23
Жил я тогда в микрорайоне Ивановское, у Измайловского парка. Впервые попав в этот новый микрорайон, Володя проплутал не меньше получаса: все дома в нём были совершенно одинаковы. Но эта неприятность обернулась стихами: «Заблудился я… Да и скворцы тоже в поисках долго сновали… Эти здания – как близнецы, а хотят, чтобы их узнавали». А из чисто бытовой подробности родился ошеломляющий вывод: «Типовые дома неплохи. Может быть, даже вовсе неплохи. Но зачем типовые стихи нашей быстротекущей эпохе?»
Да здравствует (гр.).
Так у автора – не Цыбулевского!
А вот Владимир Соколов относился к Гие Маргвелашвили по-братски, считал его своим другом и именно ему посвятил нашумевшие стихи, в которых – эхо его трагедии: «Не уважаю неревнивых. Им, равнодушным, всё равно, когда, какое, чьё зерно взошло на их, на чьих-то нивах…»
См. хотя бы книги Сёрена Кьеркегора «Страх и трепет», «Понятие страха».
Высшие литературные курсы (при Литинституте им. Горького).
Мы с В. П. на следующий день побывали в отделении ГАИ, которое размещалось под каким-то мостом (по-моему, недалеко от ЦПКиО). Замполит укорял Васю: что ж он не признался, что он – выдающийся комсомольский писатель? Аксёнов развёл руками, сдерживая ухмылку. Они даже выпили в кабинете самого начальника по паре рюмочек двенадцатилетнего французского коньяка «Курвуазье». И договорились, что В. П. проведёт здесь творческую встречу с личным составом. И Вася слово своё сдержал: приходил, встречался с гаишниками, и те были на седьмом небе. Пришлось приходить к ним ещё. И В. П. гордился этим. Может, там и пришла к нему идея «Поисков жанра» со штрафной гаишной стоянкой, майором Калюжным, поливальными машинами, перевозившими куда надо девок, и водку, и «ширево»…
За полгода до выезда из СССР.
Я начинаю видеть свет. Эти глупости.
Роман «Ожог».
Участник потешных игр юного Петра I.
Откроем «Dolce Stil Nuovo»: здесь сказано, что Пастернак «стал более русским, чем все русские», своей «высокой болезнью» выразив «тонкие эмоции русских по поводу их земли и родни, в отступничестве от веры отцов, как Иосиф Флавий, призвав «к ассимиляции среди главного народа, за что и был всенародно высечен у столба».
Майя уже на следующей день презентовала «мадам Кваркиной» роскошные наушники Super Stereo headphone EE 45, принадлежавшие некогда Роману Кармену. Кстати, нераспечатанные…
Как пишет Аксёнов, «…всё ещё мальчишеском… во всяком случае, мне оно казалось таким». Боже, когда это было!..
25 декабря, накануне Нового, 2015 года я написал в фейсбуке: «Ушла из жизни вдова Василия Аксёнова – Майя. Вслед за Васей мы нежно звали её Маятой. Много о ней можно говорить. Таких красивых было мало. И сказать, что ей счастья привалило слишком, – не могу. И как бы там ни было, мы её любили – за эту редчайшую красоту, за ум, щедрость, за умение быть Музой, – вернее, не за умение, а за призвание быть Музой, за то, что было дано ей Богом. После смерти Васи она больше всего хотела всё забыть. Не знаю, удалось ли ей это. Правда: не знаю. Но мы, её друзья, не забудем её. И дай Бог, чтоб приснилось мне сегодня, как таким же, как сегодня, снежным днём мы едем на машине, которую она ведёт, в Красную Пахру, где на даче она будет запекать в печи гигантские картофелины и ставить в сугроб бутылки с водкой. Прощай, Маята»…
Позже он скажет в интервью: «Когда бегаешь, постоянно приходят в голову всякие идеи, слова, фразы, сюжеты и их поворотики…»
Паттерсон Джим Ллойдович. Родился 17 июля 1933 года в Москве. Как говорится в Википедии, чернокожий двухлетний малыш сыграл в фильме «Цирк» роль маленького сынишки Марион (играла её великая Орлова). Ассистенты по актёрам искали маленького героя по всей стране, а в итоге нашли его в Москве. Джим Паттерсон – сын чернокожего диктора радио Ллойда Паттерсона и театральной художницы Веры Араловой. Потом Джим закончил Ленинградское высшее военно-морское училище, стал офицером. В 1976-м Джим Паттерсон был активным участником Постоянного африканского семинара студентов при Доме Дружбы, писал стихи. В 1995 году вместе с матерью уехал в Соединенные Штаты Америки, на родину отца, погибшего во время Великой Отечественной войны. Сейчас Джим Паттерсон живет в Вашингтоне, США.
Известно, что А. А. Ахматова плакала, слушая чтение поэмы «Техник-интендант».
А. А. Ахматова называла Семёна Липкина дорогой друг, писала ему: «Часто думаю о Вас», советовалась с ним: «Посылаю Вам рукопись <…>. Прошу Вас посмотрите опытным глазом и отдайте, пожалуйста, перепечатать…»
С. И. Липкин писал о Гроссмане: «От него веяло здоровьем. Тогда я ещё не знал, что он боится переходить московские площади и широкие мостовые: общая болезнь с другим моим великим другом – Анной Ахматовой».
Забавно воспоминание Станислава Рассадина: «На упрёки в подобной деятельности С.И. вначале отшучивался, ссылаясь на своего отца, который говаривал, что можно ходить в бардак, но не нужно путать бардак с синагогой… <…> Липкин звонит Голодному (Михаилу. – В. М.): „Миша, вам принесли вашу часть подстрочника? Задача такая: четырёхстопный хорей, рифма сплошь женская, перекрёстная“. Пауза. „Ну, как в бунинском переводе „Гайаваты“. Долгая пауза. „Приведи пример“. – „Пожалуйста. Прибежали в избу дети, второпях зовут папашу: Тятя, тятя, наши сети притащили простоквашу“. – „Так бы сразу и сказал. А то строит из себя интеллигента“».
«Дарованные дни. Стихи, поэмы, переводы». М., Время. 2004.
Теодор Агриппа д’Обинье (фр. Théodore Agrippa d’Aubigné; 8 февраля 1552 – 9 мая 1630) – французский поэт, писатель и историк конца эпохи Возрождения. Стойкий приверженец кальвинизма. Некоторые исследователи сравнивают масштаб Агриппы д’Обинье-поэта с вкладом в поэзию Шекспира и Мильтона.
Милостью Божьей (лат.).
«Фернейский философ, мудрец» – Вольтер.
Приказ Сталина: «…Из этого следует, что пора кончить отступление. Ни шагу назад! Таким теперь должен быть наш главный призыв». Отсюда – заградотряды.
Послесловие к избранному Александра Ревича «Позднее прощание. Лирика. Поэмы. Записки» (М., «Русский импульс». 2010).
Борис Пастернак. Собрание сочинений в пяти томах. Том 5-й. М., Худлит. 1992. Стр. 182.
Псалом 50.
Кухаренко А. А., Плохов А. Ю., Бельчаков И. В. Крепкие напитки Руси. ГУП «Биотехнологический завод». М., 1999.
«Литературная газета». 2002. № 33.
Вначале работа Инны Лиснянской называлась «Тайна музыки», и в ней шла речь о поэтике Цветаевой и Ахматовой. О судьбе «Тайны…» автор сообщила, что «большая часть 9000-го тиража превратилась в макулатуру ещё в складском помещении типографии…»
Инна Лиснянская. «В госпитале лицевого ранения». В сб. «Из первых уст». Изограф. М., 1996.
Григорий Корин был награждён орденом Отечественной войны 2-й степени, медалями «За боевые заслуги», «За освобождение Одессы», «За взятие Кёнигсберга», «За победу над Германией».
Тот же Корчной в соавторстве с Б. Гулько, В. Поповым и Ю. Фельштинским опубликовал вызвавшую шум книгу «КГБ играет в шахматы».
Некоторые книги («Давид Яновский», «Русские против Фишера») Сергей Воронков написал в соавторстве с Дмитрием Плисецким, шахматным историком и литератором, сыном русского поэта Германа Плисецкого – автора многих знаменитейших строк, в том числе хотя бы таких: «Родные мои и друзья! Всё чаще мне ночью тревожно. Так жить, как живём мы, нельзя. Но, как выясняется, можно»; «Поэты, побочные дети России! Вас с чёрного хода всегда выносили».
Если б не война, Борис Воронков мог бы избрать карьеру шахматиста. Перворазрядником стал в 1940 году за второе место в чемпионате школьников Москвы. Шесть армейских лет были невосполнимой потерей времени. Он пытался его наверстать, уже в 1948-м получил разряд кандидата в мастера, играл в московских и всесоюзных турнирах. Переломным стал 1956 год: хорошо стартовал в полуфинале чемпионата СССР (с участием таких звёзд, как Петросян, Корчной, Таль и др.), однако тяжёлый грипп не только помешал ему закончить турнир, но и дал осложнения на глаза… Его аналитические способности ярко проявились в игре по переписке. За победы в двух международных турнирах и второе место в командном Кубке Европы (1963–71) получил звание международного мастера. В 1975 году он начал игру в полуфинале IX заочного первенства мира, но закончить его не успел… Он – автор двух шахматных книг.
