Постояв в шкафу пару минут и потренировавшись сдерживать смех – а было смешно, прямо уморительно, Володя ещё раз похвалил свою творческую жилку и толкнул дверцу шкафа на выход. Дверь равнодушно скрипнула пластиком и не двинулась с места ну вот ни на столечко.
– Эбля! – крикнул Вова. – Я щас кому-то пейсы-то оборву!
«Так, стоп, кому я кричу – в каюте же никого нет! Осссспаде, какой же гениальный у меня план – чуть сам на него не купился! Но тем не менее дверь не открывается, что за на?!»
Изогнув шею в предельно неестественную позицию, Володя выпучил глаз в маленькую вентиляционную решёточку шкафа. Повращав им сюда, туда, а потом обратно сюда, ничего подозрительного он не заметил: как приличный подводник, Володя экономил электроэнергию, лампа секретера была выключена и не подсказала ему причину, а в противоестественные силы мозг, довольно плотно заполненный знаниями, уже не верил.
Прикинув и так и этак, Вова решил, что в крайнем случае пару дней в шкафу он посидит, а потом его обязательно хватятся и придут искать! Хотя обманывать себя не стоило в такой ситуации, и при объективном подходе к рассуждениям хер кто его хватится: баба, как говорится, с возу. Так что надо придумывать что-то самому. Кричать было стыдно. И потом было бы стыдно – засмеяли бы до икоты. Надо хоть немного реноме сохранить в этой патовой ситуации, и поэтому Володя решил стучать.
С одного борта его каюты, непосредственно у которого он сидел, была равнодушная металлическая стена с лазом в трюм, и дежурный трюмный вполне мог его услышать, а с другой, которая была напротив шкафа и за секретером, – жили управленцы, и на них-то больше всего и оставалось уповать, потому как на трюмных уповать – всё равно что в сверхъестественное верить.
Спасая остатки собственного самолюбия, особист потолкал дверь и плечом, и коленкой, и всем корпусом, но безрезультатно. К тому же, как вы можете вполне логично предположить, места для разгона кинетической энергии в шкафу не было абсолютно – вряд ли конструкторы предполагали, что в шкафу сорок на шестьдесят сантиметров кому-то придётся вышибать дверь изнутри. Спасибо, что хоть окошко вентиляции сделали!
Собравшись с духом и притушив остатки самолюбия, Володя несмело постучал в стенку. Подождал. Постучал громче. Так час, или полтора: в тёмном шкафу, знаете ли, время течёт по-особенному. Даже эхо не ответило – да, ребята, бывает и так, и если вы думаете, что когда-нибудь страдали от одиночества, то представьте себя скрюченным в шкафу, где и пустой шинели тесно, на второй палубе восьмого отсека (где почти никто не ходит) в подводной лодке на глубине метров восьмидесяти.
– Режим «Тишина»! – рявкнула по отсеку «Лиственница» старпомовским голосом. – Перемещения между отсеками ограничить! Пуски систем и механизмов только с разрешения центрального поста!
«Вот хоть в чём-то повезло!» – обрадовался чекист и даже на мгновение пожалел, что вот этого своего сэвиора только что планировал немножко свести с ума.
На подводной лодке и так довольно тихо: мало кому придёт в голову на ней шуметь без особой на то причины. Но тем не менее в повседневной работе механизмов что-то всё время щёлкает, стукает, шипит, потрескивает, булькает, переливается и даже свистит иногда. Другое дело – режим тишины: помпы не пускаются, компрессора, вентиляторы и гидравлические системы хотят, но тоже стоят, да что там – даже петли на переборочных дверях скрипеть перестают от ответственности за общее дело! Тут, конечно, любой стук наперечёт, и особист застучал задорнее. Постучит – послушает, постучит – послушает.
Но чем хорош бывает случай – как ни тренируйся, хоть семь потов с себя сгоняй, но подстроить так, как это делает случайное стечение обстоятельств, ни за что не удастся.
– Центральный – акустику! Слышу ритмичные стуки в районе от миделя в корму!
– Что за стуки?
– Происхождение установить не представляется возможным. Природа стуков предположительно – механические удары.
– Механики! Ну-ка! Быстро!
А у механиков – тишина. И на пульте тишина, и в отсеке, когда вахтенный в трюм бегает – тишина. А как только они докладывают, что нет, мол, тишина у нас, и акустик подтверждает, что да – вот сейчас вот тишина, как оно снова стучит! Ну как вот тут можно победить международный империализм методом скрытности в такой нездоровой обстановке?
– Центральный – акустику. Активнее застучало.
– Это как? Чаще?
– Нет. Это как кто-то стучал раньше один, а теперь ему кто-то ещё и отвечает.
– В районе восьмого?
– Предположительно. За миделем по левому борту стуки.
– Механики? Что вы, блядь, плечами дружно жмёте, как лебеди в «Лебедином озере»? Опять вы не виноваты и старпому самому разбираться? Наберут детей на флот, а молока не завезут: как тут буржуинов победишь? Всё самому, всё самому!
Старпом скачет в восьмой, а там отчего всё активнее стало? Это управленцы с вахты вернулись. Ну лежат себе в каютке, никого не трогают, как слышат – особист им стучит. Ну чего вот он стучит, а? Люди же с вахты и отдыхать намерены, следует же понимать эти тонкости: они ему, с коек не вставая, и отвечают обратным стуком.
Он им – «SOS»; «Наверх вы, товарищи, все по местам!» и заглавную тему из «Титаника» семафорит, а они ему в ответ: «Спартак – чемпион»; «Зенит – всех победит!» и «Мне нравится, что вы больны не мной!» Ну весело же, правда? И с матрацев вставать не нужно, что тоже важно.
Старпом в пять минут вычислил источники стуков (если вы помните, то я рассказывал эту особенность его организма: когда нужно было найти какой-нибудь косяк, то он немедленно становился как велоцираптор с мозгом) и ворвался в каюту к управленцам:
– Что за блядь танцы крайних народов с Севера тут, я вас спрашиваю?! Что за безудержное веселье во время слежения за подводной лодкой невероятного противника?! Кому я режим тишины объявил – сам себе? Режим тишина, Сей Саныч – есть режим тишина, Сей Саныч! А! А? Я вас спрашиваю!
– Дык мы-то чего? Особист вон стучит. Может, сеанс связи у него с Центром, ну мы ему и мешаем по народной, так сказать, традиции!
– Особист?
Старпом распахивает дверь в каюту особиста, поднимает секретер и открывает шкаф:
– Хули ты тут стучишь? Я, конечно, понимаю, Родина слышит, Родина знает… Но, блядь, потерпи ты, пока я режим тишины сниму, и стучи себе хоть до посинения костяшек! Усвоил?
– Дык я это… я как бы…
– Хуякбы! Меня особенности твоей службы ни в один сустав не ебут! Я кончил! Только раз мне тут стукни ещё!
– Сей Саныч! – запищали из каюты управленцев. – А дверцу нам заодно закрыть не будете ли так любезны, когда на особиста наорётесь?
– Вы чё, раклы, вообще страх потеряли?
Но дверь, правда, прикрыл. Велоцираптор внутри него, обнаружив и покарав жертву, немедленно засыпал.
– Вот я одного не пойму, – говорил потом всхлипывающий особист, просидевший в шкафу без малого два часа, – как он сразу понял, что я в шкафу сижу?
Управленцы, которые отпаивали его чаем из соображений гуманности и человеколюбия, вполне логично отвечали:
– Ну если ты из каюты стучишь, а в каюте тебя нет, то где ты можешь быть, как не в шкафу? Ну это же логика, царица этих… как их… о, наук!
– Нет, ну хорошо, допустим. Но он даже не удивился тому, что я в шкафу сижу! Это как вообще возможно – не удивляться тому, что человек в шкафу сидит! И ладно бы я ещё в его шкафу сидел, ну работа такая, но я же в своём! Собственном!
– А ты который годок-то служишь, карась?
– Да уж пятый пошёл!
– А у старпома пятьдесят пятый небось в льготном исчислении! Да чтоб старпома удивить, ты должен был в шкафу голый сидеть, вверх ногами и с бабой! И то старпом удивился бы только тому, как ты посмел бабу свою в штатно-численный список на выход в море не внести! Удивить он старпома захотел, в шкаф забравшись, – ну и «детства синие глазёнки!». Старпом, когда привидение в левой аппаратной завелось, удивился только одному: почему ему до сих пор не выданы ветошь и метёлка для наведения там чистоты и флотского порядка! А он решил шкафом этого титана с ума свести! И чему вас только учат в бурсах ваших?!
Но к слову стоит заметить, что цели своей особист таки добился: и зам, и старпом, и весь экипаж знатно отсмеялись после того, как управленцы всем это рассказали под страшным секретом. Не ту немного цель он ставил – это да, но всё почему? Всё потому, что план не до конца продумал, не учёл, так сказать, особенности рельефа местности своей операции, вот и потерпел полный крах уже на этапе отработки.
Так что тщательнее продумывайте свои планы! Намного тщательнее!
А особист так и ходил до конца автономки с грустными глазами и вздыхал, глядя на органы управления стержнями компенсирующих решёток. И если вы думаете, что когда-то попадали в крайне незавидные положения, то хочу вам сказать, что завидовал в те моменты особист Володя даже герою древнегреческих мифов Сизифу, потому что даже бесполезный труд, не приносящий плодов, всё-таки предпочтительней, чем вязкая, серая и беспросветная Скука. Запомните это, а лучше – законспектируйте.
