Девицы растерялись. А Наденька, словно не замечая воцарившегося напряжения, бросилась к противогазам, принялась их раскручивать и снова завинчивать, прикладывала к своим весьма выдающимся выпуклостям ситчик, хохотала, выпытывала, что за штуку придумали подруги, и наконец постигнув её суть, брякнула со свойственной ей бесцеремонностью:
– И вы что, намерены эту гадость на себя напялить? Но ведь причёски помнёте!
Наверное, Шурочка, склонная сглаживать все и всяческие углы, и Мурочка, добрейшее и милейшее существо, исповедующая философию непротивления злу насилием, смогли бы ответить Наденьке мягко и тактично. Тем более помня про дефицитнейшее шампанское, которого не выдали даже собкорам центральных газет!
Однако злопамятная Алёнушка не могла вот так сразу простить Наденьке недавней конфронтации и решила ей отомстить. Слабенько, по-женски… но отомстить. Так что можно считать, что вина за всё то, что случится позднее, целиком лежит на её совести.
– Знаешь, Наденька, нашим волосам ничего не грозит! – весомо, грубо, зримо ляпнула она, делая упор на слово нашим, и насмешливо поглядела на Наденькину голову.
И в самом деле! Ни гладкие, словно текучая смола, Шурочкины, ни кудрявые и пружинистые Мурочкины и Алёнушкины волосы не смогли бы испортить никакие противогазы, шапки, платки, а также ночи любви. Это Наденьке приходилось тратить литры лака, чтобы сохранить на своёй голове хотя бы видимость причёски!
Наденька намёк поняла и сложила губки обиженной куриной гузкой.
– Ты лучше помоги там Долгополову с талой, – решительно продолжала Алёнушка. – А то мужчинам за столом одиноко. А мы буквально минут через пять…
Наденька разлепила гузку для того, чтобы сделать милую улыбку, и вышла из комнаты. А девицы принялись за прерванный макияж.
И ведь никто не заметил мстительного проблеска в жёлтых Наденькиных глазах…
Пятью минутами, само собой, дело не ограничилось, потому что всё стало валиться из рук. Не-званая гостья словно сглазила наших девушек, и затея со Змеёй Горыновной стала казаться не столь феерической и даже местами где-то дурацкой. Об этом подумала каждая, но каждая промолчала, не желая портить подружкам удовольствие.
Наконец Алёнушка сообразила, как наладить разладившееся. Она прокралась в коридор, где в закутке стояли трёхлитровые бутыли с надетыми на них «приветами Горбачеву». Это было самодельное вино, произведённое Долгополовым чёрт знает из чего и гордо поименованное им долгополовкой. Алёнушка же презрительно прозвала его самогоновкой и в обычное время интеллигентно воротила от него свой курносый носик, а уж чтобы подать гостям – об этом и речи быть не могло! Однако сейчас следовало срочно взбодриться, причём тайно от мужчин…
Алёнушка присмотрелась к бутылям, выбирая ту, где содержимое было посветлей, и обнаружила, что их не пять, как было раньше, а четыре.
«Неужто Долгополов квасит по ночам, как Васисуалий Лоханкин?» – обеспокоилась она и решила на досуге разобраться с мужем, а пока вытряхнула из хрустальной вазы искусственные розы, проворно нацедила туда долгополовки и принесла подружкам.
Сладковатая долгополовка оказалась не такой уж гадостью, как можно было ожидать, но, видать, малость перебродила, а потому очень хорошо била по мозгам. Потребовалось совсем немножко, чтобы наши подруженьки захорошели, возвеселились и начисто забыли про Мамая-Наденьку.
Однако забыли они также и о времени, так что прошло гораздо больше пяти и даже десяти минут, прежде чем они напялили противогазы, окутались ситчиком и двинулись в гостиную.
От алкогольных паров стекла противогазов, конечно, мигом запотели, поэтому девицы практически не видели, куда идут, натыкались на углы и мебель, спотыкались, чуть не падали, но это их только ещё пуще веселило. Было ужасно жарко и нечем дышать, но все три головы Змеи Горыновны радостно терпели временные невзгоды. Практически покатываясь со смеху, они добрели наконец до гостиной, вошли и замерли в живописной позе, ожидая вопля восторга.
Однако вопля слышно не было.
Девушки напрягли зрение и кое-как, сквозь запотевшие противогазные стёкла, узрели потрясающую картину.
Среди интеллигентных бутылок с вином и водкой нагло возвышалась пустая трёхлитровая бутылища, от которой отчаянно несло долгополовкой. «Так вот куда она пропала!» – сообразила Алёнушка и решила нынче же вечером расправиться с мужем, который осмелился выставить на стол свою вульгарную самогоновку.
И мало того, что выставил! Он ещё и предложил её гостям в сочетании с водкой!
Результат этого поистине убойного сочетания был налицо.
От былой икебаны не осталось и следа. Красивенько нарезанные и разложенные сыр, колбаса, буженина, копчёная кета, изящные бутербродики с икрой, ломтики апельсинов, салаты-винегреты – всё это было в беспорядке раскидано по тарелкам, а в основном прямо по столу.
Шурочкин Василий, носивший прозвище Василий-второй (первым по старшинству считался Долгополов), и Мурочкин Мишаня клевали носами над своими тарелками, похоже, с трудом сдерживаясь, чтобы не рухнуть туда.
Долгополов бестолково тыкал вилкой в какой-то супчик, отчаянно воняющий рыбой и луком. Алёнушка сначала озадачилась: зачем муж налил суп в плоское блюдо, почему ест его вилкой и откуда вообще в их доме взялся рыбный суп, и только потом сообразила, что это бывшая тала, совершенно уже растаявшая и непригодная к употреблению.
Предоставленные самим себе дети добрались до конфет-зефиров-пирожных и вовсю портили аппетит, и только Игорёшка, младшенький сынок Шурочки, жалобно просил пельменей. А над всем этим безобразием царила Наденька, знай подливавшая мужчинам.
– Вы кто? – спросил грозным голосом пьяненький Долгополов, с усилием собирая к переносице расползающиеся глаза и пытаясь сфокусировать их на Змее Горыновне. – Вас не приглашали!
– Сейчас узнаешь, кто мы! – пробурчала Алёнушка невнятно, тотчас задохнулась и сдёрнула опостылевший противогаз.
Шурочка с Мурочкой тоже сорвали, выражаясь фигурально, маски и сердито воззрились на своих супругов.
Те разлепили пьяные очи и посмотрели на своих супруг.
– Во набрались девчонки! – простонал Василий-второй, осуждающе глядя на головы бывшей Змеи.
– Позорище! – подхватил Долгополов, а тактичный Мишаня только тихонько хихикнул и покачал головой.
– Да вы на себя посмотрите! – в один голос завопили оскорблённые подруги.
– Нет, это вы на себя посмотрите! – закатилась Наденька. – Вы только посмотри-и-ите!
Подруги мигом сделали синхронный поворот направо и в большом стенном зеркале увидели свои лица… даже не сразу поняв, кому которое принадлежит.
Все были одинаково покрыты разноцветными пятнами расплывшейся от пота косметики. Волосы – и гладкие, и кудрявые – стояли решительным дыбом. Противогазы сделали-таки своё чёрное дело!
Да уж, сюрприз удался на славу…
Ну что было теперь делать? Тащиться в ванную и зализывать там раны, нанесённые самолюбию, в смысле – умываться?
Как бы не так! Всем известно, что оборона – лучший способ наступления.
То есть, конечно, наоборот, но от перемены мест слагаемых сумма не меняется.
– Ты зачем свою поганую самогоновку на стол выставил?! – бросилась в бой Алёнушка.
– Это не я, – отчаянно завертел головой испуганный супруг. – Это Наденька. Желание дамы – закон.
Девицы возмущённо обернулись к Наденьке, а та вызывающе пропела:
Так вперёд за цыганской звездой кочевой…
И захохотала.
Подруги переглянулись, мигом поняв злодейский замысел мстительной Наденьки. Мало того, что она предательски перешла на сторону администрации; мало того, что притащилась в гости незваная; мало того, что испортила головам Змеи Горыновны настроение, практически вынудив их выпить – и забыть о времени; мало того, что споила мужчин и испортила праздник – она ещё и без них пела их любимую песню!
Да уж, хан Мамай по сравнению с Наденькой был просто мальчиком из церковного хора…
– Ну ладно, девчонки, – сказала Наденька, выбираясь из-за стола и направляясь в прихожую. – Пельменей я ждать не буду. Меня ещё Эммочка в гости ждёт… вот тут шампанское и пригодится!
Эммочкой звали ещё одну верную администрации редакторшу. А шампанское… на столе обещанного Наденькой шампанского не было. Значит, она утащит к Эммочке именно ту бутылку, с помощью которой втерлась в доверие к Шурочке, Мурочке и Алёнушке?!
И всем троим вдруг до дрожи захотелось выпить шампанского. Советского! Сладкого! Шибающего в нос, как газировка! Лучшего на свете!
Они не пили шампанского с самого Нового года!
И теперь Наденька его унесёт?!
Подружайки дружно рванулись к обманщице, Наденька приняла боевую стойку… однако в это мгновение послышался треск разбившейся посуды, и три девицы испуганно обернулись к столу.
Головы их супругов лежали в тарелках. Сами обладатели голов спали крепким пьяным праздничным сном. Волосы Василия-второго и Мишани были живописно обрамлены салатами-винегретами, но особенно сюрреалистично смотрелась голова Долгополова – в кольцах лука и ломтиках тряпично-мягкого сига.
