– Ой, – Анна выглядела испуганной. – Коль, ты что такое говоришь? Куда ехать? Мне восемнадцать лет. Я в прошлый раз не поступила, теперь готовлюсь на следующий год. И… меня мама никогда не отпустит… Я там никого не знаю, вообще – что я там буду делать?
– Жить, Анечка, жить, как живут женщины вместе с мужчинами. Ты познакомишь меня с родителями, я расскажу, как сильно тебя люблю, они тебя отпустят, мы поженимся, поступишь учиться в столице…
– Стоп, стоп! – Теперь Анна выглядела скорее рассерженной, чем удивленной. – Поженимся? Это что, предложение?
Он быстро перегнулся через стол и поцеловал ее.
– Прости, прости, понимаю, нужно кольцо, соответствующая обстановка, мы мало знакомы, но все так…
– Коля! Я не об обстановке! Коля, мне восемнадцать лет! Куда мне замуж?!
– Не бойся! – Он почувствовал, что его самого сковывает страх. – Люди в разном возрасте женятся. Я считаю, когда застала любовь, тогда и надо жениться.
– Ну да, ну да… – Анна торопливо закурила новую сигарету. – Коля, поверь, ты мне очень нравишься. Очень! Такого со мной еще никогда не было! Но я не знаю, любовь это или еще что-то! Прошло очень мало времени! Я рассчитывала выйти замуж лет так в двадцать пять, даже двадцать семь… Я еще ничего не видела, ничего не знаю, зачем ты меня так торопишь! Я и замуж не хочу, и жить ни с кем пока еще не хочу. Ты хороший, мне с тобой здорово, но при чем тут замужество?
Тяжелая, долгая пауза повисла в воздухе. Анна смотрела в зал за его спину, как будто там происходило что-то интересное, Николай скрестил руки на груди, насупился и сверлил ее взглядом. Из оцепенения его вывел звонок мобильного. Он посмотрел на дисплей и отключил телефон.
– Так, значит, если бы я остался в Питере, ты все равно не вышла бы за меня замуж?
– Коля! – Голос Анны срывался. – Ну что ты делаешь! Ну зачем ты так! Я встречаюсь только с тобой и хочу встречаться только с тобой, но я не хочу замуж! Вернее, хочу, но не сейчас!
– А ты не думаешь, что «потом» может и не быть?
– Я тебя таким злым еще не видела.
– А каким должен быть мужчина, когда ему отказывают?
– Да не отказываю я тебе! Я прошу тебя подождать!
– Семь лет? То есть ты считаешь, что меня должно хватить на семь лет? Каждую неделю поезд Москва – Санкт-Петербург? «От Питера до Москвы вези меня, тепловоз…» Пятьдесят две недели в году, сто четыре поездки… За семь лет – семьсот двадцать восемь поездок. Не многовато?
Тут Анна улыбнулась:
– Да, смешно. Давай просто чуть-чуть подождем. Давай не ставить никаких ультиматумов и сроков, пойми, что я твоя.
– Но не полностью.
– Ну да. Я еще мамина, папина, друзей, родственников, всего того мира, к которому привыкла и в котором живу.
– И в котором мне нет места.
Она встала, обошла стол, обняла Николая:
– Поехали к тебе.
Внутри него все кипело, но он понял, что если и дальше продолжит в таком духе, если сейчас уйдет один, то это на самом деле будет разрыв. Увидит ли он ее в таком случае еще, Николай не знал, а видеть очень хотел, очень…
В такси он подумал, что, переступив порог, они кинутся раздевать друг друга, чтобы заглушить первую в их жизни ссору бурным сексом, – но нет, ничего подобного. Они спокойно лежали перед телевизором, ели яблоки, к разговору больше не возвращались. Последующая за кинофильмом любовь, конечно, была страстной – ну так она у них всегда была страстной – что тут такого? Попыток уговорить ее остаться до утра он не делал – наоборот, Николаю хотелось, чтобы Анна уехала.
По звонку диспетчера такси они вышли на улицу, но машины еще не было. Они поняли, что у них есть еще пара минут, – все это время Анна тесно прижималась к нему. Когда автомобиль подъехал, Николаю показалось, что в ее глазах стоят слезы. Поднимаясь по лестнице, он решил, что слез не было, – ему действительно показалось.
Сергей Иванович примчался раньше обещанного. Он был весел, оживлен, много шутил и все норовил хлопнуть Николая по плечу. Учитывая обстоятельства, подобное панибратство Николая просто бесило. Удивить чем-то свежим нового руководителя он не мог, поэтому в так называемый курс дел Сергей Иванович вошел довольно быстро, и к вечеру они расстались.
Отец Николая знал, что сын должен скоро приехать, и, как мог, торопил его. Тот же попросил не ждать его до воскресенья – разговор вышел напряженным, они чуть не поссорились.
Время с Анной они проводили так же, как и раньше, только в клубы решили не ходить, чтобы больше быть наедине.
Три дня пролетели быстро. Николай собрался ехать поездом, чтобы расстаться с Анной как можно позже, – даже такую мелочь он счел важной. На вокзале она всплакнула, причем как-то очень по-детски – шмыгая носиком и вытирая его платочком. Рядом прощалась шумная пьяная компания, визжали девчонки, кто-то что-то запел.
– Коль, я пойду, а то я сейчас разревусь.
– Я примчусь в пятницу. Я в четыре дня уже вылечу, и весь вечер будет наш.
– Я буду ждать.
– Ну иди, а то я сам заплачу. – Он легонько подтолкнул Анну.
Она кивнула, чмокнула его в щеку, заодно ткнувшись в лицо мокрым носом, и почти побежала к дверям вокзала.
Он ей звонил каждый день, перед уик-эндом решил привезти в подарок что-нибудь такое-эдакое, кольцом пугать не стал, ограничился симпатичным браслетом.
В пятницу, прилетев в Пулково, он купил цветы и помчался в «Рэдиссон-Сас», где она уже ждала его в лобби. Этим вечером на улицу они так и не вышли. И ужин, и завтрак на следующий день им приносили в номер. Погода была дрянь, но проветриться было нужно.
Днем они погуляли, поели в кавказском ресторанчике и заскочили на часок в гостиницу – две ночи подряд вне дома она проводить не могла. Когда Анна приехала к нему утром в воскресенье, он уже не спал, но еще валялся в постели. Быстро сбросив одежду, Аня залезла к нему под одеяло – он заорал во весь голос – такая холодная она была. Анна хохотала.
Перед отлетом Николая, будучи в приподнятом настроении, они хорошенько накачались пивом в «Моллиз» на Рубинштейна. Анна захотела ехать вместе с ним в аэропорт, Николай еле ее отговорил.
Возвращаясь, он думал, что ничего, собственно, страшного не происходит, их встречи такие же, как и раньше. Положа руку на сердце, можно сказать, что шансов вырасти в Москве больше, да еще и постоянно находится на виду у руководства. Так что – ну его, этот Питер! «Увы, как скучен этот город / С его туманом и водой, / Куда ни глянешь, красный ворот, / Как шиш, торчит перед тобой».
На очередные субботу-воскресенье Олег Станиславович попросил Николая поучаствовать в «культурной программе с итальянской делегацией», так как среди партнеров с Апеннинского полуострова был его ровесник, которого надо было как-то занять. На это Анна сказала, что это и к лучшему, ибо у нее начались конфликты с родителями по поводу того, как она проводит выходные. Николай пригласил ее приехать в Москву на следующий уик-энд – вместе с праздниками получалось сразу четыре дня. Она ответила, что подумает. Николай в который раз выругал себя за мнительность – в ее голосе во время телефонного приглашения ему почудился испуг.
После совместного ужина представителей двух корпораций самого молодого иностранца отдали на откуп самому молодому россиянину. Николай повел нового знакомого в бар «Шератона», где, несмотря на незнание итальянского, а гостем – английского, понял, что тот живет в Турине. Он стал хвалить Дель Пьеро, Буффона и Недведа, но был встречен бурным негодованием, ибо оказалось, что парень ненавидит «Ювентус» и болеет за «Торино» – есть там и такая команда. Николай пытался выяснить у гостя, что ему в Москве наиболее интересно, но тот поднял большой палец и уверенно произнес: «Путаноне».
Николай счел нужным отвезти его в «Метелицу», ибо из Night Fliht, хоть тот и был ближе, иностранец, обалдев от местной красоты, мог не выйти до утра.
В «Метле» Роберто, так звали нового знакомого, освоился довольно быстро, танцевал, угощал девушек, даже тех, которые сидели за столиками и были явно не «путаноне». Но и тех отыскать ему не составило труда. Вскоре одна из них притащила подругу. Две полногрудые девахи с силиконовыми губами стали оживленно торговаться с итальянцем, потом одну Николай отозвал в сторонку, дал ей номер своего мобильного и взял с нее клятвенное обещание позвонить ему перед уходом из отеля, когда она поймет, что Роберто спит и с ним все нормально.
Вскоре он попрощался, сказав иностранцу, что «Милан», «Интер» и «Фиорентина» – фуфло, а «Торино» – круто, и ушел. Глубоко ночью позвонила проститутка, сказала, что Роберто – душка, запал на «светленькую» и обещал жениться. В этом она, конечно, не уверена, но завтрашний вечер обещал провести с ними.
Николай нашел съемную квартиру. Она была небольшой, но очень уютной, с огромным количеством всякой вспомогательной кухонной техники и находилась совсем рядом с офисом. Подписывая договор с хозяевами и агентством недвижимости, он предвкушал, как совсем скоро к нему приедет Анна и он покажет ей лучшие места Москвы. Они долго и вкусно будут любить друг друга на огромной кровати в этой маленькой квартире.
