Капитан Рядовой ехал на своей «Ниве» в район. Следователь хотел, чтобы Василий Петрович как следует отработал местный контингент. Поскольку первоначальная версия была построена именно на причастности кого-то из ярвинских к убийству. Пока зацепиться особо было не за что, кроме разговора с Валерией Белозеровой.
По дороге он пытался сложить имеющиеся факты и определить, какое отношение к делу может иметь эта самая внезапно объявившаяся внучка доктора. А что она как-то причастна, капитан не сомневался. Чего-то недоговаривала, слишком долго рассматривала фотографии и вообще вела себя, словно… Черт с ней, с внучкой, никуда она не денется. Предположение, что она может оказаться убийцей, было ему неприятно. Все-таки внучка доктора. Хотя, действительно ли она приходится доктору родственницей, не мешало бы проверить. Мало ли что можно сказать. Глаза, правда, как у доктора. Этого не подделаешь. Такие глаза повесомее любых документов. Как говорил доктор, наше главное наследство. «Интересно, а вдруг она тоже… по этой части? – подумалось вдруг. – Тогда как?.. Ну уж нет. Всякую чушь и бред – в сторону. Вернемся к фактам».
Женщина умерла от удара тяжелым тупым предметом по затылку. Камнем, вероятно, сказал криминалист. Но это Василий Петрович и без него сообразил. Если бы эксперты определили, куда мог подеваться тот камень, пользы было бы гораздо больше. Его что, унесли с собой? Здоровенный булыжник? Каменюк разных форм и размеров вокруг валялось предостаточно, но ни на одном не было обнаружено следов крови или волос. Первоначальное предположение, что женщина упала и ударилась головой о валун, было отброшено сразу, как только криминалисты выяснили, что глыба, на которой она лежит, не имеет никакого отношения к ее смерти. Она умерла или, скорее всего, ее убили где-то в другом месте, а затем почему-то перенесли и уложили головой на камень. Наверное, ее тащили к доту – видимо, хотели сбросить внутрь. Там уж точно она пролежала бы очень долго, прежде чем ее смогли бы обнаружить. Но что-то помешало осуществить эту затею. Спугнули, что ли? Или нервы у преступника ни к черту? А может быть, просто сил не хватило?
В общем, предположений можно было настроить предостаточно. Но пока оставались невыясненными два самых главных вопроса: кто такая убитая и что она делала в поселке. Никто ее не видел, никому она не была знакома. За каким чертом немолодая женщина потащилась в лес? Грибы-ягоды еще не наросли. Приехала, чтобы просто погулять на свежем воздухе? Ерунда какая-то выходит. Ведь не на свидание же собралась, возраст вроде не тот, хотя сейчас женщины под шестьдесят вовсе не считают себя старухами. На турбазе тоже никто ее не ждал и не видел. Да и что ей там делать? Рыбу ловить? Или мужа загулявшего разыскивала? Но вроде бы всех, кто находился на турбазе, проверили. Вопросов уже прибавилось, а вот ответов явно не хватало. Василий Петрович почувствовал давно забытый азарт следопыта.
Приехав в РУВД, он сразу же отправился к следователю, чтобы разузнать, не установили ли личность погибшей. Результаты вскрытия показали, что умерла потерпевшая не в субботу, как предполагали, а на день раньше. В пятницу между девятью и одиннадцатью часами вечера. Кроме того, выяснилось, что лет тридцать назад у нее была серьезная травма головы и ей делали трепанацию черепа. Это уже было кое-что. Можно поискать в питерских больницах. Все-таки похожа она на городскую.
Во время разговора со следователем у Василия Петровича мелькнула мысль проверить таксопарки. Если женщина приехала не на маршрутке, остаются три варианта: либо на частнике, либо на такси, либо ее привез убийца. Или убийцы. Могла, конечно, электричкой добраться до ближайшей станции и уж там поймать машину, но это казалось маловероятным. Автобус, который ходит два раза в день? Если женщина около шестидесяти может позволить себе хорошую, качественную одежду, то уж дожидаться загородного автобуса, а потом трястись на нем со всеми остановками она едва ли станет. Значит, такси.
В четвертом по счету таксопарке нужный вызов значился. Василий Петрович помчался в город искать таксиста. Пришлось задержаться там до следующего дня, чтобы выяснить все, что его интересовало. Новая информация полностью оправдала подозрения. Эта чертова докторская внучка влипла по полной программе.
Он гнал свою старенькую «Ниву» обратно в Ярви, выжимая из нее последние силы, и ласково уговаривал потерпеть, не сломаться сейчас, уж потом он подлатает свою красавицу по всем правилам у знакомых спецов. Машина кряхтела, громыхала, но исправно ехала вперед.
Теперь он не позволит себе расслабиться. Девица выложит все, что ей известно. Он прикидывал, как бы половчее выстроить разговор, хотя не был до конца уверен, что глазастая внучка еще не сбежала куда-нибудь. Ну, ничего, далеко не уйдет. Теперь он много знает, не все, конечно, но достаточно. Так что найти ее будет не так уж и сложно. Не матерая преступница, в конце концов.
Василий Петрович свернул с трассы в сторону поселка, вовремя заметив указатель. Фу, чуть не проскочил, облегченно вздохнул он, надо бы разобраться с этим, а то указатель почти не видно. И нечего думать о делах за рулем. Сел в машину – смотри на дорогу, а не занимайся черт знает чем. Подъезжая к поселку, он сбросил скорость, и «Нива» благодарно заурчала в ответ.
Дом доктора был уже совсем недалеко, когда драндулет заглох. Василий Петрович хотел было разразиться гневной тирадой, но рассудил, что это будет несправедливо. «Нива» все-таки довезла его, пусть не до самого конца, но теперь и пешком дойти можно. А ведь могла сломаться где-нибудь на трассе. Нет, все-таки машина заслужила, чтобы показать ее хорошему мастеру. Он аккуратно закрыл дверцу и пошел пешком.
Остановившись неподалеку от дома и закурив, решил для разгона оглядеться. Вкуса у сигареты не было никакого, но это помогало сосредоточиться.
Белозерова копалась возле дома, что-то сажала, вроде бы цветы. Капитан вспомнил, какие здесь раньше росли лилии, много, самых невероятных расцветок и форм. Весь поселок ходил посмотреть, а если получится, то и взять на развод. Когда же это было – лет сто тому назад?..
«Интересно, – подумал Василий Петрович, – если доктор знал все, что должно было случиться, может, и эту ситуацию он тоже предвидел?» И вспомнил пигалицу, которая бегала, еле поспевая за доктором; кто-то даже ему вроде бы сказал, как ее зовут. Какое-то имя было… Значит, Валерия Белозерова и есть та самая пигалица. Точно, доктор же сам представил ее. «Моя внучка. Лера. В меня пошла», – с гордостью показал он худенькую девчушку лет четырех. А Вася тогда даже позавидовал девчонке – повезло ей с дедом, счастливая.
Теперь судьба этой счастливой внучки в его, Васиных, руках.
Следующая мысль, которая посетила его голову, была идиотской. Ему сразу же захотелось отделаться от нее. Но… она уходить не пожелала.
«Может быть, доктор специально подстроил все так, чтобы я оказался здесь, в Ярви, в это время?..»
Бред. Самый настоящий бред.
И что же он должен делать? Помочь ей? А если она виновна? Как же насчет того, чтобы всегда оставаться честным? Попробуй тут разберись – голову сломаешь… Эх, думай – не думай, а делать что-то надо. Хватит курить, начнем разговаривать по-другому.
Лера второй день трудилась, восстанавливая цветник. Сорняки были побеждены еще в воскресенье, и теперь она пыталась обнаружить хоть какие-то остатки прежней роскоши. Раньше здесь, у дома, цвели лилии. Они разрастались с такой бешеной скоростью, что бабушка едва успевала их рассаживать. Лера помнила, что ей, маленькой, лилии казались настоящим лесом. Растения парили где-то в облаках, за несколько месяцев вырастая намного выше, чем она сама, пятилетняя. Пытаясь понюхать приглянувшийся цветок, она вынуждена была подниматься на цыпочки, чтобы дотянуться, и все равно лилии были выше. Они, такие красивые и гордые, сияли где-то на недоступных ей вершинах. И любовь к лилиям сохранилась у нее до сих пор. Она выделяла их среди всего цветочного царства как нечто особенное.
Обнаружив, что вместе с сорняками можно повыдергать и цветы, Лера решила, что необходимо найти способ опознавать их. В доме не было никаких руководств по выращиванию цветов, и она полезла в Интернет, благо там любой информации навалом. Покопавшись какое-то время, она нашла все, что было необходимо, и даже более того. Ей удалось пообщаться с энтузиастами-любителями и договориться о покупке новых луковиц. То, что со временем должно было превратиться в клумбу, пока представляло собой жалкое зрелище. Редкие тощие росточки посреди голой земли совсем не походили на великолепные экземпляры, представленные в Интернете. Но начало было положено.
Женщина, которую Лера увидела на фотографии, никак не шла из головы. Что-то в умоляющем лице погибшей не давало ей покоя. Лера пыталась представить себе, как бы могла выглядеть эта женщина при жизни. Она мысленно хотела увидеть ее смеющейся или улыбающейся, но не получалось. Женщина по-прежнему смотрела на Леру с немым укором, словно ждала чего-то… «А лилии подошли бы ей», – подумала Лера. Представить женщину с букетом этих цветов почему-то было легко. Они казались родственниками: женщина с фотографии и сильные, гордые, но такие печальные цветы.
