Ознакомительная версия.
Деревянная решётка на заборе, сколоченная для плюща, послужила нам лестницей. Перемахнув на другую сторону, мы остановились, чтобы наконец отдышаться.
– Он близко, – проговорил колдун. – У цепей, на которых он держит духов, ограниченная длина.
– Значит, надо найти, откуда аякаши управляет ими? – я достал из рюкзака кобуру и надел её. Как следует закрепив ремни, я вложил в неё Номада, проверив на всякий случай обойму и предохранитель. Затем отыскал среди бутыльков заживляющее зелье и откупорил его. – На сколько эти цепи растягиваются?
– Километра два.
И без того горькое варево показалось вдвойне противнее, когда комком встало в горле. С трудом допив его, я хрипло спросил:
– И это, по-твоему, близко?!
Усто Алишер не успел ответить. Появившийся над нашими головами мононоке, зашипел, как динамит в комедийных фильмах, и потянулся вниз. Выхватив пистолет, я выстрелил духу туда, где у него, по идее, должна была находиться голова; пуля разорвала чёрное покрывало, выбросив из него кучу ошмётков. Простреленный насквозь мононоке покачался из стороны в сторону, раздулся как воздушный шарик и…
Снова собрался.
На что я только надеялся? Чтобы пристрелить его, придётся, наверное, перейти на Обратную сторону. Там духи более материальны, а следовательно – уязвимы. Я только зря потратил пулю.
Из подсобки на другом конце двора медленно выплыл ещё один мононоке, заставивший меня ужаснуться. В тонких щупальцах, выходивших из середины его «туловища», он держал подхваченную где-то бензопилу.
Нет, вы понимаете?! Этот долбанный дух держал чёртову работающую бензопилу! Что-то подсказывало мне, что он не деревья собрался пилить.
В доме залаяла собака, лай быстро сменился истошным визгом и жалобным поскуливанием. Затем послышался мужской голос, а за ним – истеричный женский крик. Складывалось впечатление, будто мононоке совершенно без разницы, на кого нападать. Они просто появились и старались принести любому встречному максимум зла и страданий.
Вслед за раздавшимся звоном стекла к нам вышло ещё двое духов. Один из них держал наперевес лопату, а другой экипировался набором столовых ножей, с которых уже капала чья-то кровь.
Я схватил колдуна за плечо халата и потянул за собой, намереваясь сбежать, пока не подтянулись остальные.
– Нет, – твёрдо возразил он. – Там люди. Они, скорее всего, ранены. Мы не бросим их.
– Да ладно! – воскликнул я, продолжая тянуть его за собой. – Это же соседи! Всем известно: соседей придумал Сатана, чтобы они подглядывали с балконов и отскребали по утрам нагар с котелков. Знаком такой звук: «хрыж-хрыж»?
– Не важно, кто они. Эти люди нуждаются в защите, – Усто Алишер вырвался и слишком резво для своего возраста поскакал к дому. – А уж соседи, какими бы они ни были, должны помогать друг другу! Я отвлеку духов ненадолго, уходи.
– Ага, старый хрыч! – проворчал я, догоняя старика. – Знаю я таких, как ты. Будешь потом каждый год приходить ко мне в один и тот же день и нудить, что, мол, скопытился по моей вине! Нет уж!
Хозяев мы нашли запершимися в спальне. Мужчина, который был скорее толстый, чем мускулистый, сидел у кровати, зажимая рукой глубокую рану в животе. Женщина и трое детей сгрудились в углу и с ужасом смотрели, как мы выламываем дверь. Пока старик успокаивал их, я осмотрел раненого. Шансов у него было мало.
– Всех не вытащим, – тихо сказал я Усто Алишеру. – Этот мужик будет нас только тормозить.
– Надо что-то придумать, – рассеяно пробормотал он. – Скоро духи будут здесь.
– Сделаем так: я постараюсь увести их за собой, а ты вызови скорую. И спрячьтесь где-нибудь получше.
– Слушай, – колдун достал из-за пазухи изрядно помявшийся свиток. – Ибрагим рассказывал мне, какую область магии ты исследуешь. Возьми, здесь написано, как собирать молнии и…
Я нахмурился. С чего бы это человеку, которого я только вчера узнал, делиться со мной своими чародейскими секретами?
– А что взамен?
– Нет-нет, ничего… – замялся старик. – Я понимаю, дети не любят просить у старших совета, но справиться в одиночку бывает труднее, чем кажется. А мы всё ещё хотим быть полезными. Ну, иди!
Поблагодарив его, я направился к выходу, но на полпути обернулся и сухо сообщил:
– Уровень сложности оцениваю как третий – «проблемные духи». Когда эти твои соседи придут в себя, пришлю им счёт за работу.
– Виктор, – Усто Алишер протянул мне руку, – смотри, чтобы тебя не убили.
– Лучше б мне это сказала пышногрудая красотка в наряде готической лолиты, – хмуро ответил я. – Что?! Здоровый фетишизм!
* * *
Вы, наверное, думаете, что я алчный, расчетливый тип, движимый жаждой наживы?
Да, всё так и есть.
Но давайте-ка, я вам кое-что расскажу о тонкостях своей работы.
Перед тем, как физически избавляться от надоедливых потусторонних существ, всегда стоит попробовать менее радикальные меры и хотя бы попытаться вступить в диалог с ними. Глупо сразу малевать везде печати и вопить: «Силой, данной мне Небесами!..» При правильном обращении любое зловредное существо может доходчиво объяснить, почему оно ведёт себя именно так, и подсказать, что следует сделать, чтобы оно наконец успокоилось. При условии, что оно в своём уме, разумеется. С безумными тварями дело обстоит несколько иначе. Диалог с ними в принципе невозможен, поэтому он максимально короток, и обычно состоит из фразы: «Да когда ж ты сдохнешь?!» Зато такая работа не занимает много времени.
Кстати, быстрая работа, по моему мнению, должна оплачиваться поминутно (а долгая и нудная – тем более). Но есть традиции, которые необходимо соблюдать для поддержания статуса «настоящего экзорциста». Например, никчёмная фраза «сколько не жалко». Ерунда! Жалко всё и всем. Бывает, избавившись от напасти, клиенты уверяют себя, что никаких демонов у них в шкафу не водилось, и платить, мол, совсем не обязательно. Для предупреждения подобной жадности приходится быть эффектным. Любой обряд, даже самый незначительный, должен превращаться в представление, ведь толпа любит зрелища. Изгнание, к примеру, следует заканчивать так: встав в полный рост, слегка опускаете голову и устало произносите заготовленную фразу. У меня их три: скорбное «прах к праху…», вызывающее «гори в Аду» и крутое «он не знал, с кем связался».
Однако бывает, что не помогает и это. Однажды мне довелось утихомиривать призраков четырёх рабочих, погибших на стройке. Они не были безумны – просто обижены на своего прораба, и в качестве компенсации требовали его сердце. Как отделённый от тела орган. Прорабу, в отличие от меня, эта идея почему-то не нравилась, поэтому пришлось искать альтернативные пути. И вот представьте: после того, как я четыре часа убеждал мёртвых рабочих отступиться, этот гад отказался рассчитываться со мной. Что мне было делать?! Естественно, я тотчас призвал призраков обратно, попросив их прихватить с собой побольше всякой нечисти с того света.
Нет, я не злой. Просто деньги на деревьях не растут, а есть хочется. И мне, и почему-то Карии.
Пока я прикидывал, какой счёт можно выставить за отвлечение толпы бушующих мононоке, дух с бензопилой пробрался в дом и занялся распиливанием мебели. Вряд ли при жизни он проявлял хотя бы половину того трудолюбия, каким воспылал теперь. Следом за ним подтянулись остальные; они шипели всё громче и громче, пока в этом звуке не начали слышаться постоянно повторяемые слова.
«С-сам принес-сёш-шь, – врывалось в уши со всех сторон. – Ж-жить захоч-чеш-шь – с-сам принес-сёш-шь.» Справедливо решив из этих слов, что пока мне ничего не угрожает, я собрался с силами и более-менее спокойно вышел к ним.
Ага! Как бы не так!
Ближайший мононоке тут же попытался ткнуть меня в бок вилами, а тот, который играл в лесоруба – четвертовать. Интересно, как я должен был принести что-то сам, будучи убитым? Духи будто не понимали, что смертные называются смертными именно потому, что умирают. Например, если их разрезать.
Пришлось снова бежать через окно, оружие и магия были совершенно бесполезны. Меня мог бы выручить некромант, но некроманта самого надо было выручать. Ведь если не поторопиться, с рассветом Азамат перестанет существовать. Ну и… да. Олег тоже.
Вылетев со двора на улицу, я бросился прочь, преследуемый десятком духов. С каждым домом, мимо которого я пробегал, их число росло – они оккупировали всю округу, со всех сторон слышались крики о помощи. Несколько человек успели выбраться наружу – руки одного из них покрывали порезы и ожоги вроде тех, с которыми ко мне заявился Таро. Другим повезло больше, но они всё равно были избиты и до смерти напуганы.
Справа ощутимо потянуло прохладой. «Разлом», – пронеслось у меня в голове. Свернув в сторону, я не глядя прыгнул в полуоткрытую трансформаторную будку. На улице резко стемнело, будто солнце разом свалилось за горизонт, изо рта вырвалось густое облачко пара. Голоса и крики людей превратились в глухие, размытые завывания, от которых мурашки пробегали по спине. Надо было поскорее что-то предпринять и разобраться с мононоке, а затем сразу возвращаться в человеческий мир.
Ознакомительная версия.
