ДАША. О, а у меня мама со мной год не общалась, когда я за Игоря вышла. Кричала, если ты его введешь в собственность на квартиру, я тебя прокляну, этот проходимец все у тебя отберет, помяни мое слово. Я ей кричу – да он мухи не обидит, он вообще в монастырь собирается! Главное, она оказалась права.
ЛИНА. Как говорит моя умная мама, старость – это когда ты знаешь все наперед, но тебя никто не спрашивает…
ДАША. Эта сволочь Игорь…
МИЛА. Да!
ДАША. Да-да! Триппер и сифилис сейчас не лечится! Принимает такие скрытые формы! Я читала. Почему и хочу правды! Чтобы не заразиться! Эта Аллочка, она спит со всеми!
ЛИНА (смотрит в окно). О! Мимолетное виденье! Глядите! К Мишке опять эта девчонка пришла!
МИЛА. К какому еще Мишке? Что такое? (Смотрит.) Да еще и с детской коляской?
Все смотрят в окно.
ЛИНА. Это сын моих тут строителей. (Показывает на дверь.) Нашальника сын (это шутка)… Алика.
МИЛА. Я вообще уже давно тут здесь не понимаю, зачем посторонние люди живут, в наш туалет ходят.
ЛИНА. Нет, они в овраг бегают.
МИЛА. И че это девочка и вдруг с коляской?
ЛИНА. А она уже. Мать-одиночка. Ей шестнадцать лет. Дурочка полная. Сейчас опять залетит. Мишка где-то ее нашел в деревне, познакомился на дискотеке… Нет. Сейчас здесь им негде. Сейчас все дома, отец его вон вернулся…
Проходит обратно человек с лопатой, здоровается. Лина отвечает.
МИЛА. Да!
ЛИНА. Отец его бригадир, классно кладет плитку и вообще тут строит всем по мелочи. А этот сын Миша такой идиот. Водителем устроился. Получил первые деньги, выпил на ночь полтора литра пива. А утром выезжать в семь. И тут сразу его патруль остановил. И у него отобрали права. Ну не идиот? Отец кричал на него, я слышала. А что делать? Теперь он здесь живет тоже, на полу спит, он там четвертый. Помогает им на стройке.
МИЛА. Ты смотри, подхватишь заразу, не спи с ними. Они докапываются до незамужних старых баб.
ДАША. Оп-па! Торт от язвы.
ЛИНА. Знали бы те дальние жены, с кем спят их мужики, не с чистенькой Аллочкой, которая при мамочке, спасибо, Дашка, мужу скажи, и не в отдельном номере в гостинице, а ходят всем кодлом прямо в сауну, деньги семьи на баб тратят. Брезговали бы тогда люди этими мужьями.
МИЛА. Интересно, вот как жены реагируют, когда им говорят, что ихние мужья живут с другими женщинами… Ну, допустим, уже много лет. Сказать жене и посмотреть на нее. Вот что она сделала бы?
ЛИНА. Нет, не надо никому ничего говорить, сплетничать. То, что мужик спит с какой-то шлюхой, не наше дело. Зло придет в этот мир, однако не через нас.
МИЛА. Но! Маленькое уточнение. Необязательно мужики спят со шлюхами, они, может, спят с любимыми женщинами.
ДАША. Да, а у этой любимой женщины, как правило, он не один такой. В этом все и дело.
МИЛА. Бывает, что и один. (Улыбается.)
ЛИНА. Ты имеешь в виду кого-то конкретно?
МИЛА. Себя.
ДАША. Оу! А жена твоего о тебе знает?
МИЛА. А мне все равно. Может, и не знает.
ДАША. Узнает, мало тебе не покажется.
МИЛА. А это и неплохо. Может, что-то сдвинется с места. А то я с ним сплю, кормлю его, трачу на него всю свою жизнь… А она как собака на сене. Он же с ней не спит! Так что и сама она с ним не живет, и другим не дает.
ЛИНА. Жена с ним не живет? Откуда ты знаешь?
МИЛА. Да он признался.
ДАША. Врет он. Как же так, спать в одной постели с человеком и не прикоснуться? Игорь со мной спит. Правда, еще и с Аллочкой… И зачем она ему при его возможностях, десять минут и захрапел?
ЛИНА (смеется). Говорят, мужчина запрограммирован при любых этих своих возможностях рассеивать потомство, он отвечает за количество. Хоть десять минут, хоть пять. А женщина отвечает в этом мире за качество, то есть она выбирает лучшего, сильнейшего производителя и при этом старается, чтобы он не ходил по бабам и не заражал потом ее и будущих детей. Поэтому мужик принимает все близлежащее без разбору, лишь бы посеять, он как ветер. А женщина, она как цветовод. Ей нужно лучшее семя. Она выбирает.
МИЛА. Я выбрала, одного и на всю жизнь.
ЛИНА. Будешь от него рожать?
МИЛА. Нет, я буду от него балдеть.
ДАША. Женщина балдеет в основном от собственного ребенка.
МИЛА. Ну и балдейте от своего Николы. Зачем вам тогда муж-говнюш, эта гонка с преследованием? И тащить еще с собой этого ребенка. Не понимаю.
ЛИНА. И правда, Дашка.
МИЛА. Чего вы гоняетесь за мужем?
ЛИНА. Она права. Оставайся, пообедаем, чаю попьем. Выспишься на воздухе.
ДАША. Никола безумно любит отца и ему слепо верит! А мне грубит. Отец внушил ему, что я никто, ничто и звать никак. Никола должен понять, на чьей стороне правда.
ЛИНА. Правда бывает лживая, односторонняя, и она может погубить. Это такое страшное оружие!
ДАША. Лучше жить по лжи?
ЛИНА. Лучше молчать.
МИЛА. Да! Но молчать так тяжело! Я ее понимаю.
ДАША. И как бы отец Николку не увез, мы это повсеместно видим. Увезет, и всё. Чтобы алиментов не платить.
МИЛА. И потом при разводе потребует половину вашей шикарной квартиры! Вас же четверо? Ему с сыном две комнаты! И на суде окажется, то что сын как бы хочет жить с папкой. И вы остались без ничего.
ЛИНА. Ну парень же тебя любит. Он никуда от мамы не уйдет. Ну не плачь.
ДАША. Никола очень тоскует по отцу.
МИЛА. А что потом с вами будет, если вы его повезете и покажете ему любименького отца с другой бабой? Он ведь все уважение потеряет к вам лично!
ДАША. Да что там! Никола уже плюет на меня! Плюнул мне на рукав и заплакал, когда я сказала, что у папы другая жена.
МИЛА. Нервнобольной ребенок будет презирать мамашу-истеричку.
ЛИНА. К сожалению, в чем-то она права, Даша. Послушай ее.
МИЛА. Не к сожалению, а к счастью.
ДАША. Когда-нибудь и вас, девушка, перевернет и прихлопнет.
МИЛА. Ни-ко-гда. Что же вы думаете, мы не проводим среди наших членов коллективных практик? И я в них участвую, и мой любимый. Мы несем одиноким людям добро! Приходите к нам на практику, там вы познаете наше мощное общее счастье. А то вы без оргазмов, я вижу, уже давно.
ДАША. Что вы лезете, я вас и знать не знаю. Упражняйтесь вон с крутым яйцом. Сидит в чужом доме и учит!
МИЛА. В чужом? Это чужой дом? Что вы знаете!
ЛИНА. Да, она у нас, Дашка, как у себя дома.
ДАША. Не советовала бы тебе, Лина, ее принимать.
Мила складывает пальцы.
ЛИНА. Но ведь Мила в чем-то права. Она недаром в этом фонде работает. Они знаешь как научились с людьми объясняться? Ведь у них не только йога-центр и эти дурацкие тантрические практики, у них еще и благотворительный фонд, и к ним обращаются инвалиды, слепые, голодающие!
МИЛА. Да! И люди, которые симулируют это! Нагло!
ДАША. Как это, симулировать голод? Или нет ноги?
МИЛА. А подвязывают ногу! И идут! Не едят день или два, и истощенный вид! И детей приводят не кормя! И фонд должен им еще помогать! С какого это переполоха? И Вадим им всем верит, как дурак.
ЛИНА. Да, он добрый человек.
МИЛА. Как идиот вообще. Рот раскрыл и всех слушает.
ДАША. И Никола мой отца тоже слушает рот раскрыв. Но пусть он поймет, что отец врет! Папочка изображает перед сыночком святого. Сколько обещает ему всего! Никола ему верит. Лин, позвони, а? Набери с городского, вот номер.
ЛИНА. Нет, я не буду. Прости. Не в состоянии просто. У меня уже во рту пересохло. Не могу. Как-нибудь не так скажу, и там сразу заподозрят.
ДАША. А ты, учительница жизни, безгрешная душа? Святая, так сказать? Помочь погибающему, как? У которого ребенка крадут? А? Проповедница оргазмов с крутым яйцом?
МИЛА. Я бы сказала, то что тебе бы это помогло.
ДАША. Ну ладно. (Набирает номер, говорит с украинскими интонациями.) Алло! Гостиница? А, поняла. Пансионат «Зеленые дали». У вас нет такого Маркова И. Л.? Это с его работы звонят. Есть такой? Да? Он оставил нам только номер вашего телефона, что к вам поехал отдохнуть, а мобильный у него говорят вне линии связи. Он ключ с собой увез, уборщица не может взойти. Это с вахты звонят. А. А вот это я уже для себя, может, я тоже приеду с мужем. Сколько стоит номер как у Маркова? На двоих сколько? Ххосподи! А с какого вокзала к вам посылать курьера? И номер комнаты. А. Станция какая? Ххосподи, не поняла. А. Так. Адрес? Записываю. Ой, спасибо большое, девушка. (Кладет трубку, понурилась.)
ЛИНА. Да… Ты просто великая артистка. Так сыграть! Никто бы не мог. Даже и не просила бы ты никого.
ДАША. Ххосподи! Нужда – самый лучший учитель. Значит, что мы имеем? Что Игорь снял номер на двоих. Это притом, что денег в доме нет. Нам всем срезали зарплату. Ну это ему даром не пройдет. Никола! Никол, мы едем! (Хватает свою сумку и детский рюкзак, выходит.)
