Ознакомительная версия.
В этом процессе занят человек очень ответственной профессии: реквизитор. А у нас на фильме реквизитора нет… Большое упущение административной группы. Хороший реквизитор – это очень важная составляющая движения к успеху. В нашей картине про реквизитора просто забыли, и поэтому все в съёмочной группе были в той или иной мере реквизиторами. И очень помогал и много на это тратил времени наш фотограф Денис Савинов.
Для чего реквизитор нужен в картине? Для того, чтобы, когда актёры сидят за столом, бутылки или бокалы самостоятельно по столу не бегали. То есть в одном кадре бутылка стоит на одном месте, в следующем – на другом. Или, например, если герой взял с тарелки оливку, чтобы в следующем кадре она вновь на ней не появилась. Или если курит, чтобы сигарета не была то длинной, то короткой. А когда герой затушит окурок в пепельнице, реквизитор следит за тем, чтобы окурок оттуда не исчез. Обязательно нужен человек, который следит за уровнем жидкостей в бокалах и бутылках… и прочее, прочее, прочее. Нам приходилось делать это всё самим, внимательно следить каждому за своей вилкой, бокалом, едой в тарелке. В общем, мы постарались, чтобы не пропустить каждый на своём участке какой-нибудь киноляп. Но если говорить серьёзно, отсутствие реквизитора – это огромный просчёт… Раз есть в мире такая профессия, она существует не случайно! Но нам кажется, что мы справились с коллективной задачей.
А наша «Хлопушка» Наташа вчера пришла на съёмочную площадку нарядно одетая, с макияжем и выглядела не как барышня, которая восьмую ночь не спит. Все были удивлены, спрашивали, по какому случаю, а она сказала, что у неё просто такое настроение… Эх! Заканчиваются наши съёмки… Я уже втянулся в этот ритм, и в город Иркутск, и в процесс… Я буквально сроднился со всеми, кто работает в нашем фильме.
Вчера был снят крайний кадр – киношники не употребляют слово «последний», и вчера состоялась «шапка», а сегодня утром московская команда улетела. Нашего съёмочного коллектива больше не существует…
Как только был снят крайний кадр, все бессонные ночи, всё напряжение от прожитого в съёмках месяца, все нервы обрушились в виде предельной усталости.
Я пробуду в Иркутске ещё два дня: надо выспаться и кое-что доделать, а семнадцатого полечу домой. Дальше в планах короткий отдых, потом начало осенних гастролей… и прочее, и прочее. А Анна Матисон уже буквально на днях сядет за монтаж. Впереди у неё четыре месяца работы. Теперь всё то, что мы вместе сделали, в её руках. Предварительный монтаж займёт больше месяца. Потом будет двухмесячный труд Анны и Виктора Тимшина по озвучиванию фильма, потом цветокоррекция… Я в этом совсем ничего не понимаю, да мне и не надо. Готовый фильм я смогу увидеть, наверное, чуть раньше вас. А когда кино выйдет на экраны? Об этом говорить рано, но, думаю, весной…
Странное ощущение из-за того, что сегодня не нужно ехать на съёмки. Я даже не могу понять, как жить дальше и что делать. Но у меня перед вами должок… Я не рассказал про вчерашний день и окончание съёмок. Мои иркутские и новосибирский коллеги расшалились и очень остроумно и смешно отыграли свои маленькие эпизоды, которые происходили на кухне. Как же мы хохотали! Я и сам не удержался, захрюкал от смеха у монитора и тем самым испортил ценный дубль.
А утром я отснялся в крайнем кадре… Дело в том, что в эту ночь погода в Иркутске сказала нам: «Я больше не могу с вами работать. Я должна выполнять свои сибирские обязанности. Я помогала, сколько могла. Всё, у меня силы на исходе». И разразилась грозой, ночным холодным дождём, да и дальнейший прогноз не радует. Так что крайний кадр мы снимали под навесом и тщательно помогали утреннему свету осветительной аппаратурой. Наш Саша просто как бог – заменил собой рассветное солнце.
А потом Аня вконец уставшим, но совершенно счастливым голосом, отвернувшись от монитора, сказала: «Стоп. Снято». И всё! Я даже растерялся, когда услышал аплодисменты съёмочной группы, не в силах понять, что это действительно всё.
А теперь хочу, должен, обязан рассказать про людей, о ком ещё не говорил и кто все эти дни был рядом… В то время, когда их имена бегут по экрану, зрители либо покидают кинотеатр, либо выключают DVD.
Вот, например, Максим… Как нам повезло с Максимом! Он на нашей картине работал с Сашей – мастером по свету. Он проделал работу нескольких человек и к завершению съёмок стал настоящим профессионалом. К концу работы Саша доверял Максиму очень многое, а иногда Максим самостоятельно принимал решения и давал очень ценные советы. Скорее всего, его судьба будет связана с кино, так как видно, что он настоящий киночеловек, у него талант и азарт. Максу двадцать лет, мальчишка. Собирается ехать в Москву, и без работы и образования он не останется – это совершенно ясно.
Ещё с нами был Ян, ему пятнадцать. Для него наше кино – подработка на летних каникулах. Он крепкий и невероятно трудолюбивый парень. Сколько же он перетаскал разного оборудования, сколько ему приходилось мотать проводов! Как он бросался поскорее смазать маслом колеса и рельсы тележки, чтобы движение этой тележки по рельсам было беззвучным! У него было очень много той работы, которую называют неквалифицированной, но он все время её хотел и постоянно что-то делал, не отлучался, не отсиживался, а наоборот, был рядом, на подхвате. Очень люблю таких! От них исходит надежда, что у нас всё-таки всё будет хорошо и что всё не зря.
Или вот Сергей: он делал самую незаметную и при этом страшно важную и ответственную работу – все отснятые материалы «сливал» на жёсткие диски, всегда в двух копиях. И ещё отсматривал снятое на наличие брака, который мог быть не только в кадре, но и технический, типа выпадения кадра (не совсем понимаю, что это такое, но это недопустимый брак). Все эти дни он сидел на съёмочной площадке где-то в уголке или в отдельном помещении и работал, работал, работал. Ему приносили материал, а он сливал, сливал, сливал. Я бы так не смог. Он очень особенный человек.
И ещё Слава, оператор второй камеры. Вторая камера нам была нужна и появилась только на ночных съёмках, и Слава работал с нами десять смен. Хороший, профессиональный, надёжный и весёлый. Не требовал к себе внимания, всё делал надёжно и быстро.
Наш бутафор Марина сделала много интересных штуковин для фильма. Но если я расскажу, что она сделала, то раскрою секреты, причём не мои. Ну всё-таки… В фильме мой герой раздавливает в руке коньячный бокал. Мы не смогли найти в Иркутске киношную посуду для этого кадра, и Марина подготовила мне специальный бокал и ещё подготовила руку, обезопасив её от порезов. Технологию придумала сама. В кино никогда не работала, работает в театре. Придумать и изготовить она может всё, что угодно.
Миша, оператор-наблюдатель, то есть тот, который снимал фильм о фильме. Такой хороший мужик! Наснимал больше тридцати часов, неутомимо и подробно. При этом ни один снятый им кадр в нашу картину не войдёт. Он даже как бы не был членом съёмочной группы, и всё время его гоняли со съёмочной площадки – то осветители, то звуковики, а он снимал и снимал. И всё то забавное, неожиданное, курьёзное, что произошло на площадке и что, может быть, даже не войдёт в рабочий материал фильма, сохранится благодаря его недюжинному упорству. Вот какие люди бывают, вот с кем посчастливилось работать…
Очень не хочется завершать дневник и писать «крайнюю» страничку о съёмках. И благодаря этому мое кино ещё не закончилось.
Вчера провёл день на Байкале: вышли со знакомыми в священное озеро на кораблике. Погода была осенняя, пробрызгивал дождик, и я скорее присутствовал на борту, чем наслаждался видами и компанией. А потом, когда всем стало весело, я спустился вниз, в маленькую каютку, и уснул. Было как-то тревожно, я ещё весь находился в нашем кино, и переключиться на отдых не получалось…
Прощальная вечеринка – по-киношному «шапка» – была вечеринкой сильно уставших и очень тепло относящихся друг к другу людей. Прекрасно то, что мы собрались не в ресторане, или кафе, или каком-то арендованном для такого мероприятия помещении. Нас пригласил к себе домой наш оператор Андрей Закаблуковский. А там была домашняя еда, которой всем нам, приезжим, сильно не хватало. Там был запах дома, дети, снующие и создающие домашний шум… И от этого возникли спокойствие, ощущение тепла и уюта и какая-то красивая, почти радостная печаль. А дом у Закаблуковского далеко за городом: большой деревенско-интеллигентский дом, с двумя коньками и подступающими к забору соснами. Дом, в котором много жизни, недоделанный, находящийся в состоянии многолетнего ремонта, с неухоженным двором, но в котором весело.
Ознакомительная версия.
