В субботу, принарядившись и волнуясь, писательница пошла к назначенному месту. Предварительно просмотрев информацию о редакторе в интернете, она знала его визуально и имела представление, как о писателе. Впечатление составилось приятное. Теперь он шагал ей навстречу, чуть согнувшись, в черном пальто, вязаной шапке, никак не соответствующей длинному пальто и строгому портфелю. Они поздоровались и он предложил зайти в магазин. Вера удивилась, но вида не подала.
Пройдя до конца стеллажей, он развернулся и ткнул пальцев в одну из книг, стоявшую крайней на полке.
– Вот моя последняя книга,– гордо сказал редактор.
– А вот моя,– парировала Вера, указывая на рядом стоящую книгу.
Эффект был равносилен взрыву бомбы.
– Это судьба,– вскричал мужчина.
Вера молча улыбалась.
– А вы не замужем?– вдруг задал он вопрос, явно не относящийся к делу.
– Нет, я разведена,– ответила с досадой в голосе Вера.
– Я тоже не женат, это действительно судьба, – снова повторил он.
Они вышли из магазина. Вера передала конверт с авансом в размере пятисот долларов и две книги; вверила свою судьбу , так думала она.
На следующий день позвонил редактор , взволнованно говорил, что прочел уже несколько рассказов и уверен, что сделает" конфетку", которую потом опубликуют русские издательства. Еще говорил о каких– то « массе приятных часов, которые они доставят друг другу».
Вера искала творческую твердую руку, которая указала бы на ее ошибки и направила на верный путь, если она действительно достойна стать настоящим писателем. Ничего другого, тем более за ее же кровные деньги, она не желала.
Еще он обещал опубликовать некоротые ее рассказы в журнале, где работал сам и посодействовать изданию книги в России.
Через десять дней редактор доложил о завершении работы и открыто напомнил, чтобы Вера не забыла принести оставшуюся сумму. Они снова встретились у того же магазина. Теперь он был с другом, который поздоровавшись и бросив оценивающий взгляд, удалился.
– Верочка, давайте пойдем в какое– нибудь кафе, где можно спокойно поговорить,– предложил писатель.
– Хорошо, – согласилась Вера, готовая к разбору текстов.
Они выбрали маленькую забегаловку, где музыка гремела тише, чем в остальных уличных кафе. Заняли крайний столик и сняли пальто. Женщина отметила, что он сегодня имеет торжественный вид: гладко выбрит и одет в темно– синий пиджак и светлую рубашку. Только цветка в петлице не доставало.
– Верочка, вы прелестно выглядите, я с удовольствием впервые вижу вас без верхней одежды, – улыбался мужчина.
Женщине было не до улыбок, она ждала разбора произведений.
Он заказал по порции пельменей и по чашке кофе, встреча началась.
Женщина почувствовала себя сидящей за рулем автомобиля и на полном ходу, вдруг затормозившей. Пельмени и разборка произведений были из разных миров.
Редактор жевал пельмени и попутно рассказывал, что выбрал действительно стоящие произведения, много работал, потому что проза очень нежная и нужно было добавить жесткости.
– Зачем женской прозе жесткость? Ее пишет женщина и преимущественно для женщин, зачем жесткость?– еще раз переспросила Вера.
– Нужно, – безапелляционно заявил он.
Может быть ему виднее, ведь он монстр в своем деле, успокаивала себя женщина. Однако он не спешил передавать ей диск или флэшку, сказал, что перешлет ей тексты вечером на имэйл. Это заявление разочаровало Веру и она сникла, видя, что никаких нравоучений и поучений относительно написания не предвидится. Сдержав эмоции, она достала конверт с оставшейся суммой и передала через стол редактору. Быстрым движением он смахнул конверт в портфель, словно всю жизнь только и делал это.
– Вера, скажите пожалуйста, а прототипом героини являетесь вы сами?– задал странный для пишущего человека вопрос мужчина.
– Вы же прекрасно знаете, что в любом персонаже присутствуете вы сами, это прописная истина,– снова удивилась она.
– Тогда я буду говорить в открытую. Вы чудная женщина, только выбираете каких– то дураков, если не сказать хуже. Бросайте своего мужика, если он у вас есть и давайте встречаться или даже жить вместе.
Теперь прозвучал взрыв бомбы и для нее. Разве за этим она шла сюда?
Мужчина расхорохорился, накрыл ее руку своей холодной рукой и, склонившись чтобы быть ближе , начал читать душещипательное стихотворение.
Вера еле сдерживала раздражение и засобиралась домой. Она не понимала , как же можно взять у женщины деньги, а потом предлагать постель и любовь, но постель вперед.
– Верочка, я чувствую к вам влечение, я увядаю, мне нужен взрыв эмоций для написания нового романа . Вы моя муза. Я перееду в ваш район и мы будем прекрасно жить вместе, поверьте мне.
Увядает он, немудрено в его 72 года, подумала Вера, и смотреть на это увядание жизни чужого ей человека желания не было никакого. Ей хотелось стариться вместе с любимым мужчиной.
Они медленно шли по улице, он предложил руку, согнув свою в локте, она отказалась, извинившись. Он говорил и говорил, какой он энергичный и хороший любовник. Потом перешел от слов к действию, пытаясь обнять женщину с намерением поцелуя. При этом редкие прохожие его явно не стесняли. Вера оскорбилась . Она совершенно не давала повод к такому вольному обращению. Наскоро попрощавшись, заспешила домой.
– Верочка,– уже вслед крикнул редактор,– я буду ждать ваш звонок и в любой момент примчусь. У вас день рождения через три дня, я знаю, только шепните, и я у ваших ног.
Да, да, шепните, а конвертик– то взял. А ведь я даже работу не видела, чего он там наредактировал, печалилась женщина.
Лишь поздно вечером она получила долгожданный файл с текстами и впала в транс. Из 600 страниц он выбрал лишь 150. Тут понятно, ему некогда, он на моря– океаны улетает, а она при чем? Что это за книга? Брошюра да и только.
Но это было бы еще полбеды, хуже, когда она начала вычитывать рассказы.
В тексте появились слова, совершенно не присущие ей: давалка, завалились ( в гости), козел ( муж) и тому подобные. Здесь же присутствовало слово " споспешествовать", которого она, читая горы книг, никогда не встречала. Это были уже не рассказы о чистой любви, где веришь в искренность и ощущаешь свет в душе после прочтения. Это было другое чтиво, не ее. Были изменены окончания двух рассказов, которые в первом варианте при написании и были такими. И вставлены две длинные вставки, рассказывающие об истории города скучным энциклопедическим языком и развернутая картина венчания с описанием какую свечу куда ставили и куда водили новобрачных.
В расссказах впоявились новые отрицательные герои из числа руководящих работников, взяточники и хапуги.
Она только качала головой в ужасе.
Вера любила писать суть, чтобы читатель следил за каждой строчкой и не хотел пропустить ничего. Разного рода описания для наполнения страниц ее не прельщали.
Расстроившись вконец и, поняв, что ее деньги пропали навсегда и впустую, набрала номер, выдохнула и вступила в схватку. Разговор, как и следовало ожидать, оказался тяжелым и неприятным. Она тоскливо пыталась доказать свое, он с пеной у рта –свое. Женщина поняла, что не сможет оставить книгу в таком виде и работу придется переделывать, а это снова долгие часы труда. Она пробовала понять, почему были забракованы несколько сильных рассказов, имеющих массу прекрасных рецензий на литературном портале proza.ru Редактор мотивировал это тем, что выбирал рассказы местного значения. Ну при чем тут это? Ерунда просто какая-то и все.Они ни до чего ни договорились, да она и не ждала другого, ведь он улетал на отдых на две недели, ее деньги явно были потрачены и работать еще ктож будет.
Каждый остался при своем мнении и тяжестью в сердце. На следующий день она получила письмо.
Привет, Вера!
Последний телефонный разговор удивил и огорчил меня. Удивил потому, что ты, к сожалению, не нашла ни одного доброго слова по поводу моей кропотливой редакторской работы с твоими текстами. С места в карьер пошли претензии относительно “давалок” и с трудом выговоренного тобой “споспешествовать”. В сущности, мелочи, не хочется на них останавливаться, хотя я мог бы доказать, что эти слова вовсе не выглядят инородными в контексте…
А вот то, что ты “не заметила”, как повесть и рассказы приобрели стройность, ясность, логическую связь эпизодов, мотивированность поступков героев, чьи портреты стали отличаться одни от другого – вот это удивило. Огорчило же… Наметившаяся духовная близость, так называемая сhemistry, была мигом нарушена твоими упреками и какими-то детскими обидами. Как будто я виноват, что в России иностранных авторов печатают за их счет и тиражи книг не распространяют…
Понимаю: тебе хотелось выслушивать комплименты по поводу написанного. Конечно, это приятно, возвышает в собственных глазах. Но что поделаешь, если редактор оказался злыднем, подчеркнул своими правками литературные промахи авторши и “вывел за скобки” ее красоту и сексапильность… Приношу свои извинения.
