Губы, ее, но чужие губы выговаривали: «Сука! Ах ты, сука! Сука!!! Падаль!!! Сука!!!»
Унизить, принизить, оскорбить, забить.
Правой рукой, совершенно чужой не только ей, но и левой руке, действующей самостоятельно, она отбивалась от пистолета, приставленного к ее боку, где-то выше печени, у легких.
Услышала звук спускаемого курка…
Спину обожгло. Ранена? Она читала когда-то, что ранение можно не почувствовать.
Снова щелчок. Еще. Еще. Еще.
«Сука!!!»
Горящая огнем спина.
Кто-то иной двигал ею, ее руками и ногами, владел ее голосом, отключил ее мозг.
Собравшись в комок внутри, вдруг развернулась, расправилась, растеклась, как мощная волна…
Волна, уносящая все, дома, деревья, стирающая холмы…
Расширилась, раскрылась, взорвалась тротиловой мощью… Отбросила зверя. Вывернулась. Вскочила.
Увидела его лежащим на асфальте, у бордюра. Как она могла оказаться так далеко? В одно мгновенье. Будто взрыв отбросил ее. Он – метрах в пяти от нее. Одним прыжком. Ее куртка – рядом с ним. Видимо, уронила, падая. В ней – ключи от дома, сотовый. Мгновенье – мысль – вернуться? Нет!
Бросилась бежать. Изо всех сил.
Гор уже не было. Чистая дорога. Никого. Кричать – бесполезно. Бежала, не оглядываясь. Только вперед.
Чужие ноги несли ее быстро. Спина горела. Горло горело. Только сердце было ее, не чужое. Оно не выдерживало гонки. Задыхаясь, остановилась. Как пробежала «Ивановское» – не помнила.
Увидела черную «Волгу», солидного дядечку в ней, замахала руками, пытаясь остановить, уехать, уехать отсюда. Быстрее. Быстрее. Быстрее.
Дядечка в «Волге» не остановился. Глянул на нее глазом – и деру. Кругом – ни души.
Еще. Еще несколько шагов. Увидела вдали, на улице Маштакова, людей. Выдохнула, наконец.
Едва смогла остановить ноги. Они плохо слушались. Вообще все тело плохо слушалось. Будто в одно мгновенье она стала управлять им через третьих лиц. Пока приказ сделать то или иное дойдет до адресата, пройдет уйма времени. Так и она. Трудно сделать что-то чужими руками и ногами. Она видела себя-не себя, как идет по пустой улице…
Сознание, осознание себя медленно начало возвращаться к ней.
Но она все еще была не она.
Зверь жил в ней. Доказательством тому было маленькое происшествие, поразившее ее, и врезавшееся в память, как и весь этот день.
Собака испугалась ее. Испугалась по-настоящему.
Боли она почти не чувствовала. Ощупала себя, оглядела. Из большой ранки на правой руке быстро бежала кровь. Капала с пальцев. Зажать ее было нечем. Той, левой рукой, что она драла глотку зверю, прикасаться к своей крови не хотелось. Как оказалось позже – правильно. На спине ран не было. Она просто ныла-горела. Это главное. Футболка в зелени травы и грязи. Разодранные на коленях брюки. Так же в раннем детстве рассматривала себя после падения. И так же, как тогда, подумала: «Пустяки».
Такие заманчивые, чистые лужи от прошедшего ночью летнего дождя. Чистые, прозрачные. Как в детстве.
Наклонилась, осторожно смыла кровь ниже ранки. Поднялась. Посмотрела налево.
Какая-то женщина пыталась перевести своего пса через дорогу. Средних размеров, лохматое создание. Именно пыталась, потому что пес всеми своими силами уперся в землю. Шерсть на нем от хвоста до холки стояла дыбом, он скалил зубы.
Она увидела его. Пес зарычал громче. Неотрывно смотрел на нее. Пятился. Хозяйка дергала поводок и ругала его. Пес упирался.
Он испугался.
Не чувствуя ни капли страха, она равнодушно отвернулась. Поняла уже потом: животное испугалось не ее, а зверя в ней.
Шла. Медленно шла дальше по улице. Ноги слушались плохо.
Где же милый?
Она помнила недавнюю зиму, когда, терзаемая мукой, она встретилась с милым в тихом парке. Помнила все, как шли в тягостном молчании, как перед расставанием вдруг толкнул ее, прижал с силой к сосне. Зашуршала замерзшая кора. И осыпались колючими снежинками иголки.
Он сжимал пальцами ее затылок, не давая заглянуть себе в лицо. Дерево мягко обняло ее. Его высь в белой снежной пыли сокрушенно колыхалась.
Вдруг прошептал тихо и явственно, так, что было слышно от звука до звука:
– Если бросишь меня, я тебя убью.
И содрогнулось дерево от слов.
В ушах билось пойманное сердце и долгое эхо тех слов.
Она шла, ища милого глазами. Навстречу шли люди, люди… Она их видела глазами зверя. И только. Они были неопасны и равнодушны.
Наконец, увидела знакомую походку. Приблизился. Увидел ее. В глазах – вопрос. А она мечтала об улыбке. Сказала ему про напавшего зверя.
Смотрел серьезно. Очень взросло. Вдруг как-то совсем взросло. Он думал. Что делать. Идти в милицию?
«Кровь», – сказал он. «Надо промыть».
Сходил в палатку. Купил воду в бутылке. Смыл ее кровь, осторожно касаясь пальцами. Какая-то особая близость. Больше, чем нежность. Почему-то этот момент вспоминала потом, как единственное светлое, что было за весь тот день…
Зверя поймали. Через пять часов. Увы, в течение первого часа из этих пяти он успел искалечить двух девушек.
Когда через полтора часа она пришла в милицию, уже побывав дома, приняв душ, выпив воды и взяв паспорт, ей это сказали. Шок. Ее спросили, каков по ее мнению, умственный уровень преступника? Она, не задумываясь, ответила, что он стремится к нулю. Она помнила его лицо. И оказалась права. Потому что поймали зверя на глупую уловку с сотовым телефоном, отобранным у другой девушки. Хотя он и был дороже ее собственного мобильника.
Рассмотрев себя дома, она поняла, почему горела спина. Она вся была в мелких красных ожогах. Потому что в левой руке зверь держал электрошокер, сделанный в форме пистолета.
Еще она помнила почему-то долго, как ехала домой в маршрутке. На нее смотрели. Во все глаза. И не из-за грязной одежды.
Агрессия алым маревом еще полыхала в ней. Зверь не оставил ее.
В милиции ее продержали долго. Раз пять переписывали показания. Каждый раз приходилось рассказывать заново. Отправляли в травмпункт. Для освидетельствования телесных повреждений. Катали на место происшествия. Снова писали. Снова спрашивали.
Один из следователей сказал, что ей повезло. Электрошокер, направленный в область сердца, мог привести к ее смерти. Хорошо, что он был в левой руке преступника. А еще следователь, искоса взглянув на нее, спросил, а почему она не испугалась пистолета? Все пугаются. И как ей пришло в голову драться руками против оружия? Она ответила, что не знает. Потому что действовала на автопилоте. Ничего не соображала. А почему она так долго не шла в милицию?
Одной из девушек зверь разбил лицо до костей. Видимо, тяжелой рукояткой электрошокера. Над обоими надругался.
Вот этого она долго не могла простить себе. Сказала, что была в шоке. Поэтому не пошла в милицию сразу. Хотела дома помыться, прийти в себя.
После этих своих слов вдруг задумалась: а пришла ли она в себя? Вот сейчас? Поняла – нет. Какой-то тайный огонь еще жег ее. Тело, еще недавно ощущаемое, как чужое, теперь было – как струна. Несмотря на усталость целого дня в милиции. Тело подтянуто и упруго. А в глубине, где-то под сердцем, в животе, будто вращенье чего-то неведомого. Неведомой силы.
Эти ощущения не пугали ее. Ей было спокойно. Она никогда не была так абсолютно спокойна. Словно гладь горного озера.
Преступник оказался не местным. Из Нижнего Новгорода. Здесь он только лечился в госпитале Министерства обороны после какой-то «горячей» точки. У него открытая форма туберкулеза. Из госпиталя он сбегал на свои «прогулки». Он вменяем. Не псих. Ох, получит он свое в первой же камере… «Прям сегодня», – как сказал следователь.
Он так тщательно задавал ей вопросы, будто хотел запутать, сбить ее, выяснить нечто, чего она на самом деле не знала…
Она сама стала задавать себе вопросы. Следователь – задавал свои, а она – свои. Только молча, про себя. Вопросы следователя были чем-то внешним, как обертка от конфетки. Она охотно рассказывала. Ей не страшно было делиться этим. Гораздо важнее были вопросы, которые она сама задавала себе.
Главный вопрос: исчез ли зверь в ней? Нет! Он здесь. Он ждет. А вдруг снова прыгнет?
Всю жизнь думала о себе, что она – тихая и боязливая, добрая и артистичная, белая и пушистая… До этого утра… вот оно, ее истинное лицо.
А ведь это не она победила насильника, а зверь в ней. Просто ее зверь оказался свирепее, чем его. Вот и все.
Вновь и вновь в мозгу крутилась утренняя схватка. Как бесконечный, закольцованный ролик. Всего несколько секунд. Схватка была молниеносной. Только крутилась на рапиде, замедленно.
Еще она поняла, что в таких вещах решают исход не секунды даже, а доли секунд. Поворот тела, сила ног, рук, но главное – дух.
Так вот она кто… И что ж, этот зверь никогда не покинет ее?
Знал бы следователь, о чем она думает… «Да. Сразу из дома я поехала сюда…» О том, что будь этот электрошокер в ее руках, она сумела бы убить насильника в тот момент. И глазом бы не моргнула. Сделала б это… Ей даже не страшно! Это ж ужасно! Неужели зверь теперь не оставит ее?…
