизни несвободу и страдания. Причину этого зла я увидел в коммунистическом режиме и сразу же стал бороться с его проявлениями в средней школе, где тогда учился. Однако после смены в нашей стране одного строя другим мои проблемы не решились. Тогда я понял, что источник зла – не в окружающем меня мира, а во мне самом. Я не являюсь господином себе. Попытки следовать советам различных книг ничего не давали. Люди, с которыми я общался, также мало могли мне помочь. Каждый день приносил много страданий. Хотя внешне моя жизнь не выглядела подневольной, мой разум усматривал несвободу в любой форме бытия. Отчаяние возрастало. Чтобы найти выход из этого мучившего меня состояния, я перестал жалеть себя и многие вещи, к которым был привязан. Вот тут-то и появился Тэрасава-сэнсэй. Он раскрыл мне, что я не буду счастлив до тех пор, пока страдает множество существ в бесчисленных мирах прошлого, настоящего и будущего. Для меня этот ответ оказался самым глубоким. Мои страдания связаны с болью вокруг меня. Бесполезно искать счастья для себя, не найдя его для всех. Между мной и другим человеком нет никакого различия. Любое мое действие по отношению к кому-то возвращается ко мне, и если продумать это до конца – причина в том, что нет другого, везде – я сам. «Человек, открывший мне столь глубокую истину, сможет быть моим Учителем», – подумал я. Всегда буду испытывать величайшую благодарность к Тэрасаве-сэнсэю.
Слава из Киева рассказал о своих детских впечатлениях от жизни взрослых: врут прямо в лицо, отношение к людям в зависимости от их положения в обществе… Это и повлияло в конечном счете на его решение стать монахом.
Потом Исии-сёнин спросил, что мы думаем о жизни женатых монахов. Слава вспомнил сказанное ему отцом: «Если эта религия не разрушила вашу семью, значит в этом что-то есть».
После беседы нас повезли в русский ресторан «Балалайка». Официанты-японцы одеты в русские красные рубахи, подают водку, исполняют на балалайках русскую музыку и говорят: «Спс-с», – что означает «спасибо». Я ужаснулся, когда узнал, что ужин обошелся в тысячу долларов!
17 октября 1994 г. Побывали на улице, состоящей сплошь из книжных магазинов. Бегали по ним как одержимые. Книги на всех языках мира. Лотосовая сутра на санскрите! Это фотокопия, украденная одним индусом у петербургского профессора буддологии Льва Николаевича Меньшикова: индус получил разрешение работать в архивах Института востоковедения РАН, но не выполнил условия – не публиковать ничего хранящегося там. Еще видели книгу текстов, написанных покровителем буддизма – индийским царем Ашокой, с английским переводом.
18 октября 1994 г. Все удивляются, как я могу есть сегодняшний завтрак: рис с испорченными соевыми бобами, склеившимися липкой паутиной, которая тянется изо рта, пока с нескольких попыток не порвешь ее палочками. Кроме Сэнсэя и меня, никому не понравилось это национальное японское блюдо. А ведь оно очень полезное!
Поехали в Камакуру – первую столицу самурайского сёгуната. Изначально самураи были просто защитниками императора, затем взяли власть в свои руки. Однако несвойственный им стиль жизни аристократов развратил их. Ради восстановления самурайского духа вдали от аристократической жизни и была построена Камакура. (Правда, единство самураев все равно было утрачено, и началась резня между их кланами.)
От вокзала дошли с практикой до храма бога Хатиману, защищавшего буддизм в Японии. Когда решалось, принимать ли новую религию, Хатиману (в глубокой древности он был императором[54]) через синтоистского шамана подал свой голос за буддизм. Это ему писал Нитирэн свое знаменитое «Увещевание Хатиману» о распространении Учения Будды с Востока на Запад. В храме Нитирэн перед своей казнью кричал, что если бог не хочет больше защищать буддизм, то после смерти Нитирэн доложит об этом Будде. И Хатиману спас Нитирэна, послав шаровую молнию на палача, занесшего меч, чтобы обезглавить Великого Святого, выступавшего с критикой властей из-за того, что в Японии нигде не было истинного Учения Будды. Через двадцать лет после несостоявшейся казни, которую богобоязненные японцы заменили Нитирэну на ссылку, Хатиману покинул страну – и его храм сгорел.
На месте сгоревшего храма Хатиману вскоре построили новый. Тэрасава-сэнсэй сказал, что блага от этого уже нет: бог ведь ушел. Но люди продолжают приходить сюда и проводят здесь особый синтоистский обряд для детей, достигших пяти лет, одевая их в красивые длинные кимоно (в свое время и Сэнсэй проходил этот обряд).
Потом нашли улицу, на которой Нитирэн проповедовал прохожим, когда люди, испугавшись гнева властей, перестали к нему приходить. Раньше это было самое оживленное место, а сейчас – тихая улочка.
Подъехали к месту, где пытались казнить Нитирэна. Сейчас это гора, тогда был берег моря – и головы казненных уносил морской отлив. На горе увидели Ступу Мира, построенную Ниппондзан Мёходзи. Нитирэн назвал это место Светом Спокойного Исчезновения. Хотя благодаря чуду казнь не состоялась, Нитирэн все равно считал, что здесь он отдал свою жизнь. Когда палач занес меч, великий святой воскликнул: «Как я счастлив!». Он испытывал самую большую радость оттого, что у него была возможность сделать Лотосовой сутре подношение своей жизнью…
Ознакомительная версия.
