Ознакомительная версия.
Каковы учителя – таковы и ученики.
Надо было видеть лицо Розановой, когда я первым подошёл к её столу и чуть небрежно положил на него листок с диктантом. Елена Геннадьевна посмотрела на меня так пристально, что стало немного не по себе – не читает ли она мысли? На всякий случай я отвёл взгляд и постарался думать о чём-то отвлечённом. Хотя какое там!..
– Бочаров, четыре!
– Как это – четыре?!
Совершенно забыв о субординации, я схватил диктант и увидел в его коде красный жирный диез. Как же я мог?! Гармонический минор, ре-диез, всё правильно. А я поторопился, и нотка ре у меня была выведена чистенькой, без диеза… Эйфория сыграла со мной дурную шутку.
Верно говорят мудрые люди – поспешишь, людей насмешишь!
В курилке о чём-то оживлённо беседовали Олег с Юрой. Отличники сольфеджио поинтересовались в унисон:
– Ну как?
– Четыре.
– А что невесёлый такой?
– Да так…
Мужики продолжили разговор. Я закурил и вскоре присоединился к беседе.
Все экзамены мы сдали. Впереди – лишь только три «госа».
Куда мы денемся, и эти сдадим!
Служба безопасности футбольного клуба «Локомотив» переехала в другое помещение. Куда, я не знал, но ведь в двадцать первом веке живём – можно и позвонить!
В пресс-службе каждый был занят своим делом. Карягин, приложив телефонную трубку к уху, курсировал челноком по офису – стартовав от своего стола, делал пять-шесть шагов, упирался в стенку, делал поворот на сто восемьдесят градусов и ложился на обратный курс. Зацепилов, надев наушники, уткнулся в экран компьютера и энергично мял пальцами «клаву». Погребняк сортировал на своём мониторе только что отснятые на тренировке «основы» фотки. Мне показалось, что он менее занят, чем остальные.
– Есть телефон Стаськи Иванова из службы безопасности? – спросил я у фотографа.
– Не-а, – быстро отреагировал Саня, обернулся к Зацепилову и просемафорил тому рукой.
Тимофей оставил в покое клавиатуру, неспешно снял наушники.
– У тебя есть телефон Стаса Иванова? – поинтересовался Погребняку меломана.
– Щас посмотрю, – пальцы Тимы теперь живо бегали по клавишам мобилки.
Карягин уткнулся в очередной раз в свой стол, круто развернулся и двинул проторенным маршрутом, продолжая вполголоса беседовать по телефону.
– Есть! – мне показалось, что Тимофей обрадовался найденному номеру больше, чем я.
Под диктовку Зацепилова на дисплее моей «Сони» появлялись крупные цифры: 8-906…
– Точно! – вспомнилось мне. – У Стаськи был префикс 906!
Я вышел на улицу и, набрав Иванова, подождал, слушая длинные гудки. Не отвечает. Ничего, перезвоню позже, а пока занесу номер в «Контакты» – пригодится ещё! Только я закончил эту нехитрую процедуру, труба заиграла, а на дисплее высветился вызывающий абонент: «Иванов Стас».
– Стаська, привет!.. Это Артём Бочаров! – радостно приветствовал я товарища.
– Привет… – невесело ответил Иванов.
Совсем заездили мужика! Только середина рабочего дня, а он – уже никакой! Да что там… У нас ведь так всегда – кто везёт, на том и едут.
Ладно, ближе к делу!
– Стаська, на завтра мне нужна «проходка»! – я резво взял с места в карьер. Человек устал, что там размазывать кашу по тарелке? Надо выкладывать всё сразу, не тянуть кота…
– Борька Дзгоев у нас официально сейчас не оформлен, а он мне завтра нужен! Ну ты же знаешь Борика – компьютерщик наш, график!..
– Ну-у… – промямлил Стас.
Они там в своей службе безопасности скоро совсем доконают мужика!
– У нас же завтра Аргентина играет, вход на стадно только по пропускам, – поспешая, я выходил на финишную прямую. – Да что я, собственно, тебе рассказываю?! Ты же знаешь!..
– Ну-у…
Мне показалось, что Стас уже подгоняет меня, поэтому побыстрее закруглился:
– У Борика нет нашего пропуска, так ты дай мне проходку РФС, чтобы он смог пройти на стадион!..
– Какой стадион? – осторожно поинтересовалась трубка.
Во тормозит парень! Надо посоветовать его руководству, чтобы отпуск дали человеку, а то так и свихнётся ведь. Прямо на службе.
– Как какой?! Наш стадион, «Локомотив»!
– А я сейчас не на «Локомотиве», – мой собеседник был немного расстроен.
– А где? – растерялся я.
– В Самаре!..
– А хрен ли ты там делаешь?! – удивления и негодования во мне было поровну.
В Самаре «Локомотив» играл позавчера. Все, кто работает с командой, вернулись общим чартером в тот же день. Вот только Иванова угораздило остаться на берегах Волги, доделывать самые важные дела! Как же без него там? А здесь? Кто на завтрашний день пропуска выдавать будет?!
На все эти вопросы трубка выдала короткий ответ:
– Я здесь в аренде, в «Крыльях»…
Бли-и-ин!..
Это же не Стаська! Вернее, Стас, и даже Иванов, но не тот Стас Иванов, который нужен мне! Тот, с которым я сейчас говорил, – футболист «Локомотива», отданный пару недель назад в аренду самарским «Крыльям».
Зацепилов сидел в наушниках, когда его спросили номерок, потому он и не знал, о каком Стасе Иванове идёт речь.
Сдерживая нервный смех, я извинился перед Ивановым-футболистом, объяснил ему, что в клубе работает его полный тёзка и попрощался с ним.
– Пока!.. – без особых эмоций закончила диалог Самара.
А мне сразу вспомнился Олег Ефремов в роли танкиста Иванова из фильма «Живые и мёртвые»: «На моей фамилии вся Россия держится!».
В самом деле, много у нас Ивановых, среди которых и немало Стасов.
Целую неделю я мотался по району с двумя барышнями из обкома комсомола.
Возил их по всем подразделениям нашего Дукатского ГОКа – рудники, фабрики, АТП, ремонтные мастерские, детские сады. Везде отрывал людей от работы – комсомольских секретарей этих организаций. Дотошные профессионалы сектора учёта обкома перелопачивали килограммы макулатуры, скрупулёзно изучая всю документацию на местах – протоколы собраний, состояние учёта, и, конечно, членские взносы! Куда без них? Взносы, товарищи, никто не упразднял! Номенклатуре ведь тоже кушать хочется, и кушать вкусно!
Эту неделю мне пришлось обеспечивать работой ревизионную комиссию областного комсомола. Я занимался только ею, что при моей крайней неусидчивости было серьёзным испытанием для моей психики. Дни напролёт барышни листали бумажки, подсчитывали что-то, выписывали себе циферки разные, имена и фамилии ВБСУ. Эта аббревиатура меня поначалу пугала, напоминая лихие времена в нашей истории. А потом ничего, привык. Да и страшного тут ничего нет, просто – выбывшие без снятия с учёта, и всё. Сволочи они, конечно, порядочные – укатили на материк, радуются жизни, а мне теперь здесь отдуваться за них!
– ВБСУ! – барышни нарыли в картотеке очередного беглеца.
Четыре заглавные буквы ярким неоном слепили глаза. Зажмурился, толку никакого, светло как днём – буковки всё высвечивают! Теперь я знаю, как сходят с ума!
– Ещё один ВБСУ! – казалось, злорадствовала Валентина Малаховская.
Валентина Фёдоровна была старше меня лет на тридцать. Когда я увидел её в первый раз, то немного растерялся. Действительно, не каждый день встречаешь даму, которой за пятьдесят, с комсомольским значком на груди. Малаховская многие годы работала в секторе учёта, была там человеком уважаемым, и не только из-за возраста. Ревизии для неё были делом хорошо знакомым и любимым, поэтому состояние делопроизводства таких зелёных секретаришек, как я, Валентина Фёдоровна вычисляла с первого взгляда на папки и картотеку. Для деталей требовалось время, но и с ними Малаховская управлялась легко, словно семечки щелкала. Ветеран ВЛКСМ получала от такой работы истинное наслаждение, она просто кайфовала. По окончании трудового дня, продлевая себе удовольствие, Валентина Фёдоровна забирала папки к себе в гостиницу, где копалась в них длинными зимними вечерами.
Я всё подносил барышням кипы бумаг, подносил и поражался – как это они могут сидеть на одном месте по восемь-десять часов, уткнувшись в совсем неинтересную, никому не нужную статистику? Меня так и подмывало вскочить, убежать отсюда, полезным делом заняться. Недавно мы затеяли строительство горнолыжной трассы…
За неделю работы в подразделениях ГОКа ревизия вывела на чистую воду все мои грешки: ВБСУ, должничков и саму сумму долга, которую мы были обязаны в кратчайшие сроки погасить.
На прощание Валентина Фёдоровна посмотрела на меня строго, как учительница на провинившегося первоклассника, покачала головой и сказала лишь одно слово:
– Готовься!
Я брякнул «Всегда готов!», усадил ревизионную комиссию в парткомовскую «Волгу», перекрестился, и, не веря свалившемуся на меня простому человеческому счастью, пошел домой и напился на радостях.
Прошло несколько месяцев.
Ревизия благополучно забылась, собственно, как сама Малаховская и её серьёзное предупреждение. Да, если честно, было совсем не до всего этого. Мы строили горнолыжную трассу, и моя задача была обеспечить строительство необходимыми материалами – «стаканами» под столбы электроосвещения, самими столбами, а также проводами, светильниками и ещё кучей всяких нужных мелочей.
Ознакомительная версия.
