Сергей Ильичев - Бесогоны

Через день начальник рыбнадзора вместе с женой уже сидели в приемной наместника монастыря.

– Проходите, настоятель вас примет, – сказал Олег, выходя из кабинета архимандрита Арсения.

– День добрый, дорогие гости. С какими вестями пожаловали к нам?

– С плохими… – начал Григорьев.

– Что так?

– Один ваш работник… на днях соблазнил дочку мою… Это какой же позор на весь район?

– Вы о ком, собственно, говорите?

– Да на Безымянном кобель приблудный у Виссариона живет.

– Это вы про послушника Илью? – уточнил Владыка.

– О нем, вот уж настоящее бесовское отродье, а ваш монах Виссарион стал говорить мне, что дочку мою бес обуял…

– Он сам вам сказал, что ее бес обуял? – уточнил настоятель.

– Это он с женой моей общался… Эта дура уши и развесила, говорит, мол, дочку отчитывать срочно надо…

– Ну, а с чем вы пришли? Что сами-то хотите? – спросил настоятель у посетителя.

– Пусть теперь женится на ней…

– Как же он женится, если он послушник монастырский…

– А по мне хоть кто, опозорил – пусть берет в жены…

– А может быть, Виссарион прав? – неожиданно сменил тему разговора архимандрит Арсений. – Может, сначала пусть он вылечит твою дочку, а потом уже и свадьбу сыграете…

– Ну и головастый ты, Арсений… Не зря тебя здесь все любят. Я тебе ведь и рыбки привез для братии…

– За рыбку благодарю, – сказал архимандрит, взял в руки колокольчик, на его звук вошел келейник Олег.

– Сходи с нашим гостем до трапезной, пусть у него келарь рыбки для братии примет.

И когда Григорьев ушел, Арсений обратился уже к жене начальника рыбнадзора.

– Ну, а ты, мать, что по этому поводу думаешь?

– Илья ваш тут ни при чем, они и виделись то всего два раза…

– Для этого времени много не нужно… – начал было архимандрит.

Но то, что рассказала ему жена начальника рыбнадзора, заставило его насторожиться.

– Полиночка моя только монаху Виссариону вашему призналась, рассказала ему, как тот лохматый в нее ночью вошел… Даже муж об этом не знает… Потому и собирались ее отчитывать…

В это время в кабинет настоятеля вернулся Григорьев.

Настоятель встал из-за стола и вышел к нему навстречу.

– Еще раз спасибо от всей братии за ваш щедрый подарок, – сказал он, подойдя к Григорьеву, – а вот насчет лечения вашей дочки думаю, что мы поступим следующим образом…

Ближе к вечеру на остров Сострадания причалил катер начальника рыбнадзора Григорьева.

– Прости, Виссарион, – начал он при встрече. – Это все от волнения за дочку… Ты уже приплывай завтра, помоги ей, чем сможешь.

– Хорошо, завтра с утра буду… – ответил монах.

– Вот только… – замялся мужик.

– Денег не надо… – сказал, как отрезал, Виссарион.

– Благодарствую… вот только мне с женой завтра с утра нужно в райцентре быть… Ты уже там сам все сделай, а мы как освободимся, сразу и приедем…

– Как скажешь… – ответил на это монах и какое-то время глядел вслед отходящей лодке.

И снова звонит архимандрит Арсений другу детства Басаргину.

– Он завтра рано утром будет совершать там чин «отчитки»… над дочкой начальника рыбнадзора… Думаю, что и Илья будет с ним…

– Тебе, вижу, монаха не жалко?… – прозвучал в трубке голос Басаргина.

– Он у меня как кол осиновый в груди… Куда ни повернусь, все о нем слышу… Праведник хренов…

– Как скажешь… У меня к нему тоже свой счет имеется…

А утром на острове Сострадания началась перепалка. Илья снова порывался ехать вместе с Виссарионом.

– Не ведаешь, что творишь… – отвечал ему Виссарион. – Но пусть будет по-твоему, видно, не терпится тебе испить всю чашу горечи и потерь до дна…

Утром, когда катер с Виссарионом подъехал к острову, где жила семья начальника рыбнадзора, монах отправил Илью с необходимым требным багажом к дому, а сам решил пособирать немного лечебных травок, коими этот остров был богат…

Илья постучался в дверь, но никто не ответил, и тогда он вошел в дом.

Полина лежала на полу, словно вся вывернутая. Более того, у нее на голове был целлофановый мешок, который, видно, и был причиной ее удушения… А вокруг горели свечи, и какие-то символы были изображены на стенах и потолке…

Когда молодой человек выскочил на улицу, чтобы позвать на помощь монаха, то увидел, как к дому уже подходит наряд полиции.

Виссарион видел, как Илью вели к полицейскому катеру. Но решил не выходить из кустов, чтобы суметь разобраться в том, что произошло на этом острове.

В полдень в районном отделении полиции Григорьеву сказали о смерти его дочери и о том, что предполагаемым убийцей мог быть монастырский послушник Илья. Более того, как следует из рапорта прокурорского следователя, девушка убита таким образом, что возникло подозрение в проведении над ней обряда экзорцизма…

И уже вечером в областных новостях было сделано сообщение о том, что монастырский послушник без благословения на то правящего архиерея совершал ритуал экзорцизма, в результате которого погибла восемнадцатилетняя девушка. И о том, что возбуждено уголовное дело о непреднамеренном убийстве.

На следующий день Илью привели в комнату для допроса, где его ждала женщина.

– Здравствуйте, я дала согласие стать вашим адвокатом, – сказала она.

– Благодарю вас, но мне не нужен адвокат, – ответил ей Илья. – Я сам закончил юридическую академию и надеюсь, что сумею защитить себя.

– Тогда я согласна быть вашим секретарем…

– Вы от Басаргина?

– Нет… от своего брата… Ну, что вы на меня так смотрите?

– Виссарион на свободе?

– Да! И ищет возможных свидетелей по вашему делу. И вот что еще… Сегодня утром в прессу неожиданно просочилось сообщение о том, что девушка в момент убийства была беременна. Теперь у следователя из прокуратуры есть все основания изменить вам обвинительную статью и считать смерть девушки умышленным убийством…

Илья охватил голову руками, задумался на несколько секунд и сказал:

– Тогда для начала попытайтесь точно узнать, кто вызвал милицейский патруль? Кто принял сообщение и в какое время это произошло? Кто мог знать, что на острове не будет родителей девушки? Чем они занимались в это время, их личное алиби… А главное – точно установите время ее смерти…

– Хорошо! Как только появятся новые доказательства вашей непричастности к убийству, я вас извещу…

Она встала и сделала шаг в сторону двери.

– И еще… секретарь, вы не сказали, как вас зовут?

– Сара, как бы странно это ни прозвучало…

– А Виссарион?

– Это длинная история. Мы жили по соседству… Потом был погром, они меня спрятали… И вырастили…

– Понятно… И еще… обратитесь к прокурору и узнайте, проведена ли экспертиза на предмет анализа спермы, если таковая имелась.

– Для этого им придется доставать тело…

– Что же они его так быстро закопали? Пусть достают тело, требуйте эксгумации…

– Меня как вашего секретаря не допустят ни до прокурора, ни до судьи…

– Я понял. Давайте ваши бумаги. С этого часа вы становитесь моим адвокатом…

Монах Виссарион, проходя по рынку, увидел старого рыбака и друга Степаныча, его стол был завален рыбой…

– Степаныч, смотрю ты сегодня один на рынке с рыбкой…

– Это мне еще два дня назад подфартило… Чуть сам не утоп, так лодку нагрузил.

– И где же ты такой улов взял?

– У Плещеевой косы…

– Это ведь недалеко от Григорьевского острова? – уточнил монах.

– Метров триста, а что?

– Ты случайно там в тот день ничего странного не заметил?

– А что там замечать… К нему на остров люди почитай каждый день приезжают…

– Это понятно, уважаемый человек, – согласно вторил Виссарион. – И все же? Вспомни, пожалуйста…

– Так что там вспоминать… Он с матушкой еще часов в семь утра куда-то уехал. Дочка их провожала, я как раз место для подкормки менял… моя лодка в камышах стояла, но мне-то все хорошо было видно. Я еще хотел было Володьку окликнуть, да вижу, торопятся, как на пожар… Потом через полчаса люди какие-то… подплыли… Их дочка выбежала встречать… И они вместе в дом прошли… Побыли там с полчасика или даже чуть меньше. Я уже переходить на другое место собрался. Но хорошо видел, как они уезжали…

– Что за люди, Степаныч?

– Не понял даже… Они в чудных халатах были…

– Монастырские, что ль?

– Да нет! Ваши в черном и в шапочках, а эти в коричневом и с капюшонами, так что и лиц не видать…

– А Полина их провожала?

– Нет! Она уже не выходила… И даже у дверей ее не было. А что ты думаешь, что это?

– Молчи до поры, Степаныч! И считай, что этого разговора между нами не было…

– Он меня учить будет, – неожиданно взвился старый рыбак. – Да я в войну сыном полка был… в разведку ходил… Медаль боевую имею… Ты не смотри, что я иногда… С кем не бывает. Но если что… я скажу там, где надо, все, что видел…