Ознакомительная версия.
Слушая Гольданцева, я испытывал небывалое воодушевление, какого не испытывал, наверное, никогда. Даже в ранней юности, начиная свой первый роман, не припомню такой душевной дрожи, такого творческого нетерпения, почти физического зуда… Впрочем, немедленно вскакивать и нестись домой, к компьютеру, чтобы излить хоть какие-то впечатления, не хотелось. Во-первых, потому что Абсолютный эликсир, как никакой другой, требовал особенной, отстоявшейся крови. Секунда промедления или поспешности могла все испортить, и кровь пришлось бы брать снова. Поэтому Гольданцев попросил подождать. А во-вторых, в благодарность за внимание и понимание, а также, чтобы скоротать время, он решил показать действие некоторых безопасных составов.
О-о-о!!! Вот когда я понял, что, действительно, нет в человеческом языке слов, способных это передать! Старый табурет, опрысканный «третьим глазом», вдруг засветился мутновато-зеленым светом, и я, то ли увидел, то ли ощутил, то ли просто уловил самым глубинным подсознанием, слабый отголосок жизни в давно убитом и распиленном дереве. Черт знает как, стало вдруг понятным, что жизнь эту составили и гвозди, и ржавчина, наросшая на них, и даже краска, в которой уцелели воспоминания о щетинках кисти и.., я едва поверил себе, о руках, эту кисть державших, и эту краску наносивших!
– Андерсен какой-то, – пробормотал я, не в силах отвести глаза от дивного зрелища.
– Наиграться этим вы ещё успеете, – усмехнулся Гольданцев и набросил на табурет простыню.
Одно короткое мгновение она словно вспыхнула всеми своими тайнами, и, продлись эта вспышка чуть дольше, я бы смог, наверное, рассказать не только о том, какие нити этой простыни соседствовали друг с другом на катушке, но и о том, какие страдания принес им ткацкий станок, швейная игла и химические отбеливатели. Однако, видение быстро пропало.
– Состав воздуха изменился и «сбил» формулу эликсира, – пояснил Гольданцев. – Нестойкое соединение. Слишком много воздуха. Эликсиры, основанные на стихиях человека, гораздо прочнее. Кстати, с вашей помощью, я собираюсь выяснить и то, насколько взаимосвязаны интеллект личности и стойкость эликсиров на основе «соков» её организма. Вы умны, обладаете творческим потенциалом и социально ни от кого не зависите, что, несомненно, делает вашу личность более яркой. Вы для меня просто идеальная кандидатура…
От этих слов я готов был растечься по полу, как медуза. И пусть Гольданцев собирает меня по пробиркам, изучает и создает заново! С каждой минутой важность его открытий делалась все значительней, а благодарность за доверие просто мешала дышать! Он держался со мной, как с равным, хотя, именно теперь, я готов был безоговорочно признать его превосходство
– Противоядие обязательно нужно будет опробовать, – говорил между тем Гольданцев. – Сначала я, конечно, проведу эксперименты на домашних цветах и на дворовых кошках, но, вы же понимаете, этого мало! В таком деле нельзя отождествлять человека с растением или животным…
– Конечно, конечно! – с энтузиазмом восклицал я. – Можете располагать мной прямо сразу, минуя кошек!
– Нет, зачем же так сразу, – ничуть не торжествуя над моими порывами, улыбался Гольданцев. – Все должно идти своим чередом…
Когда стало ясно, что с кровью полный порядок – и свернулась она, как надо, и отстоялась ровно столько, сколько была должна – я сразу почувствовал, что мое дальнейшее присутствие нежелательно.
Что ж, все понятно, бесценная тетрадка и так заждалась своего часа.
Мне стало безумно стыдно за те макиавеллевские ухищрения, которыми я пытался испортить Гольданцеву праздник обладания ей. Но извиняло то, что днем сюда пришел совсем не я… Точнее, я, но другой – глупый, бездарный и беспомощный! Теперь же Александр Сергеевич Широков был в одном шаге от совершенства и абсолютно готов стать Адамом для нового человечества.
Из вонючего подъезда я вылетел словно на крыльях. Не заметил, как оказался на остановке, а потом и в маршрутке. Очнулся на мгновение от окрика водителя: «платить будем, или нет?!», с большим трудом сообразил, что и сколько нужно отдать за проезд, и снова впал в состояние мыслительной эйфории.
Новый роман был забыт.
Ничтожный сюжет, не стоящий выеденного яйца!
То ли дело книга о человеке, видящем самую суть вещёй и явлений, скрытую от нашего понимания личную жизнь самой Природы, если так можно выразиться! Вот, что взбудоражит умы, встряхнет, заставит задуматься!…
Сюжеты, один фантастичнее другого, роились в голове, но я лишь рассматривал их мысленно, как картинки, не вглядываясь пристальнее ни в один. Сейчас планы лучше не строить. Гольданцев обещал приготовить мой Абсолютный эликсир в самые кратчайшие сроки, чтобы, на его основе, начать создание противоядия. Ох, скорей бы! Я уже получил представление о новом видении, которое обрету, и не терпелось получить его в постоянное пользование. Вот тогда и к новой книге можно приступать…
Тут, скорее машинально, чем осознанно, мое обычное сознание зафиксировало знакомую остановку, и, сбивая с ног уже садящихся в маршрутку новых пассажиров, я бросился к выходу.
На улице было темно и очень холодно.
Осень уверенно расчищала дорогу зиме, стряхивая с деревьев последние листья и выхолаживая всякое воспоминание о летнем тепле вечной какой-то сыростью.
Захотелось в дом, в уют. Скорее унести свой разгоряченный энтузиазм, пока он не остыл, чтобы и там, в домашнем покое, продолжать рассматривать картинки будущей новой жизни.
Но, выскочив из подворотни во двор, я сразу заметил съежившуюся у подъезда Лешкину мощную фигуру. С поднятым воротником он зябко притоптывал спиной ко мне, но на звук шагов обернулся и тут же сипло заорал:
– Старик, это уже ни в какие рамки!…. Где тебя носит?! Я тут жду, жду… Ты мне два дня рождения должен, хоть помнишь об этом? И мобильник с собой не носишь, балбес!
Я подошел и похлопал себя по карманам.
– Точно, забыл.
– Ну и козел!
Леха поднес к моему носу бурый от холода кулак, с намертво зажатым в нем увесистым пакетом, и всем этим угрожающе потряс. В пакете звякнуло.
– Вот Катька приедет, все ей расскажу. Только она за порог, и ты сразу в бега. Представляю, что будет, когда и меня рядом не останется.
– А ты куда собрался? – удивился я.
– Здрасьте, Новый год! Я же тебе ещё на твой день рождения говорил, что меня зафутболили спецкором в Москву на эту их дурацкую конференцию по НЛО! Завтра, с последним дилижансом убываю.., но ты, конечно же, об этом не помнишь.
– А ты тоже хорош, нашел когда об отъездах сообщать – на дне рождения! С тем же успехом мог пошептать на ухо, когда я сплю…
– Так ты, вроде, не пил тогда?
Это напоминание радостным толчком вернуло меня к мыслям о грядущем обновлении.
– Ладно, пошли, – весело сказал я и потянул Леху к подъезду.
Его приход оказался, как нельзя более, кстати. Безумно захотелось выговориться. К тому же, Гольданцев и не просил сохранять его сведения в тайне. Не приди Леха сам, я бы, наверное, позвонил и «выплакал» его у суровой жены Ленки.
– Я, понимаешь, как дурак, весь день вчера отбывал домашнюю повинность, – бухтел Лешка, топая за мной. – И ковер выбил, и в магазин сходил, и даже пропылесосил, лишь бы меня сегодня к тебе отпустили.
– Не ври, – погрозил я ему пальцем, – вчера тебе звонил, и Ленка сказала, что ты спишь.
– Ну правильно! – возмутился Леха. – Сначала спал, но потом-то… Не хуже той пчелы из мультика – то с ведром, то с пылесосом!
– Слушай, Леха, – притормозил я между лестничными пролетами, – а ты в квартиру-то ко мне звонил?
– Нет, – съязвил он, – как подошел к подъезду, так и остался стоять…
Но тут вдруг Лехино лицо, прямо на глазах, как-то опало и приняло глуповато-удивленное выражение.
– Хотя нет, погоди… Я же к тебе поднимался, но так и не позвонил. Фу ты, черт! Идиотизм какой-то! Представляешь, поднялся, встал у двери, а позвонить не могу. Стою и думаю – вдруг человек работает, сидит, пишет, а тут я, со всем этим…
Леха с отвращением посмотрел на пакет.
– Вот так потоптался, потоптался и вниз пошел… Чуть домой не вернулся. Но внизу глянул на окна, вижу – темные, дай, думаю, подожду. Ну, а потом и ты появился.
Леха недоуменно поднял на меня глаза, словно только теперь осознал всю нелогичность своего поведения и ждал, что я все разъясню. Но я, улыбнувшись ещё шире, произнес: «хорошо», и, через ступеньку, зашагал к своей двери.
– А что это было? – цепляя звякающим пакетом за перила, торопился сзади Леха. – Ты почему спросил, звонил я, или нет?
– Сейчас, Алексей Николаевич, сейчас все объясню!
Переборов желание немедленно поразить друга действием эликсира, я отпер дверь и, обхватив Леху за плечи, втолкнул его в квартиру.
Ознакомительная версия.
