К сожалению, проблема налаживания нормальных человеческих взаимоотношений между эмигрантами и коренными европейцами была практически неразрешимой. Как вам уже известно из прочитанного, за восемь лет, проведенных в Стране Магазинов, я сумела обзавестись всего одной подругой, которая по происхождению тоже была россиянкой. В то же время ни в одном рабочем коллективе меня ни разу не приняли в качестве человека с равными правами и обязанностями. Я уже не говорю о том, как срывали на мне свой гнев абсолютно все начальники и большинство сослуживцев, по-видимому, ощущавшие свое моральное превосходство в силу того, что я была человеком другой национальности. В итоге общение с сотрудниками по работе превратилось для меня в регулярную, надсадную и не прекращающуюся пытку. Если с самого утра я приступала к выполнению прямых рабочих обязанностей, а не с монолога развлекательного характера, то вскоре коллеги сбивались за моей спиной в кучу и начинали злобно шипеть: «Не с той ноги что ли эта русская встала или с мужем забыла переспать?», «Видишь… А я тебе говорила, что все равно рано или поздно из этой эмигрантки хамство полезет! Пришла сегодня и с самого утра ни с кем не желает разговаривать. Ишь, взяла моду! Свой истинный характер показывает».
И что тут скажешь в свое оправдание? Пожалуй, лишь то, что дело тут не в желании, а в нормальной человеческой возможности, в состоянии души, настроении, наконец. Ведь я точно так же, как и вы, коренные жители Европы, иногда устаю, иногда мне бывает грустно, иногда у меня что-нибудь болит, иногда я погружаюсь в свои проблемы, иногда меня тянет поразмышлять, помолчать. Словом, граждане европейцы, со мной происходит все то же самое, что и с вами… Я точно такой же человек, как и вы. Кстати, если вы мне не верите, то прочтите об этом в книгах Чарльза Дарвина, который утверждал, что все люди произошли от обезьян, которые когда-то научились ходить. А его идею вам подтвердят современные генетики, которым достоверно известно, что представители всех рас и народностей по основным генетическим параметрам друг от друга абсолютно ничем не отличаются. К тому же демократическое общество – это такое общество, в котором правды никто не боится. Правда?!
На практике же постоянное подозрение эмигрантов в различных пакостях зачастую выражалось в додумывании какой-либо их фразы или поступка. Представьте себе, что вы – эмигрант и в данный момент мирно с кем-нибудь беседуете и что ваш разговор внезапно прерывается третьим действующим лицом, которому удается расслышать обрывок сказанной вами фразы: «А что касается моей новой напарницы по работе – Марии, то она за…» Допустим, вы хотели сказать, что она заболела. Так вот, даже и не надейтесь на подобный вариант додумывания. «За…» обязательно превратиться в «забитая», «зараза», «затюканная», «зазнайка», «зануда», «завистница», «занимает деньги (имеется в виду – регулярно) и не отдает» и т. д. и т. п. – проще говоря, во все что угодно, но только не в «заболела». И проблема заключается не только в том, что именно так это будет интерпретировано вашим европейским собеседником, а в том, что подобную интерпретацию сказанного он тут же доложит вашей коллеге по работе по имени Мария. И когда на следующий день вы предстанете пред ясными очами этой Марии, то ее реакцию совсем не трудно будет предугадать.
Причем, если в общении между европейцами временной фактор определял степень доверия, то от эмигранта коренное население постоянно ожидало чего-то плохого, независимо от того, сколько времени они с ним были знакомы. Закономерность, согласно которой доверие увеличивается прямо пропорционально тому, чем дольше вы общаетесь с тем или иным человеком, в странах Европы на эмигрантов ни в коей мере не распространялась. Для наглядности приведу следующий пример.
В тот день несколько продавцов, сгрудившись около моего кассового аппарата, подшучивали над директором магазина в его отсутствие. В какой-то момент мне приспичило в туалет, и я отлучилась туда всего на несколько минут, а по возвращении меня ожидал коллективный допрос: «Ты что, шефу что ли на нас доносить ходила?» Я: «А когда я на вас кому-нибудь жаловалась?» Коллектив: «Да кто тебя знает, ты ведь русская». Другими словами, по той же самой причине, по которой на космонавтов не действует закон всемирного тяготения, на попавших в Европу эмигрантов не распространялась ни одна закономерность нормального человеческого отношения. Так вот, дорогие мои соотечественники, желающие в ближайшем будущем поселиться где-нибудь в Европе на ПМЖ, имейте это в виду!
* * *
В итоге на протяжении восьми лет, проведенных в Стране Магазинов, все мои попытки интегрироваться завершились провалом. А может, дело было в том, что мы с жителями Страны Магазинов просто-напросто расходились в понимании слова «интеграция». С моей точки зрения, интеграция возможна только при наличии общения, базирующегося на взаимном обмене информацией равноценного характера: ты – мне, я – тебе. Один спрашивает, другой отвечает, а затем отвечавший спрашивает и спрашивавший отвечает. Другими словами, для интеграции необходим содержательный диалог, на основе которого в дальнейшем могут установиться дружеские отношения. Но когда местные жители у вас все время о чем-нибудь допытываются, а сами о себе ничего не рассказывают, то это шпионаж какой-то получается, а не интеграция. Об эмигранте коренные европейцы, как правило, желают знать все, но при этом о своих интересах, времяпрепровождении, взглядах на жизнь и прочих аспектах личной жизни либо не говорят вообще ничего, либо отделываются общими фразами, вроде такой: «Да, я тоже иногда хожу в кино, собственно говоря, почему бы и нет?» На основании этого я сделала вывод, что единственным мотивом для общения со мной у жителей Страны Магазинов являлся исследовательский. Они изучали меня, как ученые-биологи изучают недавно обнаруженный вид растения или животного. И поскольку полноценного общения между нами так и не установилось, то и отношений, как таковых, тоже не было. Одним словом, большинство европейцев воспринимало интеграцию иностранных граждан в виде довольно стандартной схемы, по которой в обязанность эмигранту вменялось детальное изложение местным жителям всего, что касалось его личной жизни, неукоснительное следование традициям своей новой родины, а также предельная любезность при общении с коренным населением страны, независимо от их собственного отношения к эмигрантам. Кроме того, в свободное от работы время эмигрант должен был на добровольных началах оказывать всестороннюю помощь местным жителям, при этом стараясь особо не попадаться им на глаза, проживая в каком-нибудь гетто на окраине города.
Кстати сказать, граждане этого государства, в котором официально было зарегистрировано около ста национальностей, с удивительным упорством отгораживались друг от друга неким виртуальным забором с надписью: «Проход воспрещен!» Будучи россиянкой, я с детства привыкла к друзьям, знакомым, соседям и коллегам по работе разных национальностей, а потому существование в Стране Магазинов обособленных домов, улиц и даже целых районов с населением преимущественно одной национальности приводило меня в удручающее состояние. Это все равно, что кого-то из вас, как специю, засунули бы в крохотную баночку и сказали: «Вы, уважаемый, годитесь только для приготовления супов, но никак не салатов». Здесь жить можете, а там – нет, там живут люди другой, не вашей национальности, и ваше внезапное появление может до глубины души их оскорбить. Слава богу, в России такого нет, и надеюсь, никогда не будет! В то же время совершенно очевидно, что у человека, сознательно лишившего себя общения с представителями других национальностей, никак не получится интегрироваться в многонациональную среду. В этой связи, не удивляйтесь, дорогие мои соотечественники, если, приобретя в Европе домик на морском побережье, через некоторое время вы услышите от своих соседей вежливую просьбу следующего содержания: «Послушайте, уважаемый, полагаем, вы уже в курсе, что все остальные жители этой урбанизации – англичане. К тому же мы так привыкли к общению друг с другом, что ваше соседство нас очень сильно смущает, поэтому мы хотим, чтобы вы перебрались на жительство в другой район. Ведь мы здесь разговариваем только по-английски». – «Так научитесь говорить по-испански, ведь это Испания (Греция, Италия, Португалия и др.), а не Великобритания». – «Ну и что, что Испания, для нас это не имеет никакого значения. Нам важно поддерживать культуру своего народа, а вы, милейший сосед, не имеете о ней никакого представления! Так что убирайтесь отсюда подобру-поздорову!» Помимо всего прочего, еще большее неудовольствие от эмигрантского соседства, как правило, проявляют коренные жители той или иной страны. Ведь они считают, что у них есть полное право изгнать вас со своей территории, за приобретение жилья на которой, кстати говоря, они же содрали с вас как минимум двойную цену.
