Ознакомительная версия.
Что-то в тоне его привлекло внимание Большакова, и тот пристально посмотрел на товарища.
– Куда отнесло? Каким ветром? – произнёс недоверчиво. – Ты чем глядел?
Большаков собрался выйти из машины, чтобы пойти и самому осмотреть место, куда что-то уронил строитель, но Скудин остановил его, придержав за рукав пиджака.
Остановил Скудин Большакова, подумав вдруг, что, возможно, у чумазого растяпы имеются ещё деньги. А что? Если из него одна пачка выпала, то – чем чёрт не шутит, – может, и ещё что есть, может, он зарплату за весь сезон получил. На всю бригаду.
И он, вынув из кармана пачку найденных долларов, сказал:
– Вот это там валялось.
– Не кукла?
Оказалось, нет, не кукла. И даже, похоже, не фальшивые, а самые что ни на есть настоящие.
– Зашкерить собирался? – усмехнулся Большаков.
Скудин возмутился:
– Да ты что! Хотя, между прочим, имел все права. Ты же не захотел потную задницу оторвать от кресла. Ты как варёный. Ты даже жвачку почти не жуёшь.
– Не до неё сейчас, – решительно проговорил Большаков, извлекая изо рта жвачку. – Поехали!
– Я тоже это подумал, – сообщил Скудин. – Но, может быть, это всё, что у него имелось. А мы нарисуемся.
– Не гоношись. Мы будем действовать от имени закона. Поехали!
– А этого, – Скудин кивнул на коттедж с готическими башенками, – не упустим?
– Да ну! Дорога-то одна.
Жертву скоро настигли, и Скудин, круто вывернув руль вправо, резко затормозил. Большаков выбрался из автомобиля и вальяжно шагнул к опешившему работяге.
– Оружие, наркотики, взрывчатые вещества имеются? И документы попрошу! – распорядился казённым голосом.
– Откуда?! Какие наркотики? – попятился строитель.
– Карманы попрошу к осмотру! С вашего, так сказать, позволения, – нагло улыбнулся Большаков и протянул вперёд правую руку, намереваясь лично ощупать задержанного.
Строитель довольно резко отскочил на несколько шагов назад.
– Какого ещё «позволения»?
– Ну-ну-ну! – прикрикнул Большаков и упёр в строптивца суровый взгляд. Ему вдруг показалось, что этого человека он откуда-то знает, встречались они где-то, кажется. И, продолжая играть принятую на себя роль, Большаков с усмешкой сказал: – Старый знакомый, как я понимаю? От нас не скроешься.
– Какой ещё «знакомый»?
Большаков обернулся к Скудину и сообщил:
– Слышь, старый знакомый объявился. Не узнаёшь его?
Когда Большаков вновь глянул на «старого знакомого», то мгновенно лишился дара речи, ибо чумазый строитель, то ли маляр, то ли штукатур, зловеще кривил лицо и целился в него из пистолета.
Да, в руках штукатура-маляра был не шпатель, не мастерок, не молоток и уж тем более не валик с поролоном, а настоящий пистолет марки «ТТ». Да что же это за времена-то такие! У последнего работяги – «тэтэшник»! Настоящий. И доллары, и «тэтэшник» – настоящие!
– Э-э-э! – запротестовал Большаков, выставив вперёд левую руку, в то время как правая его рука торопливо извлекала из кобуры пистолет.
Но прогремел выстрел, и Большакова отбросило назад. Руки взметнулись кверху, пистолет упал на дорогу. Скудин, уже выбравшийся из салона автомобиля, от неожиданности присел. Что такое? Кто стреляет? Последовали ещё два выстрела, и Большаков упал лицом на багажник.
Большакова убили, сообразил Скудин. Но – кто?! Скудин высунулся из-за машины и увидел вооружённого строителя. Значит, это он убил Большакова. Угрохал Большакова, а теперь палит в него. Скудин снова присел и, развернувшись, гусиным шагом поспешил обратно. Снова прогремели выстрелы, и Скудин, не решившись разогнуться, пробежал мимо передней левой дверцы за капот.
Дважды обежал безоружный Скудин вокруг «БМВ» гусиным шагом, прежде чем наткнулся темечком на дуло огнестрельного оружия. В последний раз громыхнуло, и всё исчезло.
После ухода Бояркиной Подлесный напился. В течение очень короткого времени. И уснул. Проснулся спустя час или даже меньше из-за какого-то домашнего умельца, принявшегося сверлить стену этажом выше. Дмитрий пробовал и под одеяло нырять, и среди подушек голову прятать, однако умелец с дрелью всюду его доставал. Дмитрий нервничал, злился, и, в итоге, раздражение его достигло такой степени, что о том, чтобы уснуть, не могло быть уже и речи.
А голова болела. Снова, уже во второй раз за сутки, Подлесный оказался в состоянии жесточайшего похмелья.
И тут опять звонок в дверь. Открывать он не намерен был, однако, шатаясь по квартире и не находя себе места, очутился возле двери в тот момент, когда в очередной раз надрывно зазвенел дверной звонок.
– Да в чём дело?! – вспылил Дмитрий и бросился открывать дверь.
На лестничной площадке стояла Бояркина.
– Я тебя жду в машине. Надо съездить в одно место. Это очень важно, – быстро проговорила она и повернулась, чтобы уйти.
– Ждёшь? А я никуда не собираюсь! – крикнул Подлесный.
– Я всё равно жду. И не задерживайся, пожалуйста, – бросила через плечо Бояркина.
– Может, всё же скажешь, куда мы едем? Куда ты меня тащишь? – сердито проговорил Дмитрий, усаживаясь в машину. – У меня жутко болит голова, просто разламывается на части.
Бояркина вскипела:
– Ты можешь заткнуться? Говорю – надо. Мы едем на пикник. И там всё обсудим. Встретимся с одним человеком и всё перетрём.
– Что?! – вскричал Дмитрий, невольно дёрнув при этом головой, что мгновенно отозвалось дикой болью внутри черепа. Подлесный ладони обеих рук прижал к вискам и простонал: – Какой пикник? У меня же башка разваливается на мелкие кусочки. Пикник! Я же умираю. Я даже говорить не могу, а ты – пикник.
– Не надо было нажираться. И вообще, примешь – полегчает, – ответствовала Бояркина.
– Прекрасно знаешь, что я не опохмеляюсь. Да я смотреть на любое спиртосодержащее сейчас не способен. А ты – пить и обсуждать! Если меня начнёт полоскать, то именно тебя я и обрыгаю. Именно тебя и… Кстати, кто он, с кем ты перетирать собираешься?
– С одним заинтересованным человеком. Этому человеку должна быть не безразлична смерть Бронова. Или, может, ты хочешь, чтобы милиция разборки наводила? – с усмешкой глянула на собеседника Бояркина. – Это, между прочим, не в твоих интересах. И не в моих.
– Не в твоих – это ближе к истине, – уточнил Подлесный не без злорадства.
– Давай не будем, – обернула к нему обезображенное многозначительной улыбкой лицо Бояркина. – Как раз ты погряз в этом деле по самые бантики. Наверно, ты просто боишься, что не сумеешь внятно обрисовать собственную роль.
Подлесный пожал плечами.
– Если меня вздёрнут на дыбу или иголки под ногти загонят, то да, в этом случае действительно трудно будет внятно изъясняться.
– Не бойся, человек, с которым будем разговаривать, очень вежливый. Вот если бы на его месте был Бронов… – покачав головой, сказала Бояркина и замолчала.
– О, Бронов! Бронов – конечно! Твой покойный ныне избранник – настоящий бандит, – кивнул Дмитрий.
– Не бандит, а крупный бизнесмен, – поправила Бояркина.
– Сейчас уже не такой крупный – черви подъели, пожалуй.
– Что?! – взвыла Марина Бояркина и, решительно крутанув руль вправо, бросила машину к обочине. С четвёртой полосы!
– Рехнулась! – сдавленно выкрикнул Подлесный, вжимаясь в кресло.
Заскрипели тормозами автомобили, следовавшие по третьей и второй полосам, потом завыли клаксоны. Однако столкновения не произошло – каким-то чудом они проскочили, и машина Бояркиной резко остановилась у бордюра.
Подлесный довольно скоро пришёл в себя и выскочил наружу. Правда, громко, с привизгом даже каким-то треснувшая футболка осталась в руках Бояркиной. Но Дмитрию не до футболки было. Ноги бы унести. Ноги и все остальное – подальше от разъярённой женщины.
– Стой! Стой, падла! – вопила Бояркина, пытаясь настигнуть Подлесного, чтобы… Чтобы, вероятно, убить его. Чтобы, судя по всему, растерзать его, порвав на мелкие кровавые кусочки. И то, что в руке её белым флагом парламентёра трепыхалась футболка, значения не имело.
Подлесному удалось оторваться от преследования. По-видимому, боязнь возмездия, гнавшая его, оказалась сильнее гнева рассвирепевшей Бояркиной. А может быть, решающую роль сыграло наличие туфель с высоким каблуком на женских ножках.
– Н-ну-у-у, падла! С-сволочь! – с трудом выговорила Бояркина, переходя на шаг. – Я тебя достану, гад!
Марина снова попробовала бежать, но скоро остановилась и заплакала.
А быстроногий «гад», убедившись в том, что непосредственная опасность стать жертвой кровавых разборок миновала, принялся ловить попутку.
Бояркина ещё плакала, когда в двух десятках метров от неё остановился джип тёмно-зелёного цвета, из которого вышел Раевский.
– Марина, что случилось? – удивлённо спросил Раевский. – А я смотрю и не понимаю, вы или не вы. Вы почему пешком?
Ознакомительная версия.
