Родик ничего не понял, но не стал вступать в полемику. Впереди было еще два дня работы, и он надеялся, что полученная информация позволит прояснить позицию Комиссии и выработать собственное мнение. Только сейчас до него дошло, что, согласившись сотрудничать, он принял многое на веру и не удосужился в достаточной степени проанализировать расстановку сил. Он априори посчитал, что Запад заинтересован в интеграции с его отечеством. Услышанное свидетельствовало о наличии других помыслов. Недавняя победа в холодной войне не привела к ее забвению. Сломали тоталитарный коммунизм, но не страну с ее народом, культурой, а теперь не знают, как извлечь другие выгоды для себя. В этом советская пропаганда была права. Идеи же мирового благополучия формируются на основе сложных и многофакторных критериев, понимаемых не столь однозначно, но во всех случаях с позиций достижения интересов Запада.
Родик молча дослушал обсуждение докладов, укрепившие его первые впечатления. Когда участники заседания стали покидать зал, он спросил Кирилла:
– Когда едем на переговоры с господином Экерсоном?
– Сейчас. Уточнили, что встречаемся в ресторане «Бифитеров». Я же вам обещал обед. Это прямо в Тауэре. Заодно и осмотрите знаменитую достопримечательность. Время у нас есть.
– А кто такой этот мистер?
– Он вам представится. Это известный экономист, профессор. Приятный и обходительный человек. Мы с Раей часто делаем для него переводы, а иногда и обзоры.
– Откуда вы так хорошо владеете английским?
– Я родился в Англии. Мой отец был дипломатом. Поэтому я автоматически получил гражданство.
– Не понял.
– Есть закон, по которому практически любой рожденный в Англии становится ее гражданином. В девяностом я подал соответствующие документы в посольство, и через несколько месяцев мне выдали паспорт. Мы с Раей посоветовались и вместе с дочкой переехали сюда. Знаете, не жалеем.
– Я это еще вчера почувствовал. Я бы, наверное, скучал.
– Мы тоже скучали… Друзья, родственники – все там остались. Однако скучать и сожалеть – разные вещи. Нам здесь комфортно. Нас приняли, и мы не чувствуем себя изгоями.
– Кто-то из великих сказал, что родиной человека является мир его представлений. Это, похоже, про вас. Кстати, если у нас есть время, то, может быть, продолжим автомобильное знакомство с Лондоном и поедем не по магистралям с типовыми дорожными постройками.
– Конечно. Я уже распланировал соответствующий маршрут. Вы увидите почти весь центр. Заедем через Вестминстерский мост. С него открываются знаменитые виды на башню Святого Стефана с Биг-Беном, Тауэрский мост, Темзу. Сделаем круг около памятника Черчиллю и посмотрим собор, аббатство, парламент. Внутрь зайти не успеем. Потом проедем по Даунинг-стрит. Увидите основной национальный символ – ступеньки при входе в резиденцию премьер-министра и первого лорда казначейства, где почти двести лет делались заявления, определяющие судьбы мира. Кстати, рядом ворота, по-моему, охраняют гвардейцы, и с ними можно сфотографироваться…
– Это не обязательно. Да и фотоаппарат я не брал.
– У нас он всегда с собой. Фотографии пришлем потом в Москву. Запечатлеть себя с королевским гвардейцем – знаковый сувенир. Да и на Трафальгарской площади как не сфотографироваться. Мы туда тоже проедем. Походим по скверу, фонтан может работать. Потом сделаем круг около Альберт-холла, оставим машину на попечение Раи, а сами пройдем через Тауэр к ресторану. По дороге увидите знаменитых воронов, замок с внешней стороны. Опять сделаем несколько снимков. Считайте, обзорная экскурсия по городу получится. Кто такие Бифитеры, знаете?
– Конечно. Я все же когда-то учился в школе, а не только поглощаю одноименный джин.
– Не обижайтесь. Я к слову. А что бы вы хотели подробнее обследовать? Ведь Лондон велик, а времени у вас мало.
– Ну-у… Музей восковых фигур мадам Тюссо. Жилище Шерлока Холмса на Бейкер-стрит. Смену караула, естественно. Ну и, как я говорил Рае, магазины. У нас ведь все ждут подарки.
– В целом ясно. Будем стараться все организовать, хотя смену караула не обещаю… У вас всего две дневные дыры, а они сейчас сменяются, по-моему, через день. Не будем терять времени. По коням.
Поездка по Лондону развеяла тягостное непонимание, охватившее Родика после обсуждения докладов. Он с удовольствием всматривался в знакомые очертания зданий и площадей, воспринимаемые всем миром как символы современной цивилизации. Чувство сопричастности к чему-то важному завладело его сознанием, и, лишь увидев Тауэр, он ощутил сожаление, что краткий экскурс закончился и вскоре предстоит, вероятно, непростой разговор.
Кирилл еще продолжал рассказывать про Тауэр, когда Родик увидел вывеску ресторана, а около входа знакомую крупную фигуру Алпамыса. Тот заметил их и направился навстречу:
– Родион Иванович, завсегда рад вас видеть-с. Здравствуйте. Кирилл, голубчик, как поживаете? Давненько не общались. А где же Рая?
– Мы ее в машине оставили.
– Нынче можете к ней вернуться. Переводить я буду сам-с. А лучше посидите и подождите. Вы, верно, не обедали-с. Я распоряжусь.
За разговором они спустились в подвальное помещение, где их встретил метрдотель в форменной одежде Бифитеров и проводил в дальний конец сводчатого помещения. Там из-за большого стола поднялся для приветствия щуплый мужчина. Высокий лоб с глубокими залысинами, массивная роговая оправа на тонкой переносице, слегка оттопыренная нижняя губа и крупные уши создавали классический образ интеллектуала. Мужчина протянул руку и, как показалось Родику, окинул его ироничным взглядом. Алпамыс приступил к представлению, подтвердившему слова Кирилла, что будущий собеседник, профессор известного университета, один из членов Комиссии, авторитетный на Западе специалист в части изучения общественных процессов, происходящих в мире, в частности, по переходному периоду, переживаемому в России, и его влиянию на мировую экономику и культуру. Родика Алпамыс представил тоже со всеми регалиями, хотя было ясно, что без подробного изучения его досье сегодняшняя встреча не могла бы состояться.
Они устроились за столом, и мгновенно откуда-то возник официант. Родик для приличия полистал меню и, когда Алпамыс поднял на него вопросительный взгляд, попросил выбрать на свое усмотрение, но специфическое для Англии. Тот согласно кивнул и спросил, что Родик хочет выпить. Родик, понимая серьезность предстоящего разговора, остановил выбор на минеральной воде, чем несколько удивил Алпамыса.
– Мистер Жмакин, как вы расцениваете последние события в Москве? – начал беседу Экерсон.
– Негативно, – односложно ответил Родик, не желая высказывать свою позицию.
– I’m sorry! – вмешался Алпамыс и, переходя на русский, спросил: – Родион Иванович, смею предложить вам-с попробовать фазана-с с соусом из чернослива и лука-порея.
– Полагаюсь на ваш выбор. Фазана я никогда не пробовал.
– Мне дораду под соусом из эстрагона, пожалуйста, – попросил Экерсон и продолжил: – С одной стороны, вы правы. Расстрел собственного парламента – крайняя мера, но двоевластие в столь ответственный исторический период недопустимо.
– Ретроспективно анализируя, я бы не назвал это двоевластием, хотя поначалу так думал. Скорее, мелкая борьба за привилегии. Перестройка породила много недоразвитых Наполеонов. На них по социалистическим меркам пролился золотой дождь, и они заболели звездной болезнью. Вот и все…
– Не могу с вами согласиться. Процессы намного сложнее. В одном вы совершенно правы. Народившаяся элита не только не созрела, но и сложилась из граждан бывшего Советского Союза c нелучшими моральными и образовательными качествами. Однако история это допускает и свидетельствует об их недолговечности. Проблема состоит в излишней спешке. Ваша отчизна хочет пробежать марафонскую дистанцию в спринтерском темпе, не имея опытных тренеров и четкой тактики. Позитивно, что руководство имеет общедемократический настрой, но наивно полагается на быструю интеграцию России в мировой порядок или, если утрировать, сложившийся хаос.
– Я сегодня уже что-то подобное слышал. Докладчик не был уверен, хочет ли мировая цивилизация пустить в себя одичавшую Россию.
– Это вовсе не так. Вернее, некорректно. Мировой цивилизации пока не существует. Те, кто считает западную цивилизацию таковой, не просто ошибаются, а совершают преступное деяние. Сегодня надо говорить о семи-восьми цивилизациях. В какую из них хочет интегрироваться Россия? Да и хочет ли? Да и нужно ли? Такие вопросы сегодня нас волнуют. Я не сторонник утопии об объединении цивилизаций. Они воевали и, вероятно, будут воевать. Причем со смягчением обстановки на идеологическом и экономическом фронтах этот процесс приобретает доминирующее значение. Различия в культурах чрезвычайно трудно преодолимы. Именно об этом шла речь в упомянутом вами докладе. К сожалению, нет стройной теории, что вас, как физика, и смущает. Мировое сообщество плохо скоординировано, но, уверяю вас, никто не заинтересован в том, чтобы какая-нибудь из цивилизаций отставала в развитии или противопоставляла себя другим. В таком смысле мы хотим, чтобы ваша страна, как исторически цивилизацеобразующая, гармонично преобразовалась во всех сферах жизнедеятельности.
