Ознакомительная версия.
Потом был лагерь, тоже в Пестове. Опять помню дожди и холод. Уборную – десять дырок в полу. Едкий запах хлорки. Потолок в палате, черный от комаров. Мы спали, накрыв головы влажными одеялами. Одеколон «Гвоздика» невыносимо вонял, но комаров не отпугивал. Ноги и руки были в кровавых болячках. Баня – низкая и душная – раз в неделю. Зато мыть ноги на улице ледяной водой нас заставляли каждый вечер. В длинном, как лошадиная поилка, жестяном корыте. Там же мы чистили и зубы. Помню обжигающий холод воды и запах тягучей и вязкой мятной зубной пасты. Утренние линейки с торжественным поднятием флага – награда и почесть за примерное поведение. Галстуки и пилотки. Застывшая манная каша и суп с пшеном. Мы были вечно голодными и воровали в столовке хлеб. Еще раз в неделю грузовичок привозил от родителей передачи. Как в тюрьме, ей-богу! Разрешалось передавать только печенье, карамельки и яблоки. От счастья мы визжали как поросята. Все дружно делилось на всех и, конечно, тут же съедалось. Были, разумеется, и жлобы, жравшие гостинцы под одеялом или в кустах. Но это были отверженные.
Да, еще были «песенники». Тетрадки, куда девчонки вписывали популярные песни и оформляли эту писанину кто как умел. Ценился красивый почерк и красочные картинки. Вырезанные из журналов цветы и женские и мужские лики. Песни переписывались, песенники гуляли по рукам. Еще была игра «Зарница». Свои и чужие. Разведчики и диверсанты. Мальчишкам было интересно. Нет, конечно, было и хорошее – кино и танцы в клубе, влюбленности, кадрежка. Вполне реальные страсти и страдания. Ожидания, пригласят ли на танец или обойдут стороной. Свои красавицы и королевы. Красавцы и прекрасные принцы. Были концерты. Кружки. Походы со встречей зари и печеная картошка – самая вкусная на свете. Купание в озере – короткое, но веселое. Вожатые, герои девичьих грез. Все это было. Но почему-то, вспоминая все это, мне бы не хотелось, чтобы мой ребенок через это прошел.
И мы снимали дачи. Месяц сидела мама – в свой отпуск. И по месяцу мы с мужем. Иногда вырывались на море. Если удавалось что-нибудь скопить. Или подбрасывали родители.
На дачах у Даньки были развеселые компании. Те же влюбленности и песни под гитару. Походы в лес и печеная картошка. Купание в речке.
Но! У него был всегда горячий обед, фрукты и чистая сухая постель. И еще – никакого унижения! И ущемления человеческого достоинства!
А потом мы решили построить свою дачу. Маме дали на работе участок. Из Новгорода мы привезли сруб. Посадили фруктовый сад. Елки и березки на участке были. Я развела нехитрые цветы. Вообще-то садовод из меня никакой. Слабоватый, прямо скажем. Но стало уютно. И на участке и в доме. В доме сложили камин, купили деревянную светлую мебель. Повесили картинки и симпатичные занавески в цветочек. По-моему, неплохо! А, Нюся? Капризная наша принцесса. Или мы опять тебе не угодили? Ну, тогда еще раз извини…
Дальше было все, как я и предполагала. Всю работу по дому делала я. Готовила тоже я. Стирала и гладила опять же я. А что, собственно, могло измениться? Только сама Нюся. Но, похоже, она себя устраивала. Вполне.
Да и я уже ничего не ждала. Пусть все идет, как идет. Она победила. Оставалось только мужественно признать свое поражение. И я уже была к этому готова.
* * *
Моя свекровь, Тамара Аркадьевна, считает себя женщиной культурной и очень душевной. О ее душевности говорят те факты, что она «дружит» с участковым врачом, уборщицей в подъезде и молодыми мамашами, гуляющими с колясками во дворе.
С врачом понятно. Весьма определенная заинтересованность. С уборщицей тоже. Так она проявляет свою лояльность. С мамками с колясками – от скуки. Надо же с кем-то обсудить дворовые сплетни. Всех этих «подружек» она называет уменьшительными именами: Дашенька, Машуленька, Светусик. Наверное, все культурные и душевные женщины называют малознакомых людей именно так.
Не знаю. Меня она всегда называет Лена. Если хочет указать на какую-нибудь оплошность, тогда «Леночка, детка». Обязательно с добавлением «детка».
Меня это выбешивает, как выражается мой сын.
Никогда она не сказала мне приятного слова. Никогда не похвалила и не сделала ни одного комплимента. Да ладно – я. По-моему, она спокойно относится и к своему сыну. Не говоря уже о внуке. Ни разу она не сходила с ним в музей или в театр. Ни разу не съездила на море. У ее сестры прекрасная дача в Дубултах. Она выезжает туда каждое лето, Даньку она с собой не брала никогда.
Ладно, это мы уже проехали. И мои слезы и обиды тоже. Когда она звонит, непременно интересуется: «Как Нюсенька?» Видимо, это ее здорово волнует. Про Илюшку спрашивает через раз.
В жизни ей, конечно, досталось, что говорить. Муж, отец Павла, был человеком очень нездоровым. Язва, астма, гипертония и еще куча всего. На инвалидности он был с сорока восьми лет. Причем без права работы. А такой, не приведи господи, «бонус», как инвалидность, получить в нашем государстве непросто. Денег, разумеется, не хватало. Свекровь пахала на двух работах. А еще надо было поднимать сына. Готовила она сыну и мужу раздельно. Муж был на строжайшей диете. Двойные хлопоты. Плюс у мужа-астматика была аллергия на домашнюю пыль, тополиное цветение и на кучу всего еще. Влажную уборку она производила четыре раза на дню. Павел говорил, что еще чуть-чуть – и в доме развелись бы мокрицы.
А что ей оставалось? А потом и вовсе беда – заболели Тамарины свекры. Почти одновременно. У него инфаркт, у нее онкология. Пришлось забрать их к себе. Безропотно терпела все капризы больных и немолодых людей – выносила горшки, стригла ногти и подавала еду. Тамара не роптала. Ни одного слова жалобы! Никакого нытья! А ведь тогда она в прямом смысле валилась с ног. Упала в метро в обморок. Еще раз в неделю ездила к своему отцу в Коломну – прибраться и приготовить еду.
Как она все это выдерживала? Ума не приложу! Восхищаюсь и уважаю. От всего сердца. И когда вспоминаю все это, обиды мои проходят. А может быть, у нее просто нет сил, не осталось просто, чтобы любить меня и Даньку? Чтобы проявлять о нас заботу и внимание? Ну, имеет же она право немного пожить для себя? И на всех забить? Тоже из лексикона моего сыночка.
Вот так, наверное, в каждом человеке всего пополам, поровну – любви, тепла, участия. И равнодушия, безучастности, душевной черствости. Или не очень пополам. Пропорции добра и зла у всех разные. Поэтому есть люди хорошие и не очень. Но все-таки во всех есть что-то белое и что-то черное.
* * *
У Нюси нашлось развлечение. Развлечение в виде подружки Насти, молодой мамаши с маленьким ребенком. Теперь они вместе катят коляски по поселку, грызут семечки и потягивают пивко. Ржут на всю улицу, им почему-то весело. Вот вам и царевна Несмеяна! Настя эта, на мой взгляд, плохо воспитана, туповата и простовата. Закончила ПТУ по специальности «маляр-штукатур». Но работу свою не любит и работать не собирается. Говорит, что лучше пойдет торговать на рынок. Там веселее и навар покрупней. Мужа у Насти нет. И не было. Живет она с мамашей, большой любительницей выпить. Иногда происходят у Насти с этой самой мамашей рукопашные бои, в прямом смысле слова. Так они выражают недовольство друг другом.
Я поинтересовалась у Нюси, что у нее общего с «такой, как Настя»?
Нюся обиделась не на шутку:
– С какой – «такой»? Хорошая девчонка.
М-да, хорошая. Для Нюси, видимо, да.
Ко мне подошла соседка Вера. Сильно смущаясь, сказала, что у нее есть ко мне разговор. Оказалось, что Нюся меня поливает на чем свет стоит. И вредная я, и придираюсь «не по делу». И сына воспитала кое-как. Болвана, короче. Вот здесь я с ней совершенно согласна! Не просто – болвана! Законченного, клинического идиота.
Вечером я попросила Нюсю быть поаккуратней, в смысле языка. Доходит все здесь моментально.
Она, надо сказать, смутилась и даже покраснела. Но быстро пришла в себя. Дернула плечом и сказала, что «обсуждать разговоры придурошных старух» не намерена.
А кто старухи? Сорокалетняя соседка Вера? Нет, наверное, все-таки я. Наверное, Нюся имела в виду именно меня.
Ну и хрен с ней! Обедаем мы теперь вдвоем с Илюшей. Нюся ест позже, когда я укладываю Илюшу спать.
Вот так. Господи, когда же кончится это лето? Нет никаких сил!
Все-таки я размазня. Нытик и кулема. Оказывается, меня очень легко прогнуть под себя. Даже не думала, что так легко. Считала себя женщиной с характером и сильной волей. А не смогла защитить своего сына. Себя. Своего внука. Обезопасить свою семью. Значит, грош мне цена. Я не тигрица, оберегающая свой прайд. Я слабая и безвольная. И все это неуважение и хамство я вполне заслужила. Так. Хватит скулить! Вспомни свою свекровь, Лена! Ей было тяжелее, чем тебе!
И вообще, победителей не судят. А моя невестка Нюся – победитель. Однозначно!
А вот еще одна история. Капитолина Ивановна была женщиной кустодиевской красоты. Высокая, полная, с гладкой, шелковистой, очень белой кожей и нежным румянцем на щеках. К тому же она была женщиной невредной, беззлобной, жалостливой и очень доброй.
Ознакомительная версия.
