ВАДИМ (вытерся салфеткой, которую ему протянула Мила из своего пакета, повернулся наконец к Даше). Так. Четко, конкретно, что было дальше?
МИЛА. А вы не слышите то что ребенок плачет.
ДАША. Николка плачет? (Рванулась к дверям.)
ЛИНА. Нет, в коляске ребенок ее лежит с той стороны…
МИЛА. А им хоть кол на голове теши, этим в душе. Лин, сходи к его отцу, к рабочим, пусть выгонят девку, душ вымоют, ну что это такое.
ЛИНА. Неудобно.
ДАША. Николка плюнул мне на рукав и сказал, что меня не любит и тоже от меня уйдет. Мы так ходили. Я за ним, он от меня. Плакали оба. Потом мы пошли в «Макдоналдс», там умылись с дороги… И там я ему купила картошки фри и нам дали бесплатно кетчуп. На гамбургер и кока-колу не хватило. Денег не осталось почти. Лин, я у тебя одолжу на билеты, потом перешлю.
МИЛА. Так бы сразу и сказала!
ЛИНА. Хорошо-хорошо. Надо будет занять у соседей. Ну-ка ешь, ты со вчера ведь не ела. Вадим, кстати, корма закончились, последний пакет высыпала. А денег у меня нет больше.
МИЛА. Надо писать заявление в бухгалтерию в понедельник. Это они решают. Не Вадим. Он уже улетел в США.
ВАДИМ. Нет, вы не то рассказываете. Меня интересует, что было сейчас. Вот возле вольеры с кошками.
ЛИНА. Не плачь, говори.
МИЛА. Ребенок там орет, ну что такое! Просто на нервы действует! Человек приехал передохнуть!
ДАША. Он хотел войти внутрь в вольер.
Мила опять качает головой.
Я его все-таки оттащила от сетки, мы сюда еще вернемся, тут переночуем, ты завтра с ними поиграешь… А сейчас, говорю, мы поедем к папе, ладно? И ты увидишь его новую жену, с которой он поехал отдыхать. (Плачет.) Он нас обманул, что едет в Псков в командировку, он на самом деле взял эту новую жену и поехал с ней отмечать свою свадьбу. Он нас обманывал все время. И тебя, говорю, обманывал, что возьмет с собой на рыбалку и отведет на бокс. Ты веришь и ждешь все время. Удочку ты себе сам вырезал и под кроватью держишь. А он больше не вернется.
МИЛА. Вот зачем тебе это?
ДАША. Николушка, поедем с отцом попрощаемся. Увидишь, ему будет очень неприятно, что его обман вскрылся. Но нельзя все время врать и чтобы никто не догадался.
МИЛА (глядя в окно). Ну вот зачем такую пытку устраивать? Гнать их надо из душа!
ДАША. Чтобы он наконец понял, что мама всегда с ним, а его горячо любимый отец свалил.
МИЛА. Лина, пойди крикни им.
ДАША. Чтобы начать совершенно новую жизнь, без вранья, да, своей отдельной семьей. Мы втроем и моя мама. Ни на что не надеясь больше. Николка и моя Лиза мои единственные друзья и товарищи. Лиза тоже Игоря очень любит, я скрывала, что он ей не родной отец. Когда он ушел от нас в первый раз, это было три года назад, он поселился в семье, где рос его собственный ребенок, как оказалось, его дочь. Ей на год меньше, чем моему Николе. Видали? То есть Никола родился, и папочка через три месяца переспал с другой. Ну вот, он ушел к ним, к этой своей дочери Татусе, Лиза рылась, рылась, искала и как-то нашла за тахтой его записнушку, и там был ряд зашифрованных телефонов с инициалами. И стала обзванивать их, везде спрашивая Игоря. Везде, видимо, получала довольно свирепый отлуп, как я, когда он пропадал и приходилось его искать по старым номерам. И мне или демонстративно смеялись и бросали трубу, или кричали, что такие не проживают и забудьте этот номер навеки, девушка. И наконец Лизка все-таки напоролась на его новую семью, на тогдашнюю временную тещу. Теща говорит, а кто это. Лиза отвечает: «Его дочь Лиза». А та ей спокойно в ответ: «У него нет родной дочери Лизы, забудьте этот телефон. Он вам отчим». А нас не было дома. Лиза потом призналась, что чуть в окно не прыгнула. И стала меня терзать, а кто ее настоящий отец. А я не хотела говорить. Он страшный человек, ее отец. Он сектант. Ушел в тайгу со своими адептами. По другим сведениям, он проповедует в Майами.
Мила, взмахнув руками, выбегает.
ВАДИМ. Где в Майами? Адрес есть? Как его фамилия? Это важно сейчас.
ДАША. Нет. Я вам специально не сказала, где это. Это не в тайге и не в Майами. Забудьте. Лиза до сих пор хочет его найти.
ВАДИМ. Хороший член секты лучше безбожного алкаша. Да… Но потом ваш муж к вам все-таки вернулся?
ДАША. Да, Игорь был страшно привязан к Николке. И потом, видимо, там, в его новой семье, там было ему не очень. Ребенок родился, квартира маленькая, у его сожительницы мама, папа, сестра… Я Игорю позвонила, сказала, что Николка стал мочиться в постель и кричит по ночам. Они встретились в кафе. Никола его привел домой. Никола очень гордился. Уже не кричал во сне. Вел себя хорошо. Был счастлив. Но, как вчера оказалось, это все завязалось ненадолго. Пытка какая-то. Качели-карусели. Туда-сюда.
ВАДИМ. Ну хорошо. Вернемся к сегодняшнему дню. Вы отошли от вольеры. Дальше что?
Даша не может говорить.
ЛИНА. Ну поешь хоть что-нибудь. На тебе яблоко. Это наше, прошлогоднее. (Трет его о рукав, протягивает Даше.)
ДАША (берет яблоко и вдруг страшно кричит в сторону кулис). Никола! Николка! Иди поешь! Тут яблоко тебе дали!
ВАДИМ. И он вдруг в этот момент убежал от вас?
ДАША. Яблоко тут! Никола!
Шаги по крыльцу. Все смотрят на дверь. Входит МИЛА.
МИЛА (рассерженно). Ну хоть кол на голове теши… я начала стучать, они тогда душ пустили… Принимают холодный душ в чужом доме Вадима.
ДАША (возвращается, садится). Мы идем с Николой, и тут я на ходу роюсь в сумке и замечаю, что у меня пропал кошелек. Там хоть немного, но на электричку бы наскреблось. А потом я хотела занять у Игоря на обратный путь.
МИЛА. Как, после скандала?
ДАША. А что, он мне не муж? В семье всегда что-то происходит, но все же всегда заканчивалось!
ЛИНА. Ну. И как Николка исчез?
ДАША. Я стала рыться. У меня в сумке был полный ералаш. Но Никола никогда бы не взял чужое!
МИЛА. Никто тут не мог взять ваш кошелек. Мы все друг у друга на виду. Вы сами выронили. Вы ведете как больная! Сама все потеряла и истерит.
ДАША. Я Николе говорю: по-моему, я оставила у Линочки кошелек, я сбегаю. И пошла. А сама все рылась в сумке. Все наши денежки, говорю, пропали! Подожди меня! Ой, ребенок плачет? Николка? (Кидается к двери.)
МИЛА. Это не ребенок кричит, это девка воет, я слышала! Они якобы моются там, в душе!
ДАША (стоя в дверях). И уже подбегая к вашей даче, я нащупала кошелек на дне сумки. Зажимаю кошелек в кулаке, оглянулась, а Николки нет. Голова совсем пустая, там как колокольный звон.
МИЛА. Да! Звон! Шизофреник.
ДАША. Руки-ноги трясутся. В районе желудка горит лампочка тревоги. Побежала. Кричала.
ЛИНА. Выпей-ка чаю. (Наливает ей чаю, протягивает чашку.)
ДАША (не беря чашку). Спасибо. (Кричит.) Нико-ла! Иди выпей чаю! Он не пил чаю с самого вчерашнего вечера. (Рыдая.) Никола!
ВАДИМ. Ну не надо, не надо. (Гладит Дашу по рукаву.)
МИЛА. Ты что, она сошла с ума. Не видишь? Надо вызывать психоперевозку.
ВАДИМ. Говори тише, говорить надо спокойно, а то мне ничего не понятно. Что было дальше?
ДАША (вопит). Нико-ла! Чай пить! (Вадиму.) Я уверена, он меня слышит и он вернется. Ему страшно хочется пить. Как мне.
ЛИНА. Пей, когда он придет, я ему налью еще чаю. Пей, пей. (Подносит ей к губам чашку, Даша немного отпивает.)
ДАША. Ну вот, когда я вернулась на старое место, Николы там не было. Я стала бегать туда-сюда. Когда я в третий раз пробежала мимо будки сторожа, я поняла, что хожу кругами. Кругами, понимаете? (Чертит в воздухе спирали.) Все кругами и кругами, кругами и кругами.
Мила берет со стола чашку и выплескивает Даше в лицо.
ВАДИМ. Не надо, не надо.
Мила вскакивает, замахивается, чтобы дать Даше пощечину, но Лина перехватывает ее руку. Сажает Милу на стул.
ДАША. Я должна идти, всё. Надо искать. Но я не могу идти. (Начинает кричать.)
ВАДИМ. Он найдется, он скоро сам найдется. Мы его поищем, успокойся, Даша. (Берет ее за руку, щупает пульс.)
ЛИНА. Он ведь все тут ходы-выходы знает, он с ребятами бегал три года назад. Когда вы тут жили… Он не потеряется. Он просто убежал. Ты поняла? Скорее всего, он пошел на станцию.
ДАША. У него же нет денег совсем! Там не пускают без билета!
ВАДИМ. Значит, он пойдет пешком по рельсам. Тут мы его и догоним.
ДАША. Тут километры. Дачные километры. Он за три года все забыл. Он и вашу-то фамилию не знает.
ЛИНА. Здесь нас все называют теперь «кошкин дом» вместо фамилии.
