Ознакомительная версия.
Другие голуби давно утомились и только плавно чертили круги в воздухе, а этот все еще кувыркался. Внезапно вся стая, словно запутавшись в паутине, заметалась из стороны в сторону, потом разом бросилась врассыпную.
Арестант увидел, что высоко над тем местом, где только что кружились голуби, появилась неподвижная точка.
Только белый турман, ничего не замечая, все еще крутился в воздухе. Но вот и он, метнувшись, ринулся вниз. И в то же мгновение неподвижная темная точка сорвалась с места, понеслась следом, начала расти и увеличиваться; догнав голубя, почти задела его и, очутившись под ним, превратилась в птицу.
Это большой, темный коршун, расправив крылья, перерезал белому турману путь.
Голубь, как слепой, заметался по сторонам, а вокруг него коршун величаво и плавно чертил спирали, преграждая путь жертве, пока не очутился над голубем, и снова ударил его сверху вниз, но промахнулся.
Коршун, матерый, опытный хищник, хорошо знал свое ремесло. Все лето и осень объедался коршун выводками уток, тетеревов и куропаток. Он разжирел, обленился. Теперь, когда выросли и улетели утки и куропатки, тетерева сделались пугливы и осторожны, голод выгнал его из леса и заставил искать пищу в черте города.
Еще несколько раз бросался хищник на жертву, но молодой, легкий турман каждый раз ускользал от его когтей.
Тогда коршун изменил тактику.
Он спустился ниже, отрезал голубю путь к земле и погнал за город, туда, где нельзя спрятаться под крышу. На открытом месте ему будет нетрудно расправиться с усталым, обессилевшим голубем.
Уцепившись за железную раму, арестант почти повис на руках и не отрываясь следил за погоней.
Белый турман больше не пытался вернуться в голубятню. Он давно потерял направление и теперь, напрягая последние силы, летел, стараясь уйти от смерти.
А ниже его, как большая темная тень, ни на шаг не отставая, бесшумно скользил хищник.
Еще два десятка взмахов крыльев, и останутся позади последние домишки Заречья.
Впереди сырой, болотистый пустырь, усеянный редкими кочками.
Коршун уже приготовился к взлету, когда голубь заметил два огромных здания по ту сторону реки и, круто изменив направление, свернул к ним. В ту же минуту повернул и коршун.
Хищник догнал его на середине реки и, прицелившись, ринулся на голубя сверху вниз быстрее камня. Две птицы – белая и темная – сцепились в клубок. Арестант закрыл глаза, а через секунду увидал, как, отряхиваясь на лету, поднялся и полетел прочь от реки темный, мокрый хищник.
Голубь исчез, только течение уносило вниз по реке белые перья.
На этот раз коршун не промахнулся. Когти одной лапы впились в мясо, другая обхватила длинный и широкий хвост турмана.
Отяжелевший, он не сумел сразу расправить крылья и, потеряв равновесие, полетел вниз, не выпуская добычи. Но на метр от воды дрогнули и ослабели когти. Голубь рванулся, выскользнул из когтей, судорожно сжатые лапы хищника разжались совсем, только окунувшись в холодную воду. Два десятка белых перьев – весь роскошный хвост турмана – поплыли по реке.
Бесхвостый, куцый голубь наткнулся на маленький домик, упал на крышу и скрылся в слуховом окне.
Он забился в самый дальний угол чердака, спрятался за грудой хлама и прилег на песок. С закрытыми глазами, как в обмороке, он пролежал, не шевелясь, до вечера.
Вечером на чердак пришли люди: худая, костлявая женщина и рыженькая, веснушчатая девочка. Они принесли большую корзину мокрого белья и развешивали его на веревках.
Голубь приподнялся, открыл круглые, как горошинки, черные глаза, испуганно завертел головой и бесшумно забился в глубь разбитого ящика.
Там он просидел ночь и почти весь следующий день. Только во второй половине дня голод выгнал его из убежища.
Жалкий, взъерошенный, со следами крови на перьях, он вылез на свет. Ковыляя по чердаку, он пытался отыскать между опилками и мусором корм.
На другой день, когда рыжеволосая девочка снова открыла дверь чердака, с пола вспорхнул и сел на перекладину белый бесхвостый голубь. Девочка бросила на пол пустую корзину, забыв все на свете, замерла, боясь шелохнуться, и зашептала:
– Гуля… гуля…
Голубь нахохлившись сидел на перекладине и не шевелился.
Девочка осторожно придвинулась ближе и протянула руку.
Турман шарахнулся и выскочил через окно на крышу. Очутившись под открытым небом, он задрожал и начал осматриваться по сторонам.
Но небо было пустынно, только холодный, северный ветер гнал тяжелые, горбатые тучи, да от тюрьмы, не обращая внимания на бесхвостого белого турмана, в одиночку и стаями летели дикие голуби.
Белый турман родился этим летом и знал только свою голубятню и стаю.
Прежде он не раз видел этих не похожих на него сизых голубей, но обращал на них так же мало внимания, как на галок, скворцов, воробьев и других безобидных птиц.
Стаи нарядных домашних голубей никогда не смешивались с неуклюжими дикими голубями.
Турманы, аристократы голубятен, высоко паря в воздухе, не замечали этих некрасивых, низко летающих родственников.
Но теперь, отбившись от своих, турман тосковал по голубятне, по стае и все внимательней и напряженней провожал глазами каждого пролетавшего голубя.
Надвигалась ночь, инстинкт гнал его в стаю.
И когда низко над ним, шумя крыльями, пролетело несколько голубей, он сорвался и полетел следом.
Лететь без хвоста было очень трудно: ветер сбивал с пути и приходилось сильно загребать крыльями. Он догнал стаю, когда она уже опустилась на крышу церкви.
Десятка три сизых, пепельных и серых голубей разместились на крыше с подветренной стороны. Целый день они рыскали по дворам, разыскивая корм, и теперь, сытые, чистили перья, отряхивались, приводя себя в порядок перед сном. Когда турман опустился на крышу, толстый сизый голубь коротко и резко затрубил носом. Голуби прервали свои занятия и, вытянув шею, рассматривали гостя.
Гость, усевшись поодаль, робко глядел на хозяев. Крылья не сходились у сизого на спине, и в разрезе виднелись белые, короткие перья рубашки. Круглые, темные глаза его, окаймленные янтарного цвета ободком, глядели сердито и недовольно.
Он еще раз затрубил, словно прочищал нос, но теперь уже тише и спокойней. Стая перестала интересоваться гостем.
Прилетали всё новые и новые голуби. Вновь прибывшие мельком косились на пришельца и спешили заняться своим делом.
Куцый, бесхвостый голубь с крохотным клювом и взъерошенными перьями казался птенцом и не интересовал уже никого. Только маленький серый голубенок с черным, длинным клювом заинтересовался гостем.
Робко, словно боясь оступиться, он подошел к белому вплотную. Они стояли рядом, внимательно смотрели друг на друга и не знали, что предпринять дальше. Первым догадался серый голубенок. Он ударил острым, как шило, клювом турмана в плечо.
Турман был очень молод, но, однако, у себя в голубятне он знал более серьезных противников и никогда им не уступал. Теперь он только еще глубже втянул голову и закрыл глаза.
Голубенок, казалось, не мог поверить, что ему удалось нарваться на существо более слабое, чем он сам, и ударил еще раз.
И, в первый раз за свою короткую жизнь не получив сдачи, отошел со скучающим видом к стае.
Скоро голуби, один за другим, начали забираться через небольшую квадратную лазейку внутрь купола. Последним влез серый голубенок.
Турман остался один…
Он сидел на прежнем месте и, как завороженный, глядел не отрываясь на темную квадратную дыру.
Только когда совсем стемнело и начал накрапывать дождь, он поднялся с крыши и уселся на пороге лазейки.
В куполе шумно ворковали голуби. Громко, с треском бились крыльями.
Турман тихонько пробрался внутрь и забился в уголок под балку.
На этом месте еще недавно было гнездо, и теперь из-под слоя сухого помета торчали солома и прутья.
Турман сидел, плотно прижавшись к балке, и дремал. Уже совсем стемнело, а голуби все еще не могли успокоиться. Они ссорились из-за мест.
Еще во время весенних боев старые матерые голуби разделили всю площадь купола на участки. Каждый участок был завоеван в тяжелых боях и зорко охранялся владельцем.
Только к ночи страсти немного стихли, и стая успокоилась. Но время от времени в разных местах снова начиналась возня и слышался жалобный писк.
Это перегоняли с места на место серого голубенка. Среди ночи сброшенный со всех удобных мест, он заковылял знакомой дорогой к родному гнезду.
На рассвете, открыв глаза, турман увидел рядом с собой вчерашнего обидчика. Они сидели бок о бок.
Серый повернул голову и потянулся к соседу. Турман сжался, закрыл глаза и ждал удара. Серый голубенок своим длинным, острым клювом пощекотал турману шею. Турман ответил тем же.
Так началась дружба.
Медленно вставал день. Ветер, окрепший за ночь, с налету бил в железную обшивку купола. Купол вздрагивал, сухо потрескивал стропилами и сердито гудел. Мокрые хлопья снега, вперемежку с дождем, врывались внутрь.
Ознакомительная версия.
