Василий Петрович собирался сегодня напиться. Вернувшись из Питера, куда его вызвали, чтобы отстранить, как оказалось, от дела, он не смог сдержать приступ тоски. Только все заладилось, появились несколько версий, одна перспективнее другой, – и на тебе, жизнь снова показала громадный кукиш. Его внимательно выслушали, задали множество наводящих вопросов, даже мнением его по делу поинтересовались – и обещали привлечь, если что. Все стало ясно.
Вернувшись в поселок, капитан собирался съездить на рыбалку, но на реке было полно и своих, и чужих, а ему никого не хотелось видеть. Оставалось одно – напиться. Он подготовил на столе плацдарм, вытащил банку варенья для завершающей стадии и порадовался, что живет один. Мать зимой уехала к дочери помогать по хозяйству. Внучка заканчивала школу, сестра попросила мать пожить в городе.
Водка была приятно холодной, и, пропустив первую порцию внутрь, Василий Петрович захрустел огурцом. Потянувшись вновь за бутылкой, он услышал какие-то звуки у калитки.
Увидев идущего к калитке капитана, Федор снова почувствовал злость. Зря он потащился сюда, ничего узнать, скорее всего, не получится. Капитан явно не в том настроении, чтобы беседовать с посторонними. Но уходить сразу не хотелось. Стоило хотя бы попытаться.
– Жену нашли? – спросил Василий Петрович недовольным голосом, стоя у калитки и даже не подумав ее открыть.
– Я по другому делу, – уклонился от прямого ответа Федор.
– По другим делам я принимаю в управе. Там висит расписание, – сообщил капитан и зашагал обратно к дому.
– Василий Петрович! – крикнул вслед Федор. – Я хотел предложить вам кое-что.
– Взяток не беру.
– Вы не поняли, я предлагаю совершить обмен.
– Какой еще обмен? – Капитан остановился и обернулся.
– Как я понял, делом теперь занимаются другие…
– А вам-то что?
– Как это – что? – возмутился Федор. – Оно касается моей жены.
– Вот и обращайтесь куда следует.
– И к кому идти?
– Узнавайте.
– Я хотел поговорить именно с вами. О некоторых обстоятельствах дела.
– Вам известны обстоятельства, о которых стоит говорить? Откуда?
– Я же журналист, у меня есть каналы. Мне кое-что известно, вам тоже. Может, сложим знания?
– Зачем?
– У вас ведь были предположения, неужели не хочется довести все до конца?
– Какая разница, чего хочется мне? – Капитан прищурился и оценивающе посмотрел на Федора. – Пить будешь?
– Что? – не понял тот.
– Водку.
– Наливай.
В доме Федор, все еще недоумевавший, чем была вызвана перемена в поведении капитана, не успев как следует оглядеться, увидел протянутую руку со стаканом. Василий Петрович налил щедро, больше половины, и молча смотрел, как Федор пьет. Журналистская закалка не подвела, и тот, не поморщившись, со знанием дела расправился с порцией.
– Закусывай, – помолчав, предложил хозяин.
– Спасибо. – Федор потянулся за огурцом. – Вкусный, – оценил он соленья.
– Так что ты хотел мне сообщить?
– Есть несколько человек, которые могут оказаться причастными.
– И ты считаешь, что нам о них ничего не известно?
– Вопрос – что именно.
– Выведать хочешь, – буркнул капитан и снова наполнил стаканы. – Понятно.
– Не без этого.
– Пей.
Они снова выпили, закусили, помолчали. Федор, прикидывая, в каком направлении текут мысли капитана, пытался выбрать правильную линию поведения, чтобы наладить контакт. Сразу все выкладывать нельзя, понятное дело, лучше по кусочкам. «Прикинуться, что пьянею, что ли, – думал он, – глядишь, Василий Петрович расслабится да станет говорить. А что, идея вроде бы неплохая, напоить меня сложно, но капитан вряд ли знает об этом». И Федор, сделав «пьяную морду лица», улыбнулся, зацепил огурец и стал им преувеличенно громко хрустеть.
– Не придуривайся, – предупредил Василий Петрович.
– Кто? Я? О чем это ты? – продолжал прикидываться пьяным Федор.
– Не изображай, что окосел. Такой дозой можно разве что ребенка напоить. Или иностранца.
– Да я трезвый, как… Ну, немного разве забрало. Так целый день мотался по области, не ел ничего, жара…
– Поешь, если хочешь. Закуски навалом.
Пока Федор ел, капитан сходил в другую комнату и вернулся с какими-то бумагами. Положив их на стол, он заново наполнил стаканы и прищурившись посмотрел на журналиста:
– Обмен предлагаешь?.. Ты ешь, ешь, не стесняйся.
– Спасибо, сыт. За успешное сотрудничество, – предложил Федор тост и потянулся стаканом к Василию Петровичу. Они чокнулись и выпили. – Хорошая у тебя водка, капитан.
– Попробовал бы мне кто подсунуть дерьмо, – ухмыльнулся тот, – сам бы на дерьмо изошел.
– Власть – это сила, – подмигнул Федор.
– Ты не очень-то шути, – предостерег Василий Петрович.
– Скажи мне, капитан, ты ведь не считаешь, что Лера могла совершить убийство?
– Я смотрю на факты, а не на чьи-то мнения.
– А что факты? Один из них оказался неверным.
– Который?
– А тот, что Леру видели в пятницу в доме гадалки. Наверняка там была эта немецкая гадина. Ну, журналистка, в смысле. Почему ее отпустили? И даже не показали соседке?
– Не имеем права. Она гражданка другой страны.
– Даже если причастна к убийству?
– Доказательств никаких. На каком основании ее задерживать?
– Но ведь это она была там?
– Вероятно.
– А ты сам-то ее видел? Она что, похожа на мою жену?
– Лично встретиться не удалось. Но судя по описанию администратора гостиницы, некоторое сходство наблюдается. Высокая, темноволосая, стрижка короткая. Но главное – костюм, который так подробно описала гражданка Потапова, у нее имелся.
– А личность установили?
– Запрос послали, но теперь это уже не мое дело. Анна Бергер ее зовут.
– Знаю. А она из наших?
– По-русски чешет хорошо.
– Значит, тот факт, что мою жену видели в доме на Мойке, не подтвердился?
– Можно сказать, вероятность его снизилась.
– Бергер отрицает, что была там?
– Нет.
– А как, кстати, она попала внутрь? Там домофон. Если в квартире Смирновой в это время никто не находился, то и дверь ей некому было открыть.
– Сказала, что дверь была открыта.
– И ты поверил? А по времени? Гадалка точно уже уехала, когда она приходила? Ведь соседка видела ее стоящей около двери в квартиру. Может, эта Анна выходила из квартиры, а не хотела войти?
– Даже если и выходила, Смирнова тогда точно была жива. Не надо предполагать, что было и чего не было.
– А что сказала немка?
– Вошла в парадную, позвонила в квартиру, никто не открыл. Она постояла какое-то время и уехала по другим делам.
– По каким, можно узнать?
– Где бы она ни была, проверить затруднительно. А мне уже и не положено.
– А чем они объяснили, что закрывают дело? Или переводят?
– Тебя не касается, – отрезал капитан.
Федор решил не настаивать.
– Значит, правда, что гадалка имела отношение к спецслужбам?
– Где ты это раскопал?
– Я же говорю – есть каналы, – усмехнулся журналист. – Так правда?
– Пусть твои каналы тебе и скажут.
– Понятно.
– Что, мать твою, понятно? – Василий Петрович с мрачным видом опрокинул еще одну порцию. – Сам должен понимать, что можно, а что нельзя.
– Ладно, о другом. Издатель Потапов. Его проверяли?
– Конечно. Он был в типографии. Да и никакой причины для убийства обнаружить не удалось. Ты можешь предположить, на кой ляд ему это?
– Пока – нет. Но он был знаком со Смирновой, в отличие от моей жены… А кстати, соседка эта, ну, которая видела то ли Леру, то ли не Леру, она ведь тоже Потапова. Не родственница, случаем?
– Бывшая жена.
– Вот значит как. И это не вызвало подозрений?
– Проверили. Пусто. А мы ведь жену твою второй раз проморгали. Точно не знаешь, где она?
– Не знаю. И где ее видели?
– Она звонила Потапову и должна была с ним встретиться. Но не пришла. Напрасно, кстати. А теперь пусть не прячется больше. Это ведомство, ну, где сейчас дело находится, оно ведь знаешь, чем от нашего отличается?
– Нет.
– Есть поговорка, что мы вначале задерживаем, а потом собираем доказательства, а они как раз наоборот. И уж если чего накопают, то прячься – не прячься, все равно найдут. Можешь так ей и передать.
– Да не знаю я, где она.
– Считай, что я тебя просто предупредил. Вдруг увидишь.
– Сомневаюсь. Теперь Семеновы. Если кому и есть выгода от этой истории, так уж точно им. Не будешь отрицать?
– А что Сёма? Ему эта квартира…
– Сёма? – удивился Федор.
– Семенов Владимир Тимофеевич, – нехотя пояснил капитан. – Устроит?
– Вы хорошо с ним знакомы?
– Выросли вместе. Он из наших, ярвинских. И турбаза ему принадлежит. Бывает, что и встречаемся.
– Земляки, значит. И где же он был в пятницу?
– В городе. Думаешь, я его покрывать стану, если что? Можешь сам выяснять. Ему ни к чему быть замешанным в историю с убийством. Тем более что для него такая сумма – не предмет первой необходимости.
