Уже в зрелые годы, работая на строительстве Асуанской плотины в Египте, он неожиданно для всех из группы советских специалистов выказал знания библейских сюжетов из «Бытия».
Делая обзор местной прессы на очередном собрании, переводчик сказал, что египтяне сравнивают строительство плотины с какими-то тощими и тучными коровами.
Алексей Петрович подобно Иосифу, объяснившему сны фараону, поспешил заметить, что египтяне, видимо, имеют в виду постоянный запас воды на плотине, который позволит избежать периодической засухи и связанного с ней неурожая и голода.
(Иосиф спас Египет от голода, разгадав сон фараона, которому дважды в сновидении явилось сем тощих коров, которые съели семь тучных коров и остались такими же тощими. Олицетворяя тощих коров с голодными засушливыми годами, а тучных – с богатыми и плодородными, он посоветовал фараону сохранять пятую часть богатого урожая на случай засухи – Примечание автора).
Окончив механико-математический факультет московского университета, Алексей Петрович жизнь свою посвятил науке, скорее прикладной науке гидротехнических сооружений и имел немало научных трудов в области фильтрации и строительства плотин.
В науке многое отвлекает от повседневной окружающей довольно однообразной жизни… Пожалуй, даже в ней есть что-то божественное… Познание мира,… Дело одно из самых интересных в жизни…с ее дерзаниями, мечтами в собственных рассуждениях,…применяя накопленные знания предшествующих поколений…
Будучи младшим офицером в период Отечественной войны в своих дневниках Алексей Петрович подробно отразил переживания большинства людей того времени: сначала обидное отступление, потом совсем не простой перелом в войне за счет героизма и больших потерь, и только в 44-ом победоносное наступление. Придя с вещевым мешком в 41-ом в Перовский военкомат Москвы, он в связи недостаточным слухом (В результате травмы в детстве у него была повреждена барабанная перепонка – Примечание автора) был освобожден от службы на фронте и направлен в Пехотное училище, где до 44-года преподавал военную топографию. Он часто обращал внимание, что многие люди и в эти тяжелые времена ведут себя по-разному: несмотря на общий патриотизм, некоторые больше заботятся в основном о себе, ищут более безопасного места, а то и за счет честности других занимаются откровенным мародерством и воровством.
Однажды проездом в Москве ему удалось посмотреть пьесу «Давным-давно», написанную его двоюродным братом, как он его звал – Шуриком. После спектакля, будучи очень гордым за своего родственника, все-таки отметил в дневнике, что не пришло еще время откровенного веселья и развлечений, которые просматривались в окружающих лицах в театре, когда кто-то может в это время отдает жизнь или теряют руки, ноги…
Подобные ощущения в наше время знакомы российским военным, участвующих в реальных боевых действиях в Чечне…
Всю жизнь Алексей Петрович ненавидел сталинские методы руководства страной, всегда шарахался от предложений и даже мыслей о вступлении в партию. Он понимал, что это мешало карьере, но пойти против своей воли не мог. И остался на всю свою жизнь в трудолюбивых и надежных замах.
Однако к людям, у которых бытовало мнения, особенно у тех, кто без сожаления покинули в 70-х Россию, что де мы были тут люди второго сорта, Алексей Петрович относился с сожалением и считал эту «песню» популистской, бездарной и глубоко инородной. Себя он вторым сортом, как и любой русский, никогда не считал.
В отличие от Нади у него была не простая личная жизнь. Он женился на женщине с ребенком. Как и его отец, он не был добытчиком средств, а умел служить верой и правдой только делу. Когда появился его собственный сын, и забот в доме прибавилось, он работал, не покладая рук, но все равно чувствовал свое иное предназначение.
Хотя был заботливым отцом, он ушел из семьи, когда младший сын окончил школу. Алексей Петрович не признавал компромиссов.
Кто ищет, обречен искать и вокруг себя,… А пределу совершенства нет…
Мир поиска загадочный, романтичный и пленяющий.
В пятьдесят Алексей Петрович женился во второй раз,…там тоже были дети,…и ему в этой семье было, видимо,…хорошо.
Из последних разговоров с ним Надя поняла, что человек ищет и тогда, когда чувствует, что дни на исходе. Но ей показалось, что в конце жизни он был ближе к тому, что искал…
Жизнь достаточно примитивна и суха, если она не окружена воображением и творческим порывом вдохновения.
Для человека очень важно то, что его окружает. Но, конечно, самое важное – как он чувствует окружающий мир внутри себя.
Только Блоку по силам был выразить это:
«Все, чего человек хочет, непременно сбудется, а если не сбудется, то и желания не было, а если сбудется „не то“, то разочарование только кажущееся. Сбылось – именно „то“.»
Праздник Успения Пресвятой Богородицы
Порой некому нам в молодости подсказать, как все не просто в жизни. Может кто-то и скажет, но мы не слышим: слишком увлечены надеждами и идеями о будущем, хорошо еще, если они собственные…чужие иногда более заманчивые…
А слышим мы только то, что выстрадано.
В страданиях великий смысл познания и обретения духа, а загадка смысла жизни – в понимании смерти.
Страдания и Воскрешение Христа дали миру надежду на величие и бессмертие жизни.
Страдания и переживания ведут нас к итогу земной жизни.
Философия утверждает о бесконечности жизни.
Но всякая материя, как и наше тело, имеет пределы конкретного существования.
А то, что мы именуем духом или волей нашего сознания в противоположность конкретной материи и дает нам шанс на… шаг к вечности.
Пушкин дал нам разгадку смерти: «На свете счастья нет, есть лишь покой и воля…»
Каждый когда уходит, оставляет частицу своей воли или своего влияния на постоянно изменяющийся мир.
Когда человек уходит в молодом возрасте, его воля может быть агрессивна и самоуверенна, воля зрелого человека более уравновешенна, а воля пожилого человека порой кажется слабой и мало влиятельной, но это только так кажется, каждому отмерена своя воля. И чем старше человек, тем его воля ближе к истине – созерцанию и пониманию Природы.
Святой Павел назвал наш мир «загадочным зеркалом чистой истины», а Святой Григорий Назианский подтвердил:
«Видимые вещи есть лишь тень и очертания вещей, которых мы не можем видеть».
* * *
Андрей закончил читать далеко за полночь. Несмотря на позднее время, ложиться спать не хотелось. Он вышел на улицу.
Купол звездного неба, как вместилище бесчисленных координат, поражал своим величием.
– Так ли уж много и далеко от нас 100, 200, 300 и даже 1000 лет назад, – подумал он.
– За плечами почти пятьдесят, а обернешься назад, как одно мгновение. Явственно понимаешь, что, нарушив связь времен, падаешь в бездну и теряешься в собственном заблуждении. И защищает от всего этого – дом, родные, близкие… уклад семьи…прочный и надежный. Наверно глубоко мудрый был человек, создавший свод правил Домостроя…
Сохранить свою душу…смириться…и…стоять насмерть…на своей земле… наперекор… порокам своим и чужим…
Необходимо не мешать внутренним силам человека, быть ближе к Природе, быть самим собой.
Идущая из глубины веков умудренная традиция американских индейцев позволяет присваивать имя ребенку только вождю племени и совсем не сразу после рождения. В течение некоторого времени вождь находиться рядом с ним, внимательно присматривается к его поведению и его отношению к окружающему миру. Только после того, как он определенно выскажет свое мнение о новом члене племени, ребенок обретает имя и несет его через всю свою жизнь.
Например, «мальчик с песчаных гор», «орел с обрубленным носом» или «смотрящий в небеса».
Наверно, человек, все более растворяясь в цивилизации, становиться слабее духом и жизнь его делается все более развращенной и уже не несет того глубокого смысла, в котором заложена ее истина.
Но ради тех нескольких счастливых минут ощущения себя наравне с теми, кто жил до тебя, стоит жить дальше.
Думая об этом, он долго не мог уснуть.
В глазах, как наяву, возник вдруг добрый и светлый дом Антонины Васильевны и Марии Павловны Сахаровых, в который он часто мальчишкой приходил с родителями «в гости» и который так доброжелательно принял Надю в Москве.
Даже такое теплое название трамвайной остановки у этого дома – «Соломенная сторожка» – всегда притягивало своей поэтичностью и каким-то неповторимым сказочным русским духом.
С благоговением он понял, что это мать и сестра того самого руководителя восстания Николая Павловича Сахарова. Вспомнил ласковый взгляд Антонины Васильевны, подарки с красивой новогодней елки, и строгие… проникновенные глаза ее дочери. Что-то в ней было от княжны Марьи из «Войны и мира».
