Ознакомительная версия.
Она отчетливо понимала, что жизнь у нее сложилась крайне успешно. Ценить хорошее она тоже умела. Что, безусловно, говорит о добром нраве и нормальных мозгах.
Замуж она вышла удачно. Гагик Суренович занимал высокую должность в райпотребкооперации. А тогда это было более чем круто. Человек он был тихий, непритязательный и не жадный. Все в дом, все в семью. Чтобы обожаемая красавица жена и прелестный сынок Суренчик ни в чем не нуждались. Дом, конечно, был полная чаша. Квартира в сталинской высотке. Хрустальные люстры, ковры, дорогая посуда, картины на стенах, вазы на комодах. В холодильнике «Розенлев» дверцы закрывались с усилием. Была, разумеется, и домработница. Суренчик учился в спецшколе и играл на скрипке. Так постановила умница Капитолина. Никакой торговли – только прекрасное образование и хорошая специальность. Как не спит по ночам ее любимый муж и двадцать лет страдает от язвы, она помнила всегда. Такая жизнь не давалась легко – это факт. Своему обожаемому, единственному сыну подобной участи они точно не хотели. Суренчик их не подводил. Рос толковым и не наглым. Любил учиться и читать книжки. Родители ходили с ним в театры и в консерваторию. Словом, абсолютно счастливая семья. А такое бывает нечасто.
Но и Капитолина Ивановна не зарывалась. Понимала, что ей просто повезло. Мало, что ли, на свете красавиц? А сколько горе мыкают? Мужья пьют, дети – балбесы, и бедные бабы копейки считают до зарплаты.
И она старалась делать добро. Абсолютно искренне, кстати. Помогала всей своей обширной родне. Высылала деньги родне мужа в Ереван. Домработнице Маше дарила подарки. Не то, что в доме завалялось, а специально для Маши купленные. Старенькую одинокую соседку Берту Лазаревну всегда угощала деликатесами и поздравляла с праздниками. Дворничихе Люсе и вахтерше Клаве тоже подкидывала дефициты. То баночку икры, то батончик сухой колбаски. Все любили Капитолину Ивановну. И даже если завидовали, то по-доброму. Ничего плохого ей не желая.
Еще у Капитолины Ивановны была неодолимая тяга к прекрасному. К красивым и ценным вещам. Во всех московских комиссионках она была совершенно «своя». Просто «свой человек из Гаваны» – был такой фильм. Товароведы оставляли для нее самое лучшее и ценное. Знали, что она никого не обидит. Все останутся довольны. И в антикварных магазинах она была «своим» человеком. Мела все подряд. Все, что глаз радовало. А радовало ее многое. Старинные чашки из тончайшего фарфора, статуэтки дам, кавалеров, ангелочков и животных. Вазы и бокалы. Обеденные столовые и десертные приборы. Кружевные скатерти. Настольные лампы и канделябры. Консоли и ломберные столики. Гобелены и рамки для фотографий. Подсвечники и зеркала. И, конечно, все то, чем можно себя украсить, нацепить и навесить. Кольца, серьги, цепочки и броши. Современные ювелирные изделия она презирала.
Надо сказать, что вкус у нее был хороший. И чутье тоже было. Квартира, конечно, выглядела богато и помпезно, но вещи попадались редкие и красивые. Антиквариат, одним словом.
Гагик Суренович, конечно, нервничал. А вдруг? Не дай бог, не приведи господи…
Но отказать любимой Капе не мог. Только еще горестней вздыхал и опять не спал и ворочался до рассвета.
Капа о плохом старалась не думать. Неприятные мысли от себя отгоняла. И еще сговорилась с Бертой Лазаревной, что та ее прикроет. В случае чего. Что все это – подарки одинокой соседки. Кстати, дочери купца первой гильдии. Даже оформили акт дарения.
А Суренчик тем временем вырос и поступил в институт. В Бауманский, между прочим. А туда дураков, как известно, не берут. На втором курсе Суренчик влюбился. Девушку звали Диной, и была она большая умница и легенда курса. В смысле способностей. Практически гений. Ей прочили большое и светлое будущее. Все предпосылки для этого у Дины были.
Решили пожениться. Суренчик привел невесту домой. Знакомить с родителями.
Бесцветная и неухоженная Дина Капитолину Ивановну, конечно, разочаровала. Не о такой невестке она мечтала. Но счастье сына важнее мечтаний и ожиданий. И мудрая Капитолина, глубоко вздохнув, приняла выбор сына и сказала себе, что с этого дня Диночка для нее – любимая дочка.
Свадьбу решили отгулять широко. Со всей рязанской и ереванской родней. В ресторане «Прага» сняли зал. Невесте пошили роскошное платье. Она не сопротивлялась. Ей было почти все равно. Просто надо было пережить это событие и все. Уважить родителей любимого жениха.
Свадьба отгремела – роскошно и шумно. Богато. Придраться не к чему. Родня осталась довольна. Свекор со свекровью тоже. Дина перевела дух, искренне и наивно полагая, что теперь ее оставят в покое.
Молодые переехали в свою квартиру. Двухкомнатный кооператив на Лесной улице. В кирпичном доме. Ремонт сделан, финская мебель завезена. На окнах шторы, в холодильнике продукты. Дина вошла в квартиру и вздохнула. Такая роскошь ее смущала. Как-то неуютно ей стало, не по себе. Родители ее, ученые, были люди скромные. Жили в Академгородке. Дешевая мебель и пластмассовый абажур. А тут такое!
Но главное, что есть письменный стол и настольная лампа. Свекровь стояла на пороге с загадочной улыбкой и ждала благодарностей и восторга. Дина тихо сказала «спасибо» и принялась развешивать в шкафу свои вещи – пару кофточек и пару юбок. Капитолина Ивановна заглянула в шкаф и вздохнула. Такое положение вещей ее не устраивало. Через пару дней она притащила тяжелые баулы из закрытой секции ГУМа. В одном из баулов лежала новенькая норковая шубка бежевого цвета. Дина увидела шубку, замотала головой и в голос зарыдала. Капитолина Ивановна решила, что это слезы радости.
Пока Диночка билась в истерике, зарывшись в подушку, Суренчик пытался объяснить маме, что так расстроило его молодую жену. Мама не понимала. Ну не понимала неглупая мама, что можно так огорчаться из-за того, что ее, мамины старания приносят невестке одни страдания. Ну не нужна Дине норковая шуба! Не наденет она ее ни за что! Потому, что считает это неприличным. Как, впрочем, и всю остальную роскошь. И еще – Дина очень любит свою старенькую польскую куртку, темно-синюю, с капюшоном и карманами. Теплую и уютную. И норковый берет ей тоже не нужен. Потому что у нее есть синяя шапочка, связанная мамой. Тоже любимая. И сережки ей не нужны. Никакие! Потому что у нее не проколоты уши. И прокалывать их она не собирается. Так как считает это глупым и бесполезным занятием. И духи ей не нужны. У нее на них аллергия. И обувь на каблуках она не носит. Потому что на них ей неудобно! Даже на итальянской колодке!
И вообще, пожалуйста, оставьте ее в покое! И дайте написать очередной реферат.
Капитолина Ивановна, конечно, расстраивалась, обижалась и даже плакала. А как тут не обидеться? Любой бы расстроился и обиделся. Старается ведь человек от души. От всего сердца ведь старается!
Суренчик терпеливо объяснял маме, что люди бывают разные. Очень разные бывают на свете люди! Кому-то надо одно, а кому-то совсем обратное. И это не значит вовсе, что кто-то плох, а кто-то хорош. Просто надо это понять. А если понять не получается, то тогда просто принять. И все встанет на свои места. Все очень просто!
И еще Сурен объяснил маме, что он ее очень любит и ценит. И свою жену тоже – любит и ценит. И очень их обеих уважает. И очень просит уважать друг друга. Просто очень просит! Тогда все будут счастливы.
Капитолина Ивановна все равно рыдала. И растерянно спрашивала, обводя глазами свои богатства:
– А кому все это? Если это никому не нужно?
– Разберемся! – утешил ее мудрый сын.
Капитолина Ивановна, как говорилось выше, была женщиной неглупой. Поплакала пару ночей и успокоилась. «Здоровье дороже», – здраво рассудила она.
К невестке с подарками больше не лезла. Только когда увидела кольцо с кашмирским сапфиром, подаренное на свадьбу, небрежно валяющееся в мыльнице, полной раскисшего мыла, опять расплакалась. Правда, украдкой. Сына решила не расстраивать. Кольцо тихо помыла и положила в тумбочку в спальне. Чтобы не потерялось.
Дина делала огромные успехи. Ее труды печатали в зарубежных журналах, и к сорока годам она стала профессором. Лучшие университеты мира приглашали ее читать лекции. Ее имя было внесено в энциклопедию «Гениальные женщины двадцатого века».
С Суренчиком они жили очень дружно. Хотя он был просто способный, а она гениальная, это никак не мешало их счастью. Все Диной очень гордились. В том числе и Капитолина Ивановна. Не беда, что Дина была растеряхой, неумехой и не умела варить щи. Щи варила домработница. Каждому свое.
Да, кстати, Дина еще успела родить дочку. Без отрыва от производства. Внучкой занималась Капитолина Ивановна. С огромным, надо сказать, удовольствием.
Внучка Карина с малых лет обожала красивые платьица и туфельки. Просила бабушку сделать ей «нарядную прическу». В четырнадцать лет умело красила глаза и делала маникюр. Тогда же и проколола уши. Бабушка с удовольствием вставила в них бриллиантовые сережки. В шестнадцать Карина надула хорошенькие губки и попросила норковый жакетик.
Ознакомительная версия.
