Основными конфликтогенами являются:
демонстрация превосходства
проявление агрессивности
проявление эгоизма
М. К. Но один и в самом деле может в чем-то другого превосходить, превосходство – дело естественное.
Т. Б. Вот именно. Превосходство как таковое – вещь вполне объективная. Мы говорим о превосходстве в силе, скорости бега, выносливости и т. д., сравнивая людей по каким-либо параметрам. Кто-то может быть старше, кто-то лучше знает английский. Но демонстрация превосходства – это стремление показать другим, что они хуже, ниже, слабее, чем я. Иногда, и даже чаще всего, без всяких на то объективных оснований. Можно сказать, что это стремление унизить другого. Прямыми проявлениями демонстрации превосходства являются приказ, угроза, насмешка, навешивание ярлыков – «ты такой-то!», издевка, сарказм, которые позволяет себе человек, присвоивший себе право судить или учить других. Демонстрация превосходства может быть явной или замаскированной – в случае снисходительного, сверху вниз, отношения, навязывания советов, перебивания собеседника, высказываний категоричным тоном.
Надо сказать, что большинство этих проявлений автоматически появляются в поведении человека, если он находится в родительском состоянии Я.
М. К. Значит ли это, что даже если ты родитель, не стоит находиться в родительском состоянии Я по отношению к своим детям? В каком же тогда состоянии следует находиться?
Т. Б. Отличный вопрос! Конечно, во взрослом.
Вообще в процессе общения человек может находиться в одном из трех возможных состояний: детском, родительском и взрослом.
Детское состояние Я соответствует тому мироощущению, которое характерно для детей в раннем возрасте, когда они беспомощны, зависимы от родителей, наивны и безответственны. Они не отвечают за самих себя. В детском состоянии Я много позитивного, но основные негативные эмоции, присущие этому состоянию, – страх, обида, беспомощность, жалость к себе, уныние, отчаяние, чувство вины, стыд.
Кстати, в детском состоянии Я можно чувствовать себя виноватым, но раскаяние в нем невозможно, потому что невозможна критическая оценка своих поступков. Даже когда ребенок говорит: «Прости меня! Я больше так не буду!», он просит вернуть ему любовь, которую родитель «отобрал», когда рассердился на него. А обещание не делать так больше – часто не более чем фигура речи, необходимая часть «формулы».
Одна моя знакомая поставила своего трехлетнего сына в угол – в темный туалет. И сказала, что не выпустит его оттуда, пока он не поймет, в чем именно провинился. Проходит около часа – ребенок не выходит из туалета. Устав ждать, она открывает дверь и говорит сынишке: «Ну, подумал? Понял?» Тот не отвечает. Тогда, разозлившись на его «упрямство», она говорит:
– Ах, так! Будешь стоять здесь до тех пор пока не скажешь: «Мама, так-то и так-то, то-то и то-то!»
Через минуту сынишка выходит из туалета и радостно произносит:
– Мама, так-то и так-то, то-то и то-то!
А в родительском состоянии Я человек находится тогда, когда он считает, что несет ответственность за другого. В позитивном аспекте родительское состояние проявляется в заботе, защите, одобрении. Но если тот, за кого мы взяли на себя ответственность, ведет себя не так, как мы считаем правильным, мы гневаемся, раздражаемся, наказываем. «Родитель» стремится контролировать поведение подопечного, он говорит, как надо тому думать или действовать.
Родительское состояние Я человек также усваивает еще в раннем детстве, наблюдая, как ведут себя его родители, копируя их поведение в играх. Это еще Пушкин знал:
Охоты властвовать примета,
С послушной куклою дитя
Приготовляется шутя
К приличию – закону света,
И важно повторяет ей
Уроки маменьки своей.
Вот почему, вырастая, мы воспроизводим стиль поведения, который был характерен для наших родителей, даже если в детстве сами от него страдали. И даже давали себе клятвы никогда-никогда так самим не поступать. Но становясь в реальности отцом или матерью, мы как бы против своей воли «выдаем» те же реакции. Открываем рот – а из нас говорит наш отец или мать.
М. К. А взрослое состояние Я чем отличается? Ответственностью и за себя, и за других?
Т. Б. Ответственностью только за самого себя. Это не значит, что человек в этом состоянии думает только о себе и не принимает во внимание интересы других людей. Просто он осознает, что нести ответственность за них не может. Вот у семи нянек дитя без глазу – как вы думаете, почему? Они что – все плохо службу несут? Вовсе нет! Но даже семи пар глаз недостаточно, чтобы помешать ребенку сделать то, что он хочет. Углядеть за ним невозможно!
Но если человек понимает, что ему придется расхлебывать последствия своих поступков, он будет стараться взвешивать свои слова, обдумывать свои действия, семь раз отмерять, прежде чем отрезать. А отрицательной эмоцией, характерной для взрослого состояния Я, является досада. Ну, оступился – что ж, бывает! В следующий раз буду внимательней! Взрослое состояние Я почти бесстрастно. Как у шахматиста или гонщика, художника или сапера. И состояние это не зависит от возраста – ребенок, который переходит дорогу, заботясь о своей безопасности, находится во взрослом состояния Я, а великовозрастный дядя, выскакивающий на железнодорожный переезд перед самым носом поезда, – в детском состоянии Я. Каждый человек таит в себе маленького мальчика или маленькую девочку – несет в себе впечатления детства, которые при определенных условиях могут активизироваться.
М. К. Но эти состояния явно могут присутствовать по очереди и в одном человеке, дежурить по сменам?
Т. Б. Да, они сменяют друг друга, и часто непроизвольно. Но вот что важно: для каждого из состояний Я характерны определенные мысли, чувства и поведенческие схемы, которые запечатлены в нашем опыте. Попал человек в детское состояние Я – будет обижаться, ощущать себя беспомощным, жертвой обстоятельств. Оказался в родительской позиции – будет поучать, контролировать, критиковать, раздражаться.
М. К. Что играет роль триггера? Как эти состояния включаются?
Т. Б. По-разному. Например, родительское состояние Я запускается как раз чувством ответственности за другого, часто ложно понятой. Но если человек в это состояние попал, он будет относиться к другому сверху вниз и употреблять те самые конфликтогены, о которых мы говорили ранее.
И если тот, к кому он обращается сверху вниз, становиться в детскую позицию не собирается, то конфликт неизбежен. Вот как это происходит – жена делает мужу выговор: «Ты почему не сделал то-то и то-то?!» или «Сколько раз тебе говорить – не бросай свои носки где попало?!»
М. К. Опять ботинки посреди коридора поставил – все о них спотыкаться должны? Снова тарелку за собой не убрал? И пепельницу не почистил? Собаке лапы не помыл!
Т. Б. …как будто она его мама. Но и поведение в детском состоянии Я, когда мы ждем от человека взрослых реакций, тоже может быть конфликтогеном. Мы говорим тогда: «Ты что, маленькая?!», «Хватит нюни распускать!», «Ты что, не можешь сделать это сам?!»
Даже забота может быть конфликтогеном, если она осуществляется с позиции сверху вниз. «Не забудь проездной!», «Не читай лежа, глаза испортишь!», «Надень куртку, сегодня прохладно!» – может говорить жена мужу или мать дочери, которая уже давно выросла и даже сама имеет детей. Вот почему раздражение – обычная реакция на такую заботу.
М. К. Подождите, как мать и как женщина хочу сказать. Но если муж или дочь не наденут куртку, они могут заболеть! На улице-то холодно. Пусть болеют?
Т. Б. Ну, муж точно не мальчик! Может – и должен – позаботиться о себе сам. Или ему нужна нянька? Спросить, не будет ли ему холодно без куртки, – одно дело, настаивать, чтобы он непременно ее надел, – совсем другое.
А как быть с дочерью, зависит от того, в каком она возрасте. Даже если ребенок маленький, нужно прислушиваться к нему – дети ведь бывают очень жаркими! Меня, например, мама в детстве всегда кутала потому, что сама мерзла. Все дети уже в кофточках ходят, а меня заставляют надеть пальто. Приходилось скандалить. Мама угрожала: «Не наденешь пальто – не пойдешь в школу!», но я была упряма. «Хорошо, не пойду!» – говорила в ответ. И мама сдавалась.
И всё же – как, будучи родителем, не попасть в родительскую позицию, то есть не действовать по запечатленному в детстве сценарию? Нужно понимать, за что на самом деле несет ответственность мать. Или отец. За то, как они осуществляют свои родительские функции, а не за мысли, взгляды или поступки своих детей.
Что заставляет родителей настаивать, чтобы ребенок, даже совсем взрослый, оделся теплее? Страх. Что тот заболеет. Но если мать доверяет способности ребенка, вышедшего из младенческого возраста, определить, холодно ему или нет, она позволит ему на собственном опыте убедиться, что в такую погоду без куртки ходить не стоит…
