Ознакомительная версия.
На шконке сверху он увидел вырезанные каракули. Палочки, какие-то даты и какие-то слова.
«Ни-на» – прочел Волков.
Нина это имя его жены. И дата ее смерти.
Это не могло, конечно же, быть совпадением. Волков тут уже был.
«Значит, все так, как они говорят? Я здесь год? Почему же в моей голове ничего нет про этот год? – думал Волков. – Ничего, совершенно ничего. Белый лист»
– Слышь, – позвал он долговязого с соседней койки, – а что я украл, знаешь?
– Это тебя надо спросить, что ты там спёр, – усмехнулся он, – хату чью-то грабанул, небось.
– Елагиной?! – воскликнул Волков.
– Да откуда ж мне знать-то!
Волков увидел ворох старых газет на столе, схватил их и стал читать.
Глава VIII, где вновь совершается убийство Елагиной
Шел 2014 год. Последний год, который он помнил, был 2013. Это был год, когда началась вся эта история с туфельками и с его якобы убийством Елагиной. Значит, еще год куда-то вылетел из памяти. Мэр города был тот же, и отдел его, судя по газетным статьям, находился там же.
«Если я правда был бухгалтером, то я должен знать бухгалтерию. Так… Нет, ну конечно же был, я даже помню все фамилии в списке. А может их и не существовало? Может быть, мой мозг все это придумал сам?»
Волков искал в статьях «Рабочей Правды» хоть какие-то заметки с упоминанием оперуполномоченных или следователей.
«Так, Федоренко… Федоренко помню, конечно же, толстый такой. Премию в 2012-ом получил за участие в государственном конкурсе. Зарплата у него была… Зарплата. Не помню сколько. А вот Николай Климчук. Это же приятель его, Колька! Следователь! Зарплата его 28 тысяч рублей плюс премия, плюс северные. Помню! Помню! Ездил он на море в 2013-ом в мае, я ему выписку делал и билеты пробивал на железнодорожный транспорт. Помню! Помню».
Волков обрадовался. Хоть одна точка опоры у него была – он был бухгалтером в отделе. Кого же он обокрал? Вопрос без ответа.
Олеся, хоть и корреспондент, отличалась страшной неорганизованностью. И вот даже сейчас, поднимаясь в 11 утра к своей подруге с бутылкой молока, чтобы посидеть с малышом, она умудрилась попасть в историю!
Прямо на нее из квартиры 41 выбежал какой-то сумасшедший.
«Проспал на работу, наверное» – подумала Олеся.
Сумасшедший толкнул девушку, бутылка упала, и молоко потекло по ступеням.
То ли от своего недосыпа, то ли от грубости сумасшедшего, который даже не извинился, Олеся вдруг взяла и расплакалась. Она смахнула слезы рукавом пальто, проворчала «дурак», – и стала подниматься дальше. Как вдруг увидела, что дверь квартиры 41 открыта настежь.
«Забыл даже дверь закрыть, совсем уже», – злилась Олеся.
Она решила эту дверь тихонечко закрыть, чтобы не дай Бог этого сумасшедшего не обокрали, пока он там на свою работу бежит. Схватилась за ручку двери и как закричит!
***
– Ну, так что же вы, Олеся Петровна, в такое неудачное время делали в этом доме? – допрашивал ее Колька, играя в «танки» на телефоне.
– Я же говорю вам! Подруга с 50-ой квартиры попросила меня посидеть с ребенком, я шла к ней! – медленно повторила Олеся.
– А тут он! – помог Колька.
– А тут он! – повторила Олеся.
– И кровь? – недоверчиво спросил Колька
– Кровь, – подтвердила Олеся.
– А за нож-то зачем хватались?
– Да не знаю я! – раздраженно дернулась Олеся.
– Вы что, детективов никогда не смотрели? Неужели не знаете, что на месте преступления трогать ничего нельзя?
– Я и не собиралась! Как-то само случайно получилось. Я просто испугалась очень, не знала, что делаю.
– Угу. Всё ясно. Черт, проиграл. Ну, вы, гражданочка, влипли, конечно, в историю. Придется Вам посидеть немного в следственном изоляторе, подумать, как говорится, о своем поведении, а там посмотрим.
– Как это посмотрим? – негодовала Олеся. – Я же преступника описала! Он же меня толкнул? Молоко разбил! Я-то почему должна сидеть?!
– Давайте, давайте, – торопил Колька, – у меня как раз обед, а после и поговорим, и подумаем.
Он подталкивал непонимающую Олесю к охраннику, открыл перед ними дверь и мягко выпроводил.
– М-да, – проговорил он. – Такое ощущение странное, как будто где-то я такое уже видел.
***
Из-за страсти к газетам Волкову даже охрана отдавала всю периодическую печать. Он должен был выделять самое главное и пересказывать. Поэтому именно Волков узнал, что сегодня в их городе произошло первое за полсотни лет убийство!
Последнее убийство в их городе было совершенно в 1943 году, когда осмелевшая баба Нюра… Ну, вы помните эту историю.
Волков закричал и закрыл рот руками.
– Что? Что? – переполошились сокамерники. – Что там? Война с японцами? Война?
– Убийство, – прошептал он.
Но и эта новость была как гром среди ясного неба. Тут же начались бурные споры и рассуждения. А Волков мысленно был совсем далеко. Убили Елагину. И убил ее не он.
***
Олеся не то, что не вспоминала Холмса или там миссис Марпл, она в принципе не способна была мыслить в такой стрессовой ситуации. Она плакала и искренне не понимала, за что судьба так с ней жестока. Что такого она сделала в прошлой жизни?
Из ее описания преступника («кажется черное пальто, и может быть, шапка») было ясно только одно – описания преступника у следствия не было. Колька, может быть, и хотел бы здесь проявить чудеса детективной мысли, но оттолкнуться было не от чего. Нераскрытое преступление портило статистику перед Новым годом, и Геннадий Степанович на планерках усиленно грозился лишить Кольку премии. А тут преступник сам шёл в руки! Ну не виноват же Колька, что странная девушка разгуливает в 11 утра по чужим подъездам и хватает улики!
А в это время покоя не мог найти себе и Волков. Швейная машина методично работала, фартуки шились само собой, а он все думал, думал, и все равно никак не мог в эти свои думы поверить.
«Все из-за меня. Все из-за меня. Сначала вроде бы я убил Елагину и сел. Теперь оказывается, что вовсе не я убил Елагину, а какая-то корреспондентка. И скоро будет суд. Все из-за этих моих странных снов. Это точно. Я не перевернулся на машине и что-то изменилось. Я доехал до адреса, взял туфли и это что-то изменило. Но как? И что я могу сделать? Как опять попасть в этот сон? И не станет ли всё, как было? Ведь я тоже не убивал эту Елагину. И скорее всего, корреспондентка тоже. Был какой-то Егорыч, муж убитой, и он за что-то сидел. Или был связан с преступным миром. И вот кто убил Елагину скорее всего знал Егорыча. Как же мне вернуться в эти сны?»
Он вспомнил, что этому всегда предшествовала тошнота и потеря сознания.
Волков решил ждать очередных снов и попытаться что-то в них изменить. Но, как назло, снов не было. А была явь, и в ней перед Новым годом тюремное начальство объявило повышение рабочих норм. Фартуки шились безостановочно, а потом все валились спать без задних ног. И без снов.
Глава IX, где Волков встречается с самим собой
В этот день все было так же, как всегда. Он завалился спать с единственной мыслью: только бы вставать не через мгновение, а чуть попозже…
Он очнулся от того, что кто-то дергал его за рукав.
– Эй, эй, – нежно шептал женский голос.
Волков мягко проваливался куда-то, в темноту (сна, как он думал), в пустоту. Он был как будто в вакууме и летел сквозь темноту. Было даже не страшно. Он услышал какой-то очень далекий, забытый им голос.
– Эй, да что с тобой, – шептал он.
Он так хотел ответить этому голосу, так хотел, но почему-то не мог.
Из темноты вырвался маленький луч света. Он плыл к этому лучу. Луч был поход на кляксу света в этой темноте и пустоте. В кляксе, как в дверном глазке Волков увидел комнату. Поперек кровати спал он, а рядом с ним была его жена… Нина.
«Вот уж плохой знак, – тут подумал Волков, – к чему там мертвые снятся?»
Нина будила его, кажется, на учебу. Волков спал лицом вниз, а его длинные чуть кудрявые волосы разметались по подушке. Нина была в спортивном костюме, видимо только зашла с пробежки, было у нее такое увлечение.
Волков вдруг явственно вспомнил этот день. Вспомнил, как будто это было вчера. Его прошиб пот.
Это был день, когда Волков должен был защищать диплом. Как и все студенты, он делал его в последний момент и последние три дня практически не спал. А Нина сдала диплом накануне – на пятерку, конечно. Она пришла в общежитие, чтобы разбудить его.
– Вставай, Пашка, диплом проспишь, – строго сказала Нина.
– Счастливая, все сдала, теперь других будит, – ворчал Волков. – Еще пять минут!
– Вставай, вставай, – говорила она. – У меня подарок для тебя! отличны – ы—ы – ый!
– Ну и что за подарок? – поднял голову Волков.
– Если сдашь – подарю тебе щеночка.
– Ну и подарок. Тогда уж лучше не сдам!
Ознакомительная версия.
