Впереди на остановке показался знакомый силуэт. Это была Светлана, а рядом с ней полная женщина, которая активно жестикулировала и что-то кричала ей на ухо. У Гаджи вдруг возникло желание не останавливаться, тем более что других пассажиров рядом с ними не было. Но доведенные до автоматизма движения сделали все за него. Им двигало уважение к работе и признательность к москвичам, которые давали ему возможность быть востребованным этим огромным городом.
Автобус замер, двери открылись. Тучная женщина вплыла в салон, увлекая за собой испуганную девушку.
– Этот? – Прокуренный голос разорвал сонную тишину. Светлана кивнула, ее губы тряслись, из покрасневших глаз текла тушь. Женщина шлепнула ладонью по стеклу водительской кабины:
– Ах ты, сукин сын, ишак степной! Муж говоришь? Муж – женись! Обрюхатил школьницу, гад нерусский! Я – мать, и это так не оставлю! Мошенник. В суд подам и на работу жалобу напишу! Думаешь, открестишься от ребенка? Ни черта! На экспертизу пойдешь, и соседи подтвердят!
Женщина не смолкала до следующей остановки, Гаджи вцепился до боли в руль и терпел, как когда-то это делал Ашот. Он даже попытался улыбнуться в ответ на угрозы этой русской бабы, но не смог. Достоинство и страх боролись в его сердце, полном нежности к семье и презрения к русским шлюхам. Наконец двери вновь распахнулись и дебоширка, плюнув на стекло, вытекла на улицу вместе с дочерью.
До конца смены мысль о беременности дурочки не покидала молодого отца. Жить на две семьи и платить алименты никак не входило в его программу на ближайшие годы. Одно дело – забота о двух-трех своих собственных семьях, где есть женщины, которых любишь ты сам, и они тебя уважают, а также воспитывают своих детей в уважении к тебе. Такое возможно, Коран одобряет это. Это правильно при условии, что ты будешь справедлив ко всем женам, не скуп с ними на деньги и любовь. Никто не против такого расклада, но не сейчас, когда денег и на одну семью хватает впритык. Всему свое время, лет через пять, обретя благополучие, пару вчерашних школьниц можно будет взять в жены, даже из числа русских, еще не подпорченных девушек. Им пойдет на пользу жизнь с хорошим мужчиной и ответственным человеком. Но пока это никак невозможно. Совсем другое дело, жить с женщиной не просто без любви, а с презрением к ней и, тем более, к ее мамаше. И потом, не с шлюхами же строить семьи! Света не имеет права иметь детей, но бог зачем-то дал ей ребенка. Видимо, это испытание для него, Гаджи. Надо показать себя настоящим мужчиной и раз навсегда порвать с этой сумасшедшей семейкой.
Отношения с Наргиз день ото дня становились все лучше и лучше. «Если так пойдет и дальше, то выносить семя из семьи больше не будет надобности. Квартира, работа, ребенок, жена, любовь – что еще надо для счастья?» – убеждал себя Гаджи.
Вечер ложился на город. Идущие одним потоком автомобили на перекрестках частично разбавлялись и даже разворачивались. Каждый ехал только по своему маршруту, но пути многих совпадали. Вдруг мужчина отчетливо осознал, что ребенок вовсе не его и любви нет. То чувство, которое он испытывал к Нарги раньше, осталось в прошлом, а на смену ему не пришло ничего. И мир в их семье – это не проявление нежности, привязанности и уважения. Это другое: пока у них один путь, они попутчики. Вместе – не навсегда, а только до конечной станции, где каждый продолжит только свой маршрут.
Когда Гаджи стоял на автобусном кругу, зазвонил телефон. Это была жена.
– Привет. Ты выходной завтра?
– Да, а что?
– Ничего, просто предлагаю погулять всем вместе. Ребенок должен знать твой голос, да и ты его тоже.
И в самом деле, за все месяцы после родов они ни разу не показались на людях втроем. Конечно, Гаджи помогал спускать коляску на улицу и покупал для малыша все, что просила жена, когда был не занят на работе. Но вместе они не гуляли, как и большинство семей в их дворе. Природный стыд был сильнее любви, даже у тех, кто мог ее сохранить.
В десять утра Гаджи был на улице. Мужчина представлял, что ведет автобус, а не коляску, и был очень аккуратен с ребенком. Как и незнакомые пассажиры, он имел для него неоспоримую ценность. Так было легче везти этот груз. Казалось, что все прохожие смотрели только на них и старались разглядеть лицо малыша. Нарги шла чуть сзади и напряженно улыбалась. Ее движения были скованы какой-то мыслью. Расул спал глубоко и даже выронил соску. Слюна, окрашенная молоком, стекала по подбородку. Еще прохладный ветерок покусывал щеки и пальцы Гаджи, лужи были повсюду, и он оставил попытки маневрировать между ними. Весна в Москве только разгоралась.
– Гаджик, мне тут надо зайти в одну контору по делам. Подождете меня минут пять?
– Конечно. Не торопись. А что за контора?
– Военкомат.
Новое трехэтажное здание, построенное по стандартному проекту, уютно расположилось в глубине двора и скорее напоминало детский сад, нежели казенное учреждение военного типа. Над крыльцом парусами раздувались три полотнища: триколор, андреевский флаг и флаг Москвы. Символы Большой родины были хорошо знакомы всем приезжим девушкам из образовательных программ ассимиляции.
Очереди у кабинета военного комиссара не было. Нарги постучала в цинковую дверь с глазком по центру. Из динамика над головой скатилось металлическое «войдите!».
Абсолютно лысый мужчина с седыми усами сидел за столом. Ворот зеленого кителя был расстегнут, а худое каменное лицо светилось холодным блеском серых глаз.
– Здравствуйте, товарищ полковник.
– Здравия желаю. Сразу к делу, пожалуйста! Какой у тебя вопрос?
Голос мужчины оказался значительно теплее его лица. На вид ему было не больше пятидесяти. Хотя определить возраст людей в форме всегда трудно. Нарги достала из красной дамской сумочки конверт и положила его на стол перед ним.
– Мне надо найти человека. Там его имя, фамилия и воинская часть. И еще для вас лично кое-что.
Привычным движением мужчина извлек бумажку с информацией, а конверт с остаточным содержимым сметнул в открытый ящик стола, задвинул его коленом.
– Это твой любимый?
– Да. – Нарги покраснела, но глаз не отвела.
– Давно родила от него?
– Скоро четыре месяца как.
– Замужем конечно?
– Да, муж с ребенком на улице ждут. Вы поможете мне?
– Конечно. Люди должны помогать друг другу. На то мы и люди, мужчины и женщины.
– Спасибо большое.
– Вопрос, лапочка, в объеме помощи. Ко мне ведь часто заходят ваши девушки в поисках своих любимых. Нравятся вам наши парни, это факт. Найти, где служит твой Алексей не проблема. Вбиваем фамилию и номер воинской части в армейский поисковик – и сразу результат! Проблема в другом: письмо в часть можно отправить только через воинскую почту, через военкомат, то есть в твоем случае только через меня.
– Ой, как хорошо! Вы такой отзывчивый человек, как мне везет в жизни на хороших, добрых людей!
– Думаю, и им везет на тебя. Мне и самому нравятся ваши девушки, лапочка. Нравится, что они с уважением относятся к мужчинам в форме, особенно к тем, что постарше. Это факт. А иначе зачем бы мне ставить ширму в кабинете?
Черная, трехсекционная, она стояла рядом со стулом в левом ближнем от двери углу. Полковник встал из-за стола и без спеха раздвинул конструкцию, дав девушке время осознать ее назначение. Затем выглянул поверх ширмы с высоты своего роста:
– Так мы будем отправлять весточку любимому в часть?
– Да.
Через десять минут Нарги стояла у стола и вслух проговаривала данные из конверта. На кителе военного теперь были расстегнуты две верхние пуговицы. Он больше не смотрел на девушку, а скорее, напротив, отводил взгляд в сторону монитора.
– Так, малыш, в/ч 314 говоришь?
– Да.
– Алексей Петрович, значит?
– Так точно, товарищ полковник.
Наргиза отвечала четко, хотя и боролась с кисло– горьким послевкусием, застрявшим во рту. Комиссар вводил необходимые данные, открывал на мониторе какие-то окна, что-то сравнивал и снова стучал по клавишам. Так продолжалось минут пять.
– Нашел я эту разведроту. – Мужчина встал из-за стола, выпрямился и застегнул верхние пуговицы формы. Лицо его стало очень серьезным, практически героическим.
– Где Алексей, да?
– Ты, вот что, дочка, деньги забери. – Он достал конверт из ящика и отдал его Наргизе. – Информация о роте есть уже и в открытом доступе. Ты поищи сама: «Бой за высоту 4266». И на Русопедии есть, и на военно-патриотическом сайте, конечно.
– Спасибо за информацию. Деньги передайте его родным, Вам это проще сделать, чем мне.
– Хорошо.
– Прощайте.
– Честь имею.
Что-то новое Гаджи увидел в глазах супруги. Это была отрешенность. Она достала ребенка из коляски и прижала к себе. Мальчик проснулся, но не закричал. Он с интересом смотрел вокруг. Весь путь до дома Нарги несла Расула на руках, Гаджи шел следом и ничего не спрашивал.
