Вскоре несчастная певица, вся красная и растрепанная, с размазанной по щекам губной помадой, выскользнула из дверей. Барсик медленно и торжественно вышел за ней, поправляя брюки и застегивая ремень. Тот факт, что он может продемонстрировать полное обладание всеми прелестями певицы, которую присутствующие джентльмены видели исключительно по телевизору, доставлял ему истинное, практически физическое наслаждение. Удовлетворенный во всех смыслах, Барсик шлепнул Амалию по заду и сказал, что она может быть свободна, так как у них есть еще о чем поговорить без женских ушей. Амалия моментально собралась и практически выбежала на улицу.
– В «Ку-ка-реку»! Быстро! – По голосу было понятно, что Вите лучше сейчас помолчать и побыстрее доставить хозяйку в модный бар, где известная тусовщица и модельер Ульяна Гейден праздновала выход в свет своей новой коллекции.
– Не, Уль, я все понимаю – без него я никак и никто… Но зачем же так! – Амалия уже прилично набралась и с трудом удерживалась за барной стойкой. – Я себя чувствую хуже проститутки! Представь – в кабаке, при этом быдляке чуть не трахнул меня! – она окончательно разревелась. – Скотина!.. В сортире минет пришлось ему делать!
– Амаль, а что делать? Что? Послать его и вернуться к себе в Усть-Зажопинск? – Ульяна тоже немного выпила и разоткровенничалась. – Думаешь, мне легко? Кому бы я на фиг нужна была тут со своими платьишками? Левинсон меня год таскал по мужикам… С кем только не трахалась, как вспомню – так вздрогну! Думала, уж все, абзац, пока Исмаила не цепанула…
И подруги дружно выпили.
Тем временем вечеринка была в самом разгаре, народ все подходил и подходил. Было ясно, что ни успех коллекции, ни сама Ульяна никого по-настоящему не интересовали. Всем было важно посмотреть на других, показать себя и свои тряпки, потешить свое эго и посплетничать. Похоже, что вид Амалии и ее рассказ по-настоящему зацепили Ульяну. Она отходила от подруги только для того, чтобы перекинуться парой слов с вновь пришедшими гостями, и снова возвращалась к бару.
Телефон лежал на стойке, Оля слышала и видела все, о чем говорили девушки. Ей искренне было жаль Амалию, да и Ульяну тоже. «Да, мама мне всегда говорила, что за все хорошее в жизни приходится платить… интересно, почему начинаешь верить этому, только когда попадешь в настоящую жопу?» – Оля опять вспомнила, что она ведь тоже хотела всего лишь кусочка гламура и чем это для нее кончилось.
Тем временем рядом с подругами за барную стойку присел молодой человек. Он хорошо видел, что Амалия уже довольно прилично выпила и не совсем контролирует себя. Выждав момент, он потянулся за очередным Б-52 правой рукой, одновременно ловко смахнув левой со стойки лежавший чуть сбоку от Амалии ее золотой айфон. Увидев, что она этого не заметила, он выпил горящий напиток и спокойно отошел в сторону. Оля поняла, что у телефона, кажется, скоро снова сменится владелец, но в этот момент воришка нажал кнопку и выключил его.
* * *
Паша очнулся довольно быстро, но грабители были уже далеко. Гудела и кружилась голова, из разбитых губ сочилась кровь, но все это было полной ерундой по сравнению с пропажей айфона! Он встал и вяло побрел к метро, купил в киоске бутылку воды и умылся. Покупка была вызвана не только желанием промыть ссадины и попить. Паша решил проверить, нет ли у него сотрясения мозга. Он где-то читал, что при сильной травме голова начинает плохо работать, в частности, затрудняется счет. Убедившись, что за воду попросили тридцать пять, а сдача с сотни составила именно шестьдесят пять рублей, он решил, что со здоровьем все более-менее в порядке.
Надо было думать, что делать. Проблема осложнилась тем, что теперь ему необходимо решать сразу две задачи: для того чтобы вытащить Олю из аппарата, нужно было сначала ее найти. «Так, Фот, будь спок! Хуже не будет, все, что могло случиться, уже случилось» – примерно такие мысли тихонечко похрустывали у него в голове. Паша решил, что вернется домой, приведет себя в порядок, так как после избиения и падения рваными оказались и джинсы, и ветровка, да и голова работала все-таки не очень. Дома он некоторое время колебался между двумя болеутоляющими – анальгином и водкой. Решительно выбрав второе средство, он успел подумать, что осетинский разлив оказался на этот раз не таким омерзительным, и заснул.
Проснувшись рано утром, он первым делом кинулся к телефону и компьютеру. От Пафоса снова не было никаких известий. «Ага. Он ведь что-то рассказывал про каких-то пострадавших от его проги. Может, через них можно что-то узнать?» Паша вспомнил, что их было двое – бывший мент, ныне служитель в зоопарке, и экс-банкирша, она же учительница географии. Начать Паша решил с зоопарка, так как это казалось совсем простой задачей. Но выходить из дома с разбитой физиономией было как-то неудобно, и он подумал, что в оставшейся после Олиного исчезновения сумочке наверняка есть что-то из косметики. Паша спешил, поэтому просто вытряхнул ее содержимое на стол и удивился, как такое количество разнообразного барахла смогло поместиться в столь маленькой фитюльке. Куча предметов, принадлежавших его подружке, включала в себя несколько комплектов разных ключей, маленький складной зонтик, сигареты, несколько зажигалок, упаковку колготок, презервативы, зарядное устройство для телефона, переносной аккумулятор, несколько ручек и маркеров, огромное количество бумажек, рецептов и записок.
Паша невольно начал трогать и перебирать Олино богатство, задумчиво перекладывая вещи из одной кучки в другую. Он всегда воспринимал ее визиты как нечто само собой разумеющееся и естественное, никогда не считал их отношения серьезными или просто заслуживающими внимания – так, встретились-разбежались. Паша даже как-то особо и не интересовался Олиными увлечениями, мечтами и желаниями, но предметы из ее жизни вдруг включили в нем что-то похожее на слайд-шоу из фотографий недавнего прошлого. Он вспомнил, как они бежали прошлым летом от ливня с градом, пытаясь раскрыть на бегу тот самый зонтик, что лежал перед ним на столе. Пачка ее сигарет и зажигалки напомнили об их споре по поводу вреда курения – Паша утверждал, что курение безвредно, Оля спорила, приводя медицинские доводы. Курить, впрочем, продолжали оба.
Внезапно он почувствовал, что внутри что-то зашевелилось, словно кто-то несильно, но довольно чувствительно прихватил его слева, в области сердца. Это тянущее ощущение было какой-то странной для всегда невозмутимого циника-айтишника Павла Фотина смесью жалости и неожиданной нежности. Стерев нежданную крохотную слезу, тихо выползающую из левого глаза, он обнаружил старенькую косметичку, в которой был тюбик с тональным кремом. Как мог, Паша замазал следы вчерашнего на физиономии и выскочил из дома.
В зоопарке Паша легко нашел вольер с носорогами. Утром буднего дня посетителей практически не было, можно было спокойно понаблюдать за зверем. Огромное животное вальяжно лежало посередине огороженного пространства, напоминая какого-то богемного персонажа, постепенно отходящего после вчерашней попойки. Паша заговорил зубы банальной чепухой полусонному охраннику и вошел в большое помещение позади загона. Внутри сильно пахло соломой и навозом, от этого плотного и терпкого запаха Паша принялся чихать.
– Будь здоров!
Паша обернулся и увидел здорового мужика лет сорока со шваброй в руках. Нос его был заклеен серо-грязным пластырем, из-под которого слева выглядывала здоровенная серьга. Приглядевшись, Паша узрел, что это не просто серьга, а приличного размера металлический топорик, хитро проткнувший носовую перегородку.
– Спасибо!
– Безуха тебе, ты чихать можешь!
– А вы что, нет?
– Да чихнешь тут, как же! Видишь, какую пепяку воткнул – болит, сцуко… – скривился в улыбке правой стороной лица собеседник.
– Ага, знатная вещица. Дорого, небось?
– Не даром, точно. Это же The Great Frogg. Мик Джаггер, Аксель Роуз, из наших – Серега Воронов из «Кроссроудз» – все они эти вещи носят. Дунуть хочешь? – продолжил он практически без паузы.
«Ничего себе! Только что меня увидел – и сразу травку предлагает, рокер хренов! Похоже, что как раз этот перец мне и нужен», – подумал Паша.
– Не, не надо, я и так с рождения дурной! А вы тут недавно работаете?
– Ага! Пару недель.
– Ясно. Знаете, тут такое дело… Короче, вы не знаете такого человека – Алексея Памфилова? Он программист, очень серьезный чел, вы его точно знать должны! Мне бы найти его как-то – не поможете?
По лицу собеседника пробежала какая-то блаженная полуулыбка. Он отшвырнул в сторону швабру и полез в шкафчик для переодевания за его спиной. Достав оттуда размалеванную гитару, он резко ударил по струнам и запел:
Носорог и Аня, да-да-да!
В оловянной ванне навсегда!
Тайные желанья и мозги
Ты на расстояньи сбереги!
Это была довольно известная песня какой-то панк-группы. Спев ее целиком, он перешел к следующей композиции, которая была так же бессмысленна, но исполнена довольно складно. Все Пашины попытки задать еще какие-то вопросы были оставлены без внимания; бывший милиционер, а ныне – служащий зоопарка самозабвенно продолжал шерстить весь панковский репертуар, ловко аккомпанируя себе на гитаре. Прослушав с десяток песен и отчаявшись добыть хоть какую-нибудь информацию, Паша махнул певцу-смотрителю рукой и направился к выходу. Вслед ему снова зазвучал хит:
