Ознакомительная версия.
История, которую никогда не узнает Габриэль.
* * *
Я впитал столько грязи за эти несколько дней, а между тем нужно возвращаться к себе, к своим героям – они зовут меня, отголоски моих бессонных ночей.
«Наступал рассвет, а ничего не происходило, Юлия словно надеялась на какое-то, известное только ей, чудо. Она вспоминала, как стояла у больничной палаты и все не решалась в нее войти. Она стояла долго, где-то минут семь, пока не подошел врач и не попросил ее зайти внутрь.
– Пойдемте, не бойтесь.
Произнес так, будто знал эти слова наизусть.
– Я не могу.
Перед дверью образовалась невидимая стена, которая не позволяла ей сделать шаг вперед.
Врач взял ее за руку и открыл дверь. Юлия закрыла глаза и затаила дыхание.
– Юлия, откройте глаза.
– Нет.
– Медсестра, несите нашатырь и вату.
– Одну секунду.
Юлия старалась не смотреть на кровать.
Куда угодно, но только не на то место, где лежал ее муж.
За окном было темно, но она смогла разглядеть дерево и сосредоточила взгляд на нем.
– Юлия, наберитесь мужества…
Медсестра взяла ее под руку. Развернула.
Юлия увидела его. Он лежал в больничной синей пижаме, лежал на спине, его глаза были закрыты. Юлия сделала шаг, а затем еще один, и еще. Она стояла у кровати, давно она не видела его с такой черной щетиной. «Почему его не побрили? Я сделаю это сама». Она развернулась, чтобы вернуться домой за бритвой, и упала на колени, медсестра поспешила к ней…»
– Габриэль, зачем она хотела его побрить?
– Я не могу тебе ответить на этот вопрос. Я не знаю.
Уже прошла неделя с тех пор, как мы перестали говорить с Ритой о Эн Ронни. Мы решили вычеркнуть его из своей жизни навсегда. Признаюсь, иногда мне хотелось подойти и что-то сказать о нем, но я этого не делал, уговор есть уговор. У нас так мало общих тем, что мы цепляемся за любую, которая нас обоих коснулась.
– Габриэль, а ты бы хотел, чтобы тебя поставили в театре?
– В театрах ставят бессмертных. У смертных нет шанса туда попасть.
– Я бы так не сказала, сейчас многих современных драматургов ставят в театрах.
– Рита…
– Да, Габриэль.
– Спасибо тебе.
Она улыбнулась.
– Мне нужно писать, я наконец проник в мысли Юлии.
– Хорошо, больше тебя не отвлекаю.
«Когда Юлия вернулась тем утром домой, она попросила, чтобы мама забрала на время детей. Ей нужно было остаться одной в этом доме. Юлия блуждала по пустым комнатам, словно внутри все сгорело до тла, она искала то, что пламя не смогло поглотить. Что угодно – фотографию, открытку, письмо, его зимний шарф или цветы, стоявшие в вазе с ее прошлого дня рождения. Огонь забрал все, оставив лишь холодные, голые стены. И когда Юлия прикладывала ухо к стене, она могла расслышать: был какой-то праздник, она резала торт, а он говорил о работе. В такие моменты вспоминаешь лишь праздничные дни, будни стираются из памяти. «Жизнь близких тебе людей – это ежедневный праздник», – подумала Юлия, когда стояла у зеркала. Она расчесывала свои длинные, густые волосы. Они – это вся ее красота, вся ее женская сила, она так долго отращивала их, теряя свои драгоценные годы. Юлия направилась в детскую сына, она искала его ножницы для бумаги. Найдя ножницы, она подошла к зеркалу и отрезала косу. Таким способом она хотела сказать всему миру – как она теперь слаба, «смотрите все, я на ваших глазах теряю свою красоту, мне не для кого ее больше хранить». Это все, что осталось от нее – ее коса. Богатство, за которое ей никто не предложил свою цену».
– А что это за дом, Габриэль? Каким ты себе его представляешь?
– Это большой двухэтажный дом из красного кирпича.
– Там есть сад?
– Сада нет.
– А где тогда растет тот пион, о котором ты писал?
– Он растет у забора, что напротив окна гостиной. Там пустырь. К чему эти вопросы, Рита?
– Я стараюсь представить себе этот дом. Любому читателю будет интересно узнать, каков он снаружи. Я же твой читатель, Габриэль. А ты ничего не упоминал об этом.
– А разве это важно? Это всего лишь декорации и не более того.
– Не у всех такое прекрасное воображение, как у тебя.
– Спасибо, Рита, я это учту.
– У меня есть еще вопросы.
– Спрашивай!
– Куда она дела свою косу?
«Юлия аккуратно замотала в бумагу свои волосы и вышла на улицу. Она выкопала яму у забора и положила туда свой сверток. Ей хотелось, чтобы земля забрала у нее все самое дорогое, самое ценное. Потеря своей красоты для женщины равносильна смерти, Юлия хоронила себя.
В ворота постучались.
Привезли его тело, прикрытое синей простыней, и завезли его на каталке в дом».
Рита внимательно слушала меня, но когда я закончил, она не сдержалась.
– Я теперь все поняла. На том самом месте вырастет пион.
– Все верно, Рита.
Я давно не видел ее такой увлеченной.
– Ты собираешь пазл, я теперь понимаю, о чем ты тогда говорил.
– Верно.
– А ты видишь сейчас ту картину, которая выйдет в итоге? Или это и для тебя загадка?
– Нет, я вижу. Только зрячий в силах собрать эту головоломку.
– Почему смерть главного героя ты выбрал темой своего рассказа?
Я признался:
– Рита, он сам ко мне пришел. Своих героев ведь не выбирают. Я услышал голос незнакомого мне человека и этот голос говорил: «Я умер, да я не вечен, как и все в этом мире. В вашем мире. Я иду по дороге, ведущей к моему дому, я этот дом построил своими руками, этими же руками я укакачивал тех, кто сейчас в этом доме спит». Я тут же записал за ним эти слова и сделал началом своей книги. Я следовал за этим голосом от самых ворот его дома, я промок вместе с ним под дождем, он проводил меня за собой внутрь, он открыл для меня все двери. Я стоял вместе с ним над кроватью его жены, и все за ним записывал. Каждое слово. Ему хотелось мне что-то сказать. Так и появилась первая глава моей книги, а дальше я лишь прислушивался к голосам. Да, это может показаться невероятным и в какой-то степени безумным, но это так.
– Я верю тебе, – прошептала Рита.
Она вздохнула.
– Мы так давно не выходили никуда из этой комнаты, что в какой-то момент это место стало для меня тюрьмой.
– Я тебя понимаю, но мне нужно писать.
– Габриэль, может, выйдем во двор подышать свежим воздухом? Хотя бы несколько минут.
– Хорошо, Рита, пойдем.
В этот же вечер я решил ей признаться. Мне казалось, что я не имею больше права скрывать. Если она уйдет от меня после этого, я ее пойму. У меня нет больше сил ее обманывать.
– Рита…
– Присядь, пожалуйста, мне нужно тебе кое-что рассказать.
Она села на стул.
– Рита, поклянись мне сейчас, что не будешь меня перебивать, пока я не закончу. Поклянись!
В ее глазах я увидел испуг.
– Клянусь!
Я долго подбирал нужные слова, мне казалось, что можно раскрыть всю суть происходящего одним словом. Если оно и вправду существует, то я его не нашел.
– Я слушаю тебя, Габриэль.
Она смотрела на меня, как на своего палача. Этот взгляд я никогда не забуду.
– Я тебя выдумал, Рита. Тебя нет и никогда не было в этом мире. Ты всего лишь моя иллюзия, выдумка, и чем больше я тебя воспринимаю всерьез, тем реальнее ты становишься для меня. Ты – моя Муза, вдохновение, называй себя как угодно, но ты не отдельная личность, а всего лишь часть моей.
В глазах Риты я не увидел понимания. Она молчала, показывая мне, что она верна своей клятве.
– Дыши, Рита, дыши.
Я закрыл глаза и продолжил:
– Я сейчас открою глаза и ты исчезнешь.
Открыл… Передо мной стоял пустой стул. Я находился не в своей комнате, а в каком-то сыром помещении, которое было похоже на подвал. В нем не было даже окна, лишь белые голые стены. Среди комнаты лежал матрас, а на нем – моя рукопись и больше ничего. Ни фотографий наших с Ритой, ни полок, на которых они должны были стоять, не было даже чайника и чашек. Был лишь голос соседа, и стук молотка за моей стеной. Я не хотел смотреть на реальность, здесь было не на что смотреть. Я закрыл глаза…
Открыл. Рита сидела передо мной на стуле и молчала. Она смотрела в одну точку на стене. Я подошел к окну и открыл форточку, мне было нечем дышать, мне нужен был свежий воздух.
– Ты спрашивала у меня о женском начале, так вот, знакомься, Рита – это ты.
Я поставил напротив нее зеркало.
– Смотри на себя. Что ты видишь?
– Это какая-то игра, Габриэль?
– Называй это как угодно. Что ты сейчас видишь?
– Я вижу себя.
– Расскажи мне, как ты выглядишь.
Рита смотрела на себя.
– Длинные, русые волосы, голубые глаза, прямой маленький нос. Красивые, пухлые губы.
Она провела по ним пальцем.
– Подбородок. Длинная шея. Я не высокая, но и не низкая. У меня худые руки, от этого кажется, что грудь большая.
– Хорошо, Рита, хорошо.
Она перевела взгляд на меня.
– А теперь снова посмотри в зеркало. Какой ты себя видишь сейчас?
Ознакомительная версия.
