– Может быть, зайдешь? – спросила Света.
И больше ни слова. Боря подружился с собакой. Не просто так, конечно. Она получила в обмен петушка. Но это было временно. Через некоторое время Боря уже сам решал, когда Мелочи позволено дотрагиваться до резиновой игрушки, а когда нет, но всегда после того, как он ее тщательно слюнявил. Жена пустила навсегда, ребенок доволен. Но меня обломали. Хотел немного побороться за себя. Мое возвращение в семью получилось чересчур легким и халтурным. Будто меня не было всего полчаса, и будто я не маялся холостяцким бытом несколько тяжких месяцев! Что еще более обидно, мы оба с легкостью делали вид, что ничего и не произошло.
Гораздо легче обманывать других,
чем не обманывать себя самого.
Можно все время дурачить некоторых, можно некоторое время дурачить всех, но нельзя все время всех дурачить.
Я уже несколько дней скрываюсь от Анны – такое упорство можно обнаружить только у агентств по выбиванию долгов. Со Стасом мы договорились пообедать в «Наби». Мы столько лет с ним дружим и все равно всегда находим, о чем поговорить. Моя-то жизнь не оригинальна, а вот у него непредсказуема. Но пока дойдем до интересных рассказов, я должен выслушать очередную сказку про калорийную пищу, вредность табака, полезность русской бани и лечебные качества водки. Потом немного о женщинах, совсем немного, дальше сплетни про общих знакомых и на десерт очередные перипетии с горячих точек планеты, ради чего, собственно, и затевалась встреча.
Сегодня он был не в духе. Расстроен и даже, как мне показалось, раздражен. Сначала докопался до глубин мозга официанта из-за какой-то мелочи, потом грубо наехал на подчиненного по телефону и заказал сто граммов текилы. Как потом объяснил, он ее пьет в Америке, и вроде, если уж собирается туда на неопределенный срок, надо начинать входить в образ прямо сейчас.
– Как на неопределенный срок? Семья, бизнес как?
– А я не хочу в России оставаться. Устал. Вот, возьми наконец-то папку про свою Янину. Немного прочитал, ничего прикольного, но я тебе скажу, у твоего старика был вкус. Я бы и дальше возил ее в машине, но в ближайшие дни все-таки сваливаю. Дома посмотришь, ничего удивительного, банальность на банальности.
Положил папку на стол. Порыв тут же ее открыть и прочесть притормозил Стас, сказав прочесть дома, и точка.
– Хорошо, спасибо, посмотрю потом. Ребятам я что-нибудь должен?
– Ровный, обижаешь, сказал – забудь, и все.
– Ладно, ну что случилось, расскажи в конце концов! Так же нельзя, все бросить и убежать. Даже я так не могу. А на мне висит меньшее количество людей, в плане ответственности, понимаешь, о чем я?
– А зачем мне дальше работать? Не знаю, что случилось, но мне кажется, между нами, с женщинами происходят необратимые изменения. Вроде все хорошо, и вдруг башку сносит капитально. И возразить нельзя, никто не слушает. Возможно, продолжительная магнитная буря…
– Постой, ты меня запутал. Ты про каких женщин сейчас говоришь?
– Про всех. У твоих, что ли, поведение нормальное? Подумай сам. Что-то происходит в мире, и они с ума сходят.
– Ну, ты перегнул, старик. Согласен, дома у меня не идеально, но в пределах допустимого. Правда, у Олега совсем жопа, но его бабы ни при чем, сам виноват.
– Ни при чем говоришь? Я тебе расскажу, насколько они ни при чем… Помнишь его телку, Настю?
– Ну да. После того как он екнулся, она получила отступные и свалила. И что?
– Ну ты и наивный, блядь. Слушай сюда. Насте передали сотку грина и попросили больше не лезть к нему, ясно?
– Ну да, и что? Прости, конечно, ну что за нах?
– А про «нах» сейчас тебе и скажу. Она получила бабки на Смоленке, вышла на улицу, подошла к машине на парковке, тут к ней подвалили неизвестные и в землю носом. Электробритвой обрили половину волос, отпиздили по-черному и пошептали на ушко, что в следующий раз отрежут клитор. Это все устроила Оля! И вот теперь ты мне скажи, это нормально?
– Не верю. Перебор. Ты как узнал?
– Ровный! Ты, сука, опять хочешь меня обидеть? Видишь, я не в настроении. А вот делай выводы про женщин. Нормальная баба так поступит? Правда, поначалу я ржал до слез, но если вдуматься, это же дикость…
– Понял-понял. И ты из-за этого уезжаешь? Не гони, я тебя прошу! Переходи на водку, текила плохо влияет…
– Она подала на развод… Понимаешь, сказала как плюнула: я ухожу от тебя! Вот так, на ровном месте.
– На ровном месте не бывает. Ты же знаешь…
– Максим, не надо умничать, прошу, пожалуйста. Тебе недавно за «просто так» пришлось отдать бабки, а сегодня уже меня осуждаешь, будто у самого все с женой гладко. На развод! Это тебе не в долг взять! Бац – и с добрым утром, дорогой…
– Чего? Ты про кого сейчас?
– Про свою жену. Она подала на развод.
– Не может быть! Прости, брат, я думал, только я в глубокой жопе, но развод – это уже чересчур. А поговорить с ней? Думаю, стоит попробовать. Мало ли. У них бывают тяжелые дни и все такое… Хотя со своей у меня никогда диалога не получалось, только давал ей повод для дискуссии, а потом не мог прервать ни на секунду.
– Без вариантов, я свою жену знаю. Сказала – сделала. Мы же похожи. Все, это конец истории. Я не идеальный отец и муж, но и на хуй меня посылать так хладнокровно тоже не надо. Прикинь, сказала фразу: «Я слишком долго ждала этого момента».
– И что планируешь делать?
– Сказал же, уезжаю. Оставлю ей почти все. Хули тут делить. Записал часть на детей, часть на нее. Устал, понимаешь меня? Я устал… Мне хватит бабла. Для лежания на пляже достаточно. Может, книгу напишу или живописью займусь. В школе я классно рисовал, ты, конечно, был не в теме, думал, я только бошки разбивать способен…
Он продолжал грузить меня еще пару часов. Только к нам подошел общий знакомый, как я ретировался со скоростью звука, на ходу брякнул Стасу, типа, наберу позже. Но он уже переключился на новую жертву и еле кивнул в ответ. Я так торопился, что забыл в гардеробе куртку, но решил не возвращаться. Куртка никуда не денется, а вот если он меня снова тормознет, пить будем до утра.
Вспомнив, что сто граммов виски могут обернуться прямой дорожкой в кутузку, я решил поймать такси и не испытывать судьбу. Взял только папку Олега. Остановилась «Волга». Водила сразу заявил:
– Пятьсот рублей, командир..
– А куда ехать, не хочешь узнать?
– Все равно пятьсот рублей, короче, либо садись, либо закрой дверь.
– Хорошо, пятьсот так пятьсот.
Я сел в машину и первым делом поинтересовался:
– Почему ты не спросил, куда?
– А зачем, такой культурный мужик должен жить где-нибудь в центре. Я кручу баранку уже лет двадцать и ни разу не ошибся. Тачку бросил?
– Ну да, друг разводится, решили отметить…
– Я тоже развожусь. У баб в этом году крыша едет. Почти все мои знакомые развелись, или любовницы залетели. Геомагнитные изменения, я те отвечаю!
Тут я вспомнил про папку. Открыл и сразу достал несколько фотографий. На той, которая лежала поверх остальных, было лицо мужика, крупным планом. Про таких говорят: «Рыло». Я помню его, это он еще с одним животным сидел возле меня в «Золотом» и чуть не испортил нам семейный выход. Этот урод как раз и говорил матерно и громко. Помню тебя, червь. На обратной стороне была написана хохлацкая фамилия и инициалы. На остальных снимках – Анна и Алина. Только прочел первый абзац двухстраничной записки, как мы уже были возле моего подъезда. Я бросил на торпеду косарь и вышел. Зашел в дом и присел на ступеньках между первым и вторым этажом. Читаю…
Каждая последующая фраза все больше выводила меня из себя. Ева Зайцева, Юля Цветаева и Анна Янина – одно и то же лицо. Нет, у меня не было особых планов на эту Анну, только трудно было не осознать собственную тупость, когда масштаб наебки столь велик. Расклад был простым, как ясное ночное небо на Карибах. Если сократить все максимально, то получалось вот что: Анна родила дочь от своего друга детства, он ее кинул и убежал в Москву, через несколько лет она уехала с ребенком вслед за ним. В настоящее время они встречаются, но вместе не живут. У нее – спонсор, у ее друга – нелегальный бизнес, и временами он у них совместный. Выходило, что мой отец был первой частью развода, а я – продолжением. Деньги ей были нужны для хахаля, и это являлось самым раздражающим, а точнее, оскорбительным фактором для меня как самца. Вот так. Руки тряслись от злости. Ладно, мы все друг друга дурили. Но зачем, ко всему прочему, еще и ребенком спекулировать? Сука, ничего святого. Я не сдержался и набрал ей:
– Привет, родной…
– Зачем все это? Ради денег? И сколько тебе нужно в итоге? Твоему перцу все мало? Ответь, блядь, язык проглотила?
На другом конце тишина. Подождал несколько секунд и продолжил:
– Слышь, ты, минетчица. Чтобы больше я тебя не видел и не слышал, потому что как только ты…
