– Мы не хотели, чтобы Даша, его жена, догадалась. Поэтому и уволили его по – тихому. Да и у следствия на него ничего тогда не было.
– Ну, а что ты от меня хочешь? Когда он две недели назад возник передо мной живой и невредимый, первое мое желание было всех вас обрадовать. А он запретил говорить хоть одной живой душе про него. Каюсь, дальше я повелась на его басни. Сумел он меня убедить, что за мной вернулся, что жить без меня не может. А сам вопросы разные задавал, про вас, про фирму. Вроде бы моей жизнью интересовался, а сам информацию собирал, похоже.
– Неужели ты не догадывалась, зачем это ему нужно?
– Нет. Первые подозрения у меня зародились после того, как он уехал на несколько дней, оставив у меня сына. Сказал, по делам. Вернулся довольный. И стал пропадать часто по ночам.
– И куда?
– Не знаю. Только однажды пришел под утро и сказал, что теперь все в порядке, и он больше уходить от меня никуда не будет.
– И не уходил?
– Нет. А через несколько дней убили Юрку. А потом взорвали твою машину.
– И ты поняла, что это он, уже тогда?
– Нет, что ты! Но насторожило меня, что он как будто обрадовался, когда я ему рассказала про это. Я же не знала, что у него повод для радости есть.
В дверь постучали.
– Войдите.
В кабинет вошел Безрядин.
– Вера Андреевна, вы должны нам помочь.
– Говорите, что я должна делать.
– Сейчас мы поедем к вам домой. Вы откроете своим ключом дверь, все остальное сделаем мы. Договорились?
– Хорошо, я согласна.
– Тогда поехали. До свидания, Александр Ильич.
– Удачи вам.
– Спасибо.
Шерман встал с дивана. На кухне хрюкнул и замолк холодильник. Как его бесили эти звуки, которые издавала плохо установленная и настроенная бытовая техника! Стиральная машинка, переключившись в режим отжима, начинала стонать и дергаться, как роженица, телевизор при переключении каналов «чпокал» и долго мигал бегущими друг за другом, словно в игре в догонялки, кадрами. Но хуже всего «вел» себя чайник. Он просто отключался в середине процесса кипячения воды, словно издеваясь на тем, кто помечтал попить свежезаваренного чайку. Шерман хотел домой, в свою небольшую, но с продуманными до мелочей удобствами, квартирку.
В кухне, налив себе полный стакан минералки из полуторалитровой бутылки, он взял из вазы дозревавший уже по пути из Грузии персик, и надкусил его. «Гадость какая, словно тряпку жуешь», – мелькнула досадливая мысль. Сегодня с утра Шерман явно, что называется, «встал не с той ноги». И причина для этого была. «Что – то неладно с Веруней в последние дни. Рассеянная, скучная. Даже Ленька заметил. Может, заподозрила что?». В общем – то, он в ней был уверен. Он будет первым, кому она расскажет о своих сомнениях. И все же, не пора ли прощаться? Интуиция подсказывала, что нужно уезжать домой, под защиту родных стен. Но ведь дело не доделано. Можно попробовать поселиться в гостинице, имя у него другое, папа с сыном, приехавшие отдохнуть на волжских просторах, не вызовут ни у кого подозрения, вероятность встретить старых знакомых практически нулевая. Да, так и нужно сделать. Шерман стал собирать свои вещи, которые Верочка заботливо разложила по полкам в шкафах, в чемодан.
– Леня, оторвись от компьютера, собирай свои вещи, мы уезжаем.
Мальчик покорно вылез из – за стола. Что – что, а беспрекословное подчинение отцу бабушка в нем воспитала. Хотя иногда Шермана – старшего раздражала в сыне эта бесхребетность. Ленька рос спокойным и малоподвижным ребенком. Любимым его занятием было чтение книг, особенно на русском языке, которые он брал в библиотеке школы. И интернет. Шерман сам не очень хорошо разбирался в этой паутине, но Ленька лазил по сайтам свободно. Если честно, жизнь сына мало интересовала Шермана. С годами он все больше стал внешне походить на его бывшую жену, и это неожиданно стало его раздражать.
Шерман набрал сотовый Веры, и, услышав ее голос, еще больше забеспокоился.
– Что-нибудь случилось, Вера?
– Нет, с чего ты взял?
– Когда ты сегодня будешь?
– Как всегда, после пяти. А ты куда – то собираешься?
– Да нет, тебя дождусь.
– Хорошо.
В трубки послышались частые гудки. «А голосок у нас дрожит. Что бы это значило? Начальник рядом, говорить не может или…?» Об этом «или» он и задумался. Быстро подхватив свой чемодан, он вытолкнул сына на лестничную площадку, и захлопнул дверь.
«Я знаю, куда идти. Там уж точно меня никто искать не будет».
* * *
– Папа, а чья это квартира?
– Одной знакомой. Проходи в комнату, не топчись в коридоре.
– А мы надолго здесь?
– Нет, сейчас я поеду покупать билеты, а ты останешься здесь один.
– Я не хочу. Вдруг придет хозяйка.
– Не придет. Она возвращается с работы поздно вечером.
– А кто она?
– Врач, стоматолог. Отстань от меня со своими глупыми вопросами.
Шерман был уверен, что его бывшая жена все такой же трудоголик. Раньше он всегда посмеивался над ее привычкой уходить домой только после последнего пациента. Этим пользовались все, кому не лень. Иногда ее рабочий день растягивался до позднего вечера. Не проходя в комнаты, он вынул из кейса документы и бумажник и рассовал их по карманам. Нужно было торопиться. В прошлый раз, дожидаясь Голованова, он тщательно обыскал свою бывшую квартиру. Следов мужчины, хотя бы иногда посещающего его жену, он не обнаружил. Это его успокоило. Чисто мужское чувство собственника было удовлетворено.
Ближайшая авиакасса находилась в гостинице «Жигули» на соседней улице. Шерман действительно не боялся, что Дарья может вернуться домой не вовремя. В крайнем случае, он разыграет душещипательную сцену встречи после долгой разлуки. Пусть уж напоследок мамочка увидит сыночка. А потом, конечно, придется ее убрать. Опасно оставлять обезумевшую от горя – радости женщину. Так что, по любому, лучше уж ей проявлять трудовой энтузиазм у зубоврачебного кресла. Он вышел на улицу и оглянулся по сторонам. То, что его трудно узнать, он понял сегодня, стоя перед зеркалом в Вериной ванной. Последние дни он не брился, и его лицо приобрело сероватый оттенок от черной с проседью щетины. Темные, едва пробившиеся усики, хороший южный загар, довершали картину, делая его похожим на туриста, вернувшегося с морского отдыха. Вздохнув свободно, он завернул за угол.
– Артем, ну что тут?
– Никто из дома не выходил. Но не похоже, что в квартире кто – то есть. Я прислушался под дверью, тишина мертвая. Кстати, окна выходят на противоположную сторону.
– Хорошо. Он мог просто куда-нибудь выйти.
– Мог. И насовсем.
– Сейчас подъедут Сергей с хозяйкой.
Около гаражей притормозили новенькие «Жигули». Безрядин помог выйти Вере, открыв дверцу со стороны пассажирского сиденья.
– Здравствуйте, Вера Андреевна. Вы сейчас подниметесь в квартиру и ключом откроете дверь. И сразу же отходите в сторону.
– Вера согласно кивнула головой.
Тихо подъехал милицейский УАЗик. Четверо в пятнистой форме подошли к Борину.
– Петр, двоих поставишь у входной двери, двое – со мной.
Крепкий невысокий парнишка направился к дому.
Вера открыла входную дверь и пропустила вперед Борина и Артема Кораблева. Безрядин жестом показал ей на верх, и она стала подниматься по лестнице. За ней, осторожно ступая, двинулся парень в камуфляже, прикрывая ее собой.
Борин и Кораблев тихо вошли в квартиру. Из глубины ее не было слышно ни звука. Борин, держа пистолет в правой руке, обошел комнаты и кухню. Артем толчком открыл дверь в ванную.
– Пусто. Черт, ушел! Давай хозяйку.
Вера на негнущихся ногах вошла в квартиру. Заглянула в шкаф, на полочку в туалетном шкафчике и сказала:
– Нет его вещей. И вещей сына.
– Все. Уходим. Вера Андреевна, вам есть где переночевать эту ночь?
– Да, я могу пойти к своему сыну.
– Возьмите все необходимое, дня на три. Хотя, вероятнее всего, он уже едет в аэропорт. Как же вы не спросили его нового имени? И паспорт, конечно, не видели?
– Вера виновато развела руками.
* * *
Даша поднималась по узкой лестнице. Сегодня она воспользовалась черным ходом в первый раз с того дня, как здесь обнаружили мертвого Голованова. Неприятное чувство, что за ней следят, появилось у нее еще на нижней ступеньке. «Глупо бояться мертвых, обидеть могут только живые», – мысленно упрекнула она себя за трусость. Дверь в квартиру была не заперта, а только захлопнута. «Неужели Борин вырвался пообедать?», – Дарья открыла дверь и вошла в коридор. Нога ее задела стоявший под вешалкой незнакомый чемодан. «Интересно, что это? Моя ли это квартира?» – шуткой она попыталась отогнать от себя подкравшуюся тревогу. Даша подняла голову и остолбенела. В дверях комнаты стоял ее сын. Только повзрослевший. Такой, каким она его представляла себе бессонными ночами, уткнувшись в мокрую от слез подушку.
– Ленечка, – почти простонала она и рухнула на пол.
