– Ну, Вадим, айда пешком?
Увидев мое замешательство, он продолжил:
– Только не говори, что боишься. Ты явился сюда, ведомый духом приключений и жаждой чего-то необычного. Давай рискнем? Тысячи лет сильные, волевые люди отбрасывали все, что имели. Стряхивали с рукавов пыльный уют цивилизации и отправлялись в потаенные уголки нашей планеты навстречу диким землям и опасностям. Их не пугали невзгоды, животные и дикари. А мы что? Испугаемся какой-то парковой прогулки по мелколесью? Прямо тут, под жопой? Пошли, или грош нам цена.
– Ох, и грузилово, ты, Шаман, – лишь покачал головой Гена.
Пыхтя как лоси, мы перлись через мокрый лес. Капли непрерывно падали с листьев деревьев, умудряясь попадать прямо за шиворот. Одежда промокла в первые же пять минут. Ноги, слава богу, оставались сухими, благодаря кирзачам. Они постоянно застревали в грязи, приходилось проволакиваться сквозь силу. Но благодаря этому мы не только не мерзли, а напротив, исходили жаром, словно раскаленные болванки в горне кузнеца. Пахло сыростью, свежестью и мокрыми деревьями.
– Ну, как тебе прозвище, Юпитер? Не сильно обидно звучит? – спросил Сергей, преодолевая очередную лужу. Сапоги с хлюпаньем вырывались из грязи. – Леник все порывался окрестить Сатурном, но я отговорил. Понимаешь, Сатурн – необычное в этих местах слово. Мужики задолбаются язык ломать. Зато «Юпитер» довольно в ходу. Тут раньше почти в каждом дворе такой мотоцикл был.
– Хорошо хоть Венерой не обозвали. А так что, нормально, по крайней мере, для меня. Носить имя древнего бога или величественной планеты, это честь. Да и Сатурн было бы ништяк. Все лучше, чем какой Дрыщ, Жук или Паветруля. А тебя не коробит, когда Шаманом кличут? Необычно как-то. Мне сразу царапнуло слух, когда услышал.
– Может и необычно, – согласился Сергей. – Но дело в том, что я и есть шаман. Ага… Может мне и далеко до мексиканских шаманов, или наших таежных, я имею в виду настоящих, а не тех, что туристов развлекают. Но я один из лучших практикующих шаманов в Беларуси. Наши друзья, с их деревенской прямотой, однако сразу почувствовали, кто я такой. При всей своей простоте они обладают чувствительной внутренней жилкой. Как метко они дали мне прозвище. Ты сам сказал, весьма необычное.
Я лишь хмыкнул. Говорить бесполезно. Походу на Серегу снова накатило. Между тем, он продолжал:
– Это одно из проявлений того, что не вписывается в обычное представление о мире. Такие события постоянно случаются с нами. Это не совпадения. Просто люди не замечают их, или тут же отбрасывают мимо, как несущественное и забывают. Я думаю, что и ты можешь вспомнить случаи, шанс которых был один на миллион.
– Знаешь, Сергей, мужики говорят, что ты странный какой-то, – сказал я, продираясь через кусты, чтобы обойти очередную лужу.
– Ну, еще бы, – усмехнулся он.
– Но, учитывая местный контингент, – продолжил я, – в этом нет ничего из ряда вон выходящего. Извини, что я сейчас это говорю. Возможно, мне лучше было бы промолчать. Хочу расставить точки над и. Ты, конечно, можешь мнить себя шаманом, да хоть Наполеоном. Но по мне, ты просто обычный псих. Добрый, не буйный псих. Простой человек со своей шизой. Который вцепился за нее, чтобы доказать свою значимость в этом мире. В принципе, мы с тобой ладим. Хотелось бы, чтобы так оно было и впредь.
– Так и будет, – ответил Сергей. Он смотрел на меня и улыбался той улыбкой, с которой взрослые смотрят на маленького ребенка. Если честно, было не по себе. Я уже хотел дать выход гневу, но внезапно мы вывалились на маленькую полянку. От увиденного захватило дух.
– Красиво, правда? – спросил Сергей, упиваясь открывшейся картиной.
Деревья стояли вокруг поляны, образуя почти ровный круг. Словно девчата, идущие в хороводе, остановились и распростерли руки. Капли переливались, сверкали, усыпая листву стразами. Живое серебро стекало вниз, где у корней клубился невысокий туман. В отличие от мрачного леса вокруг, над поляной тучи чудесным образом истончались. Косые лучи света пронизывали облака и падали вниз. От места веяло одухотворенностью. Я представил себе звучание органа. Захотелось бухнуться на колени в мокрую траву и плакать.
– Цепляет, правда? – улыбаясь спросил Сергей. Я кивнул:
– Не то слово. Что это за место? Почему я раньше про него не слышал?
– Это место силы. Так оно выглядит сразу после дождя. В остальное время – обычная поляна, каких в этом лесу пруд пруди. Если мосье соизволит поверить доброму, безобидному психу, – съязвил Сергей, улыбаясь во все тридцать два зуба.
Я начал думать, Сергей изначально хотел привести меня сюда. Поэтому и предложил рвануть по распутице. Теперь я понял – оно того стоило. Я все еще не мог оторваться от этого чуда природы.
– А что оно делает, это место силы? – спросил я.
– Посвященному дает много чего, обычному человеку – отличный отдых. Оно как бы очищает душевные поры, смывает грязь, заряжает энергией. В таких местах хочется спать. Организм, словно батарейка на подзарядке, отключается, чтобы напитаться как можно больше целительной силы. Но в мокрой траве не поваляешься. Знаешь, что мне приходит на ум?
– Что?
– Кресло-качалка. И толстый теплый плед. Чтобы забраться под него с ногами, откинуть голову на подушку. И задремать.
– Да, было бы неплохо.
– Чувствуешь запах? – немного помолчав, спросил Сергей.
– Мокрых деревьев? – принюхался я.
– Нашего пота. Давай двигать, а то вон полчища кровососов уже собираются. Им это место силы по барабану.
Несколько комаров уже кружили возле нас. Сзади, откуда мы пришли, по нашему следу летел огромный рой. Мы двинули, энергично прибавляя шаг. На выходе из леса встретили группку детей, промышляющих ягодами. Бедолаги мазались «Дэтой», но все равно были искусаны с головы до ног. Мы купили у них по маленькой банке земляники, чем доставили детям немного радости. Довольные, они побежали в деревню за мороженым.
Впереди показалась наша хатка. Отмахиваясь от настигающих нас комаров, мы без особых приключений завалились в дом.
Быстро сварганили похавать. Расселись на кухне, уплетая жареную картоху с яичницей. Обычно, после ужина мы разбредаемся по комнатам, предоставляя друг другу заниматься своими делами. Сейчас, пока мы сидим вместе, я почувствовал некоторый дискомфорт за свои слова там, на лесной тропинке. Решил загладить свою вину, возвращаясь к прерванному разговору.
– Так ты, значит, шаман?
– Угу, – просто ответил Сергей.
– Что-то я ни разу ни видел тебя с бубном.
– Бубны, мантры – это все атрибуты, зачастую необходимые, что бы войти в мир духов. Или мир предков. По научному – погрузиться в транс. А по-нашему – выйти за пределы реальности. Они разные у разных народов. Мексиканские шаманы, сибирские, египетские, гватемальские, африканские и прочие. Можно долго перечислять. Все они делают одно дело, но обряды у всех разные. Сам понимаешь, нет такой точной науки, как шаманство. И школы такой нет. Шаманство – это результат поколений предвидящих людей, шаг за шагом нащупывающих путь в мир духов, и передающих это знание приемникам. Это и обуславливает такое различие между культурами. В наше время шаманство вырождается. Сейчас оно в большинстве случаев сводится к театральным постановкам для туристов. Египетское знание утрачено полностью. Остальные под угрозой исчезновения. Все это печально.
Сергей вздохнул, отложил пустую тарелку:
– Чайковского?
– Давай.
Пока Сергей наливал чайник, я достал пару саек из хлебницы. Разрезал вдоль больше чем за середину. Положил по одной сосиске и обильно полил это дело кетчупом и майонезом. Такие вот хот-доги на скорую руку.
– Так вот, все это было бы очень печально, если бы не один хороший человек, Карлос Кастанеда, – продолжил Сергей, после того как поставил чайник на плиту.
– Да, я слышал это имя. Говорили, что он был мошенником, шарлатаном.
– Это не так. Достаточно почитать его книги. Каждый абзац наполнен глубоким смыслом и мудростью. Его работы отражают сильный, выдающийся ум. Кастанеда совершил титанический труд, переложив сложное тайное знание в фундамент, доступный каждому. Он буквально разжевал и разложил по полочкам шаманское видение мира, и что, более важное, их обряды. Пройдя обучение у мексиканского мага-шамана, он буквально впечатал их знания в мировую историю. Чтобы не случилось с шаманами и их искусством, ключик, ведущий в мир магии духов, теперь уже никогда не будет потерян и всегда доступен каждому.
– Говорили, он вроде как собирался вместе с учениками покинуть этот мир, но у него ничего не получилось. Что он помер от рака печени.
– А что ты хотел, чтобы написали в свидетельство о смерти? Что он сгорел огнем изнутри? Он исчез, равно как и его ученицы. Нашли только одну из них. Вернее, ее останки в пустыне. Недалеко от машины. Возможно, тепловой удар. Или ее укусила змея. Во всяком случае, я думаю, остальная группа благополучно прошла через врата.
