Ознакомительная версия.
14. Провокация
Обычно сначала где-то что-то начинает происходить, а уже потом на место событий прибывают журналисты-корреспонденты-операторы.
Сегодня все было иначе. Сначала к зданию, в котором находилась клиника «La belle Helene», подъехал белый «Транзит» с логотипом 13-го новостного канала – тройкой, наискось перечеркнутой единицей. Из «Транзита» выпорхнула коротко стриженная блондинка в дутой розовой куртке, обтягивающих розовых джинсах и розовых сапогах, а следом за ней вылез бородатый толстяк в буро-зеленом «цифровом» камуфляже с камерой на плече. Оглядевшись по сторонам, он смачно сплюнул на тротуар и спросил у розовой блондинки:
– Где люди, Лен?
– Я не Лена, а Леся! – сварливо огрызнулась блондинка. – Откуда я знаю? Нам сказали к двенадцати – мы приехали!
Она достала из кармана мобильник (тоже розовый) и с яростным остервенением начала жать на кнопки.
– Идут, мурзилки! – оповестил оператор.
Блондинка сунула телефон в карман куртки и скомандовала:
– Работаем!
Минутой позже, вооружившись микрофоном с той же перечеркнутой тройкой, она уже вещала в камеру:
– Мы ведем наш репортаж от клиники «Ля бель Элен», возле которой сегодня собрались ее бывшие клиенты, пострадавшие от врачей клиники.
Пострадавших было трое – две женщины и один мужчина. Лица у них были замотаны шарфами – у женщин яркими, у мужчины – черным, и, несмотря на погожий сухой день, все трое низко надвинули на лица капюшоны своих курток. Смотрелось логично, наверное, именно так и должны поступать люди, изувеченные недобросовестными эскулапами. Кому охота выставлять напоказ такую «красоту»?
По бокам от пострадавших переминались с ноги на ногу двое молодых парней, похожих друг на друга, как сказочные Двое из ларца – скучные вытянутые лица, черные куртки, серые костюмы, серые галстуки, черные папки в руках. Нетрудно было предположить, что это – адвокаты потерпевших.
Имелась и группа поддержки (как же без нее?) – шестеро или семеро флегматичных молодых людей и одна боевая энергичная пожилая дама с самодельными транспарантами из белого картона в руках. На транспарантах жирными черными буквами было написано что-то вроде лозунгов, от расплывчатоуниверсального: «Нет корпоративному заговору молчания!» до экспансивно-конкретного «Эти уроды изуродовали мою сестру». Энергичная пожилая дама держала по транспаранту в каждой руке, попеременно выдвигая вперед то один, на котором было написано: «Элен, верни наши деньги!», то другой с надписью «Элен, верни наше здоровье!» По уму ей полагалась еще и третья рука для транспаранта «Элен, верни нашу красоту!», но чего нет, того нет.
– Пострадав от непрофессионализма врачей клиники «Ля бель Элен», отчаявшиеся люди пришли сюда, чтобы пообщаться с руководством клиники.
Оператор снимал охранника, который наконец-то появился на крыльце и растерянно смотрел на происходящее. Оператор матерился про себя, потому что был недоволен охранником. Противный охранник вел себя не так, как требовалось для репортажа, – не кричал, не пытался разогнать собравшихся или хотя бы закрыть ладонью объектив.
– Кого охраняешь, фашист?! – задорно крикнула охраннику пожилая дама.
– Позор! Позор! – недружно и без особого энтузиазма проскандировали молодые люди с транспарантами.
Охранник скрылся за дверью. «Ладно, подберу что-нибудь в архиве», – решил оператор. Кадров с тянущейся к объективу ладонью в архиве было много. Он дважды дернул плечом, чтобы получить нужные «дрожащие» кадры, которые следовало пустить перед ладонью, и снова нацелил объектив на блондинку в розовом.
– Совсем недавно все мы были потрясены шокирующими кадрами, на которых врач в реанимации избивал пациента, причем избивал так, что тот умер. – На секунду озабоченное выражение хорошенького личика сменилось печальным. – И вот на наших глазах разворачивается новое дело врачей! К счастью, никто не умер.
– Лучше бы я умерла! – громко выкрикнула одна из пострадавших женщин.
По странному стечению обстоятельств, которое можно было объяснить обостренной профессиональной интуицией или же предварительной режиссурой, за секунду до выкрика оператор перевел камеру с блондинки в розовом на пострадавшую, а затем продолжил снимать блондинку.
– Фашисты! – крикнула следом энергичная пожилая дама, но ее крик оказался никому не нужен и не был запечатлен для истории.
– Люди пришли в клинику «Ля бель Элен», чтобы улучшить свою внешность, а вместо этого оказались изуродованными. Они пытались связаться с руководством клиники для того, чтобы высказать свои претензии и получить компенсацию, но безрезультатно – главный врач клиники Геннадий Валерианович Качан и его заместитель Александр Михайлович Бергман уклоняются от общения. Поэтому сегодня отчаявшиеся люди пришли сюда вместе с родственниками и адвокатами. Послушаем, что нам скажет адвокат.
Один из парней в черной куртке выступил вперед, навис над протянутым в его сторону микрофоном и забубнил:
– Случай беспрецедентный, такого в своей практике я не помню. Моя клиентка пострадала от непрофессиональных действий сотрудников клиники «Ля бель Элен» и требует компенсации за моральный и материальный ущерб. Материальный ущерб порядка трехсот тысяч рублей, именно столько стоят повторные операции, которые предстоят моей клиентке, а сумму морального ущерба я предпочел бы пока не оглашать.
– Вы уже подали заявление в суд? – спросила блондинка в розовом.
– Мы сделаем это завтра же, если сегодня нам не удастся достигнуть договоренности с руководством клиники. – Адвокат нервно сглотнул и уточнил: – Если руководство клиники не удовлетворит требования пострадавших, я хочу подчеркнуть – справедливые требования. Вот, я могу показать фотографии.
Адвокат потянул молнию на папке, но корреспондентка уже убрала от него микрофон и заговорила сама:
– Мы воздержимся от демонстрации шокирующих фотоснимков. – Округлившиеся глаза недвусмысленно свидетельствовали о том, насколько шокирующими были эти снимки. – О, я вижу, что к нам вышел кто-то из сотрудников.
В воскресенье Геннадий Валерианович имел долгий, неприятный (и как выяснилось немного позже – бесполезный) разговор с женой. Выслушал длинный перечень претензий, скрепя сердце признал их справедливыми (все равно ведь ничего не объяснишь), высказал в ответ свои, которых было значительно меньше. Затем выпили немного за примирение, обнялись, поцеловались и стали вспоминать свое общее прошлое, казавшееся издалека радужным и безоблачным. По случаю столь знаменательного события жена надела новый кружевной пеньюарчик и одарила Геннадия Валериановича, желавшего поскорее заснуть, бурными ласками. Алкоголь, даже в микроскопических дозах, всегда действовал на нее возбуждающе, а на Геннадия Валериановича – усыпляюще, такой вот семейный диссонанс.
Утром в понедельник жена встала раньше и сварила полезную овсянку, которую Геннадию Валериановичу пришлось съесть вместо привычных (и любимых) бутербродов с сервелатом. На прощание она влажно поцеловала Геннадия Валериановича в щеку и проворковала:
– Жду тебя к ужину!
В ворковании Геннадию Валериановичу послышался приказ. «Морковные котлетки или свекольный салат», – обреченно подумал он, зная, что ни яичницы с беконом, ни жареной картошки с настоящей мясной котлеткой от любимой супруги не дождется. Та, как встала лет двадцать назад на путь здорового питания, так и шла по нему, гремя костями.
Геннадий Валерианович дисциплинированно приехал к ужину (сколько можно в клинике ночевать, как какой-нибудь интерн!), вкусил жареных кабачков и даже восхитился их вкусом, а потом, когда жена ушла смотреть телевизор, осторожно, стараясь не звенеть, налил себе рюмочку коньяку и медленно, продлевая наслаждение, выцедил ее и налил вторую, которую тоже пил не торопясь. Лучше бы выпил вторую залпом, потому что во время рекламной паузы жена пришла на кухню, чтобы выпить воды, и застигла Геннадия Валериановича flagrante delicto[17] – с пустой рюмкой в руках.
– Валериановы капли! – сказала жена, прекрасно зная, как бесят Геннадия Валериановича любые колкости по поводу его отчества. – Ты же обещал мне не пить каждый день!
– Всего одна рюмочка, – успокаивающе и немного заискивающе сказал Геннадий Валерианович.
На самом деле рюмочка была пятой. Три по сложившейся уже привычке Геннадий Валерианович «опрокинул» на работе, совершенно забыв о том, что вечером придется садиться за руль и ехать домой. Но, ничего, обошлось, доехал до дому благополучно.
– Алкаш! – взъярилась жена. – Скотина! Всю жизнь мне испортил!
– Это еще вопрос, кто кому жизнь испортил! – рявкнул Геннадий Валерианович, уже подогретый «валериановыми каплями». – Была бы у меня нормальная жена, так я, может, совсем бы не пил!
– Может! – передразнила жена, некрасиво кривя и без того не слишком симпатичное лицо. – Это я-то ненормальная?! А сам.
Ознакомительная версия.