Ознакомительная версия.
– Да, конечно. Я же говорю, что у меня там сестра.
– Тогда выйдем в коридор.
В коридоре они остановились у окна.
– Ну, я вас слушаю, – нетерпеливо проговорила Анастасия.
– Видите ли, я случайно слышал на днях «Голос Америки». Они передавали, что в ночь на 26 апреля в Чернобыле произошла крупная катастрофа на атомной станции. Радиация распространилась до Скандинавского полуострова. Есть данные о большом числе жертв.
– Двадцать шестого, вы говорите? Но, молодой человек, это же абсолютная чепуха – сегодня тридцатое…
– Двадцать восьмого было короткое сообщение по московскому радио.
– Так вы и московское радио слушаете, не только «голоса»?
– Да, конечно. Услышав это сообщение, я бросился искать что-нибудь в наших газетах, а потом, не отрываясь, слушал радио. Вот один раз проскочило короткое сообщение, и больше ничего не было.
– А как же вот эти слова, которыми начинается сообщение: «Как уже сообщалось в печати»?
Молодой человек усмехнулся.
– Может быть, они ссылаются в данном случае на западную печать: там все газеты пишут об этой катастрофе на первых страницах, публикуют советы для своих граждан – как предохраняться от радиации.
– Господи, чушь какая! Им-то чего предохраняться?
– Ну, не скажите… Радиоактивное облако пошло на Европу. Сначала на север, а потом переместилось к югу.
– Не знаю, верить ли вам, но западным газетам верить, разумеется, ни в коем случае не следует. Хорошо, закончим этот разговор. Спасибо вам за информацию, но я все же постараюсь получить сведения из собственных источников.
– Ну, желаю успеха.
Анастасия проводила взглядом странного молодого человека. Чем-то он ей напомнил Анну. Не только тем, что слушал радиоголоса… Вот так вот подойти к незнакомой женщине и выкладывать ей, что слушает западные радиостанции. И уж ясней ясного, что слушает он их не «случайно», а постоянно. Сочувствие или просто бравада своей осведомленностью?
Анастасия вернулась в газетный зал и попросила подшивку «Правды Украины». Просмотрела внимательно страницу за страницей номера от 26 апреля по 29-е. Нигде никаких сообщений о Чернобыльской АЭС. Номера за 30-е в библиотеке еще не было.
Разочарованная, Анастасия сдала газеты.
– Девушка, а иностранные газеты тоже можно получить у вас? – спросила она библиотекаршу.
– Какие иностранные газеты? Газеты компартий, «Юманите» и другие в этом роде? Рада бы, но сейчас их нет на месте. Они в обработке.
– Ну, так дайте мне американские газеты. Я знаю английский. Дайте мне те номера, где пишут о Чернобыльской аварии.
– Простите, вы что, с луны свалились?
– Нет, я приехала из области, со Свири. Это река такая, знаете? – пытаясь сдержаться, ответила Анастасия.
– Да-а… Нет, мы такие газеты выдаем только по специальным разрешениям. А газет с информацией об аварии на атомной у нас сейчас вообще нет. Газеты за последние дни почему-то не пришли еще. Так что ничем помочь вам не могу.
Анастасия вздохнула, попрощалась и вышла.
Библиотекарша, строгая молодая девушка в очках, задумавшись, смотрела вслед Анастасии. К ней подошла ее коллега.
– Ты о чем так задумалась, Наташа?
– Да вот, понимаешь, пришла чудачка со Свири и спрашивает американские газеты.
– Действительно чудачка! Ты у нее спросила, есть ли у нее специальный допуск?
– И спрашивать нечего, видно, что нет. Со Свири она приехала… Знаешь, Ниночка, вот так иногда послушаешь людей, посмотришь на все кругом и задумаешься: а не послать ли все к чертовой матери и не уехать ли куда-нибудь, хоть на Свирь, подальше от всего этого: жить бы в деревне, учить ребятишек и думать, что имеешь право читать американские газеты, если тебе это вздумается.
* * *
Указ Президиума Верховного Совета СССР
За выдающиеся производственные успехи, большой личный вклад в обеспечение ввода в действие энергетических мощностей и строительство города Припяти присвоить начальнику управления строительства Чернобыльской атомной электростанции Министерства энергетики и электрификации СССР тов. Кизиме Василию Трофимовичу звание Героя Социалистического труда с вручением ему ордена Ленина и золотой медали «Серп и молот».
Председатель Президиума Верховного Совета СССР Т. Ментешашвили
Москва, Кремль, 14 сентября 1984 г. Ведомости Верховного Совета СССР, 38, 1984 г.
Работа по наращиванию мощностей Чернобыльской АЭС продолжается. Пятый и шестой энергоблоки должны встать в строй в 1986 и 1988 гг. С вводом этих энергоблоков мощность электростанции достигнет б миллионов киловатт и она станет самой мощной в мире. /…/ Строительство должно идти без перебоев на базе строжайшего соблюдения строительной технологии. Но как раз этого и нет. Проблемы первого блока перешли на второй, со второго – на третий и так далее, но при этом еще увеличились, «обросли» огромным количеством нерешенных. Пятый блок… Низкое качество проектно-конструкторской документации, что, к сожалению, случается часто, требовало дополнительных затрат труда, переделок, материальных и моральных усилий. Невозможность, а то и неспособность инженерно-технических работников организовать работу строительных бригад привели к снижению требовательности. Начали сказываться «усталость», изношенность оборудования, машин и механизмов, нехватка средств механизации, инструментов и т. п. Словом, заострились и выявились все пороки строительного механизма, к сожалению, – типичные. Сейчас, ясное дело, принимаются меры к нормализации положения, но время упущено. /…/ Приводя эти факты, хочу заострить внимание на недопустимости брака при сооружении атомных электростанций. Каждый кубометр железобетона должен быть гарантией надежности, а следовательно, и безопасности. И главным контролером каждого, кто причастен к строительству энергетических объектов, должна быть прежде всего его совесть…
Любовь Ковалевская «Літературна Украіна», 27 марта 1986 г.[2]
Никто пока не может дать окончательный ответ на вопрос, что послужило причиной аварии на Чернобыльской атомной станции. /…/ Несомненно, самый убедительный факт в пользу принципиальной добротности реакторов РБМК-1000[3] – безупречная работа еще десяти реакторов этого типа на других советских атомных электростанциях. Причем первый из них был запущен на Ленинградской АЭС еще 13 лет назад.
АПН, 22 мая 1986 г.
Анастасия обращается к старшему товарищу по партии
Анастасия вышла из библиотеки, перешла дорогу и зашла в скверик у Пушкинского театра.
Присела на скамеечке напротив памятника Екатерине Второй и задумалась.
Мимо шли люди, дети играли в песочек, старушка рядом вязала, а молодой человек читал газету. И никто-никто ничего не знал о том, что, может быть, в этот момент среди веселых кудрявых облаков над их головами проплывало одно какое-то облако, отличное от других, несущее всем им болезнь или гибель. Но можно ли верить какому-то диссидентствующему юнцу и его источникам информации, вражеским радиоголосам? Нет, Анастасия не должна раньше времени поддаваться тревоге, не должна верить этим сообщениям. Очень может быть, что враги из-за рубежа нарочно сеют панику через таких вот «радиослушателей». Вот ведь под Ленинградом уже с 73-го года работает атомная электростанция в Сосновом Бору – и ничего, никакой опасности. И Иван, помнится, говорил, что в Чернобыле стоят реакторы того же типа. И она, Анастасия, вовсе не одинока, это ей только показалось в минуту слабости. У нее есть товарищи по партии, надо идти к ним! А сначала надо постараться выяснить то, что в ее силах. Что это она раньше времени руки опустила и расхныкалась!
– Какая я глупая! – воскликнула она вслух, так что сидевшие на скамейке рядом с ней люди удивленно на нее посмотрели. «Надо срочно заказать телефонный разговор с Аленкой, вот и все!»
Стоянка такси была рядом, но за машинами была изрядная очередь. И Анастасия поехала на троллейбусе на свою Петроградскую сторону.
Заказ на разговор у нее приняли, но прошел час, другой, а звонка все не было. Она еще раз позвонила на междугородную. И тогда ей ответили:
– Связи нет и сегодня не будет. Повреждена линия. Заказ снимаем.
Конечно, скорее всего, так и было, могла повредиться линия, и даже необязательно вследствие этой аварии. Мало ли отчего повреждаются телефонные линии! И все же на сердце стало еще беспокойнее.
Анастасия курила папиросу за папиросой, ходила по комнате и раздумывала. Если оставить все как есть и ждать, пока Аленка сама даст о себе знать, так ведь можно и вконец известись. Она уже и так выбросила из головы не только праздничные закупки и театр, но и покупку нового методического пособия по истории, за которым, собственно, и ехала в Ленинград – не за тортом же!
Что же делать, что же делать теперь? Завтра праздник, завтра непременно надо быть в школе, и тогда придется оставаться в неизвестности: навряд ли что появится в праздничных газетах. Не портить же людям настроение на 1 мая. Если бы знать, что Аленка сама догадается позвонить в школу, то можно было бы ждать ее звонка у себя в кабинете. На линейку, конечно, придется выйти – что ж это за первомайская линейка без директора, да еще и последняя первомайская линейка для выпускников. У нее уже и речь приготовлена. И почему она так и не добилась, чтобы ей поставили телефон дома? Впрочем, она так мало времени проводит в своем опустевшем давно доме, что ей это и в голову как-то не приходило: сама целый день на работе, а телефон там под рукой. Аленка всегда звонила ей по утрам, перед началом школьных занятий – знала, что это единственное время, когда Анастасию не осаждают в ее кабинете, когда можно пять минут спокойно поговорить. Нет, что Аленка догадается завтра позвонить, на это нет никакой надежды. Да и где сейчас Аленка? Ведь в сообщении сказано, что жители поселка АЭС эвакуированы. Как жаль, что она так и не выбралась сама съездить к Аленке: вот теперь и не знает, далеко ли та живет от самой станции? Но самое главное, велика ли беда? Как же это узнать?
Ознакомительная версия.
