Тем временем рабочий день Семена Петровича потихоньку подошел к завершению. Он вызвал водителя, бойко запрыгнул в служебную машину со словами, что ему нужно в ресторан «Турандот». Там он отпустил шофера, сказав, что после делового ужина его отвезут домой. Однако буквально через пятнадцать минут к ресторану подъехал референт Петя на скромном по нынешним временам «Гелендвагене» и забрал шефа. «В NG», – коротко сказал Маевский. Было понятно, что в девятибалльной пробке это будет непросто. «И чем только занята наша мэрия? Парковок в городе стало как говна за баней, а город стоит», – возмутился Семен Петрович и задремал.
Минут через пятьдесят они все-таки смогли приехать в бар. Маевский деловито поднялся на второй этаж через специальный вход, о котором знали всего несколько человек, и без стука вошел в один из элегантных кабинетов. Когда он положил телефон на стол, лаконично сервированный изящными кофейными принадлежностями, Оля заметила, что напротив кто-то сидит. Присмотревшись, она увидела, что перед ней ее недавний знакомый, коротко стриженный человек в костюме от Brioni и с расстегнутой рубашкой. «Так это же Коля! Тот самый, что с певицей Амалией! Барсик! Ничего себе встреча…» – удивилась Оля.
– Здорово, Петрович! – осклабился Барсик.
– Здравствуй, Николай, – сухо поздоровался Маевский и налил себе воды из высокого изящного графина.
– Как дела? Что замученный такой – с лавэ проблемы?
– Коля, я тебя сто раз просил уже – жаргон свой оставь где-нибудь в другом месте! Мы не на зоне!
– Это временно, Петрович! От тюрьмы и от сумы…
Семен Петрович поперхнулся водой и резко грохнул стаканом по столу.
– Ты помолчал бы лучше, а то накликаешь беду! Обратно захотел, что ли?
– Да ладно тебе, чего кипишишь? Бабла я тебе мало, что ли, делаю?
– Коля, денег много не бывает, сам знаешь, – Маевский сбавил тон.
– Слушай, я когда этот бар тебе купил? Два года назад? Я ж тебе по полтосу зелени в месяц с него отгружаю, за два года это ж больше ляма выходит!
– Ну ты ж себя вроде тоже не обижаешь? Иначе свалил бы от меня давно?
– Правда твоя, Петрович! – Барсик нажал кнопку вызова официанта. – Ужинать будешь?
– Давай, не откажусь.
– Что приехал? С Черногорией проблемы? Как стройка?
– Нет, там все в порядке. Первую очередь сдаем в апреле, как раз к сезону. Ты мне скажи, у тебя как в Новокузнецке – есть кто?
– Обижаешь, Петрович! Есть, конечно! Корешки мои и в администрации, и на паре районов сидят. А что там у тебя?
– Да вопросик один порешать надо.
И они углубились в обсуждение проблемы, связанной с какими-то заводами и шахтами. Оля услышала ряд малознакомых ей слов и понятий – «контрольный пакет», «миноритарии», «ковенанта» и прочее. Она подумала, что Барсик совсем не такой простой и тупой бандюк, каким хочет выглядеть. В этот момент в ее голове, вернее, в том, что ей заменяло голову, на слове «тупой» что-то щелкнуло! Она вспомнила, как Паша вопил кому-то в трубку: «Ты что, тупой? Мой телефон!..» – и дважды проорал собеседнику все цифры номера. Это была еще одна победа! Оставалось только воспользоваться ее плодами, и Оля решилась. «Для начала надо освободиться от этих ублюдков. Будь что будет, а сидеть в этой коробке всю жизнь я не собираюсь!» – с этими мыслями она быстро вошла в недавно обнаруженную комнату и включила SIRI. Она вспомнила душераздирающие подробности так называемых журналистских расследований из телевизионных программ вроде «Человек и закон» и «Момент истины», на секунду собралась с мыслями и нажала кнопку на клавиатуре. Громко, на максимальной мощности, золотой айфон, лежащий на столе перед собеседниками, изрек:
– НУ ЧТО, НАЛИЦО СРАЩИВАНИЕ ПРЕСТУПНОГО ЭЛЕМЕНТА С ПРЕДСТАВИТЕЛЯМИ ГОСУДАРСТВА?
Собеседники так увлеклись разговором, что даже забыли о доставленной юрким официантом еде.
Громкий голос из динамика заставил подпрыгнуть обоих.
– КОРРУПЦИОНЕРЫ! ОТМЫВАЕТЕ ПРЕСТУПНО НАЖИТОЕ? СТРОИТЕ ПЛАНЫ ПО РЕЙДЕРСКОМУ ЗАХВАТУ ПРЕДПРИЯТИЙ В КУЗБАССЕ?
Аппарат продолжал обличение, обнаружив недюжинное знание подробностей планируемой операции.
– Коля, что это за фигня? – всегда спокойный и уверенный Маевский взвизгнул и выскочил из-за стола.
– Петрович, я не при делах! Это подстава! – Барсик тоже спрыгнул со стула и вперился в изрыгавший чеканные обвинения телефон. Взгляд его выражал ужас первобытного человека, увидевшего внезапно вспыхнувший огонь после удара молнии.
– ЗНАЙТЕ, ЧТО ВАШИ ГРЯЗНЫЕ ДЕЛИШКИ НЕ ОСТАНУТСЯ БЕЗ ВНИМАНИЯ КОМПЕТЕНТНЫХ ОРГАНОВ!
– Коля, это менты!
– Валим, Петрович!
Увидев недвусмысленный страх на лицах подельников, Оля подумала; «Ну все, жгу напалмом!» – и поднажала:
– КАК ЗАЯВИЛ ПРЕЗИДЕНТ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ ВЛАДИМИР ПУТИН, ВЛАСТИ ПРОДОЛЖАТ БОРЬБУ С ЧИНОВНИКАМИ-КОРРУПЦИОНЕРАМИ, НЕВЗИРАЯ НА ИХ СТАТУС И ПАРТПРИНАДЛЕЖНОСТЬ!
Цитата из выступления президента России, оперативно полученная Олей из Интернета, окончательно добила Маевского и Барсика. Семен Петрович в ужасе отшвырнул айфон куда-то в сторону, и они оба, не сговариваясь, стремительно вылетели из кабинета. Чувствительный динамик телефона уловил топот ног на лестнице, но очень быстро стало тихо.
* * *
Начав пугать Маевского и Колю Барсика самостоятельно говорящим телефоном, Оля никак не могла предположить, чем это все для нее закончится. Она, конечно же, не отдавала себе отчета в том, что происходящее в кабинете напоминало цирковое представление и уж точно не могло помочь ей освободиться. Но на тот момент для нее это было жестом отчаяния – сделать хоть что-то, чтобы повлиять на происходящее вокруг. Просто так сидеть и ждать чуда было совершенно невыносимо. В тот момент она испытывала необыкновенный подъем и бешеную, восторженную ярость! Оля всерьез завелась и не совсем себя контролировала. Шутка ли – молодая и активная девушка в один момент полностью лишилась возможности управлять своей жизнью и судьбой – тут любой с ума сойдет!
Герой событий, однако, оказался не на высоте – телефон, сброшенный со стола напуганным до смерти Семеном Петровичем, залетел под кожаный диван в противоположном углу кабинета. Зато Оля наконец осталось одна и вдруг вспомнила Пашин номер. Надо было немедленно попытаться выйти с ним на связь, так как Маевский в любой момент мог опомниться и начать разыскивать телефон. А если он догадается заблокировать сим-карту, тогда все станет совсем плохо! Все это быстро пронеслось в Олиной голове, и она быстро написала:
«ОЛЯ: ПАША ПРИВЕТ ЭТО Я ОЛЯ».
Ответ последовал практически сразу:
«ПАША: ТЫ ГДЕ???
О: В ТЕЛЕФОНЕ
П: ЭТО Я ЗНАЮ ГДЕ ТЕЛЕФОН?
О: НЕ МОГУ ТЕБЕ СКАЗАТЬ. В КАКОМ-ТО БАРЕ ДОРОГОМ
П: А КАК МНЕ ТЕБЯ НАЙТИ?
(и через небольшую паузу)
П: Я МОГУ ПОПРОБОВАТЬ НАЙТИ ТЕБЯ ЧЕРЕЗ ICLOUD. НО Я НЕ ЗНАЮ ТВОИХ ДАННЫХ КРОМЕ НОМЕРА С КОТОРОГО ТЫ ЗВОНИШЬ
О: СУПЕР! ВСЕ СЕЙЧАС ПОЛУЧИШЬ».
Оля прекрасно поняла, где взять информацию, и немедленно отправила ее Паше. «Как здорово, – подумала она, – что я тут все обошла!» По дороге она забежала в комнату, где были кнопки настройки телефона, быстро нашла там меню ICLOUD и нажала «ВКЛЮЧИТЬ».
«О: ВСЕ? ПОЛУЧИЛ?
П: ДА. ГЕОЛОКАЦИЯ РАБОТАЕТ. Я ТЕБЯ ВИЖУ. ТЫ В РАЙОНЕ КИТАЙ-ГОРОДА
О: ТОЛЬКО МЕНЯ ТУТ НАДО ИСКАТЬ. Я ГДЕ-ТО НА ПОЛУ В ТЕМНОТЕ ВАЛЯЮСЬ
П: Я ПОПРОБУЮ».
* * *
Алла Изидина была уборщицей бара NG. Конечно, эта не слишком престижная работа была ей совсем не по душе, более того, когда-то она и не предполагала, что в свои тридцать семь лет ей придется зарабатывать на жизнь ведром и шваброй, а не мольбертом и красками. Алла родилась на Алтае, с детства хорошо рисовала и после школы приехала в Москву и с ходу поступила в Строгановку. Окончив ее, она честно пыталась работать как художник. Однако бурный и стремительный конец девяностых двадцатого века не оставил ей ни малейшего шанса для собственной реализации – стране было не до художников и поэтов, поэтому каждый выживал как может.
Замужем она официально никогда не была, но жила семь лет с музыкантом панк-рок-группы «Аня и Носорог» Сергеем «Носорогом» Носовым. Единственной заслугой его за время их совместной жизни была помощь Алле в трудоустройстве в престижный бар NG. Правда, на должность арт-директора она не подошла, поэтому пришлось довольствоваться должностью «работника клининговой службы», как официально называлась работа Аллы. От этого союза ей остались долги по потребительским кредитам и дочь Аня, которой ко времени описываемых событий исполнилось пятнадцать лет. Собственно, имя дочери в сочетании с прозвищем Носова в музыкальном андеграунде послужили названием для коллектива.
Гены музыканта-папы и неудавшейся художницы-мамы, соединившись вместе, дали мощный выброс – Аня росла чрезвычайно дерзкой и своевольной девчонкой. Как и многие подростки, она находилась в постоянном «поиске себя» – красила волосы то в синий, то в зеленый цвет, прокалывала уши и унизывала их многочисленными кольцами, курила. Училась она неплохо, но учеба давалась ей легко не из-за усердия и прилежания, а просто потому, что она была от природы сообразительной и способной. Мама уже несколько лет не могла справиться с буйным нравом дочери и просто побаивалась связываться с ней, обеспечивая ее едой, одеждой и ночлегом, не задавая лишних вопросов.
