Творческий принцип, который один из героев Чепкасова сформулировал по отношению к Достоевскому, применим и к самому автору: «Однако вернемся к тому, что Федор Михайлович сунул тебя лицом в страсти и грязь. Самая естественная реакция в данном случае какая? Встать и отряхнуться. Движение прочь от хорошо описанной грязи – это движение в сторону неописуемого Бога. А система координат в произведениях Достоевского истинно православная, так что рефлекторное движение читателя предполагается не в сторону какой-нибудь пустой нирваны, а в сторону всепрощающего Христа». Именно благодаря следованию этому принципу в «Триаде» встречается «хорошо описанная грязь». Чепкасову, как ни странно, удается описывать грязь чистыми средствами, т.е. именно хорошо, а если и встречаются в речи его персонажей не вполне приличные слова, то ситуативно и художественно это вполне оправдано (впрочем, мата в его произведениях нет).
Если цель Чепкасова – «рефлекторное движение читателя», прочитавшего его книгу, «в сторону всепрощающего Христа», то это цель миссионерская, а саму книгу следует признать скрытой проповедью. Это и верно, и неверно. Так называемая «идея» произведения, призванная чему-то «научить» читателя, – чаще всего фикция, т.е. все «идеи» возникают в сознании читателей по прочтении, а не следуют из текста напрямую. Вместе с тем, угол зрения, под которым автор показывает окружающий мир, отсев событий окружающего мира, выбор героев – всё это создает некую виртуальную вселенную, или «мир художественного произведения», в который читатель начинает верить. И этот мир, действительно, может повлиять на психику читателя так, как это прогнозировал создатель виртуального мира, т.е. писатель. Многие, полюбившие вселенную Достоевского, стали православными христианами, и я вполне допускаю, что с некоторыми читателями Евгения Чепкасова может произойти то же самое. Но это не значит, что Достоевский или Чепкасов сознательно проповедовали в художественной форме и этой цели подчинили свое творчество. На мой взгляд, они, будучи православными, привнесли в свои произведения свой взгляд на мир, свои духовные интересы, симпатии и антипатии. Писатель, если он правдоподобен и увлекателен, заставляет читателя видеть мир его (писателя) глазами – только и всего. Однако мы опять слегка отвлеклись.
По художественной манере все три произведения различаются. «Кружение» богато описаниями, тропами, символами, обладает неторопливостью изложения при мощной сюжетной напряженности и, в целом, высочайшей плотностью текста, оно зациклено на одном герое и в этом смысле монологично. Атмосфера «Врачебницы» более разрежена, в ней нет монополии главного героя на восприятие всех событий, ведущую роль играет не речь автора, проявляющаяся в описаниях, а речи персонажей, т.е. торжествует диалогичность, а главными художественными приемами становятся антитеза и параллелизм, соотносящие события рассказа и повести, символичность обретает меньшую плотность, время убыстряется. В «Детском саде» происходит синтез первой и второй манер написания, – возможно, это указывает на еще один смысл названия книги: гегелевская триада (тезис, антитезис, синтез), о которой рассуждал бес во «Врачебнице». Например, диалогичность и описательность уравновешиваются, причем явственно проявляются полифоничность и «плавающая точка зрения», когда происходящее описывается с позиции того или иного персонажа, насыщенность тропами гармонично усредняется, время течет с разгоном от медленного до очень быстрого, разгоняясь от части к части, но в последних («выездных») главах каждой части оно симметрично замедляется.
Чтобы проиллюстрировать символичность чепкасовской прозы, приведу небольшой пример: дядя Паша едет в троллейбусе и перебирает в памяти «цветные лоскутки воспоминаний о детстве». Он вспоминает, как однажды какой-то мальчик в детском саду нарисовал свастику, и воспитательница на глазах у других детей разорвала этот рисунок. «Сам Пашенька рисовал хорошо. Особенно ему удавались богатыри: на коне, с мечом-кладенцом или копьем, они кололи драконов в брюхо или рубили им головы. Воспитательница не раз поручала Пашеньке копировать простенькие рисунки из какой-то заветной книжечки, что было очень почетно. Один из них хорошо запомнился: воздушный бой, фашистский самолет, разорванный взрывом надвое, словно он был бумажным, и наш самолет-победитель. Пашенька скопировал всё очень похоже и тщательно закрасил клетчатое небо голубым карандашом, хотя этого и не требовалось. Когда детсадовцев выводили на прогулку, Пашенька часто смотрел в небо каким-то вопрошающим взглядом. Затем его забирала мама». И почему фашистский самолет разорван «словно бумажный», и почему небо «клетчатое», не требующее цвета, и почему взгляд в настоящее небо «вопрошающий», и что это за богатырь на коне, колющий дракона копьем в брюхо, и почему позднее, в кошмаре дяди Паши, с кровати свешивается «некто трехголовый», а падшему юноше хочется «убить гадину» – всё это составляет символический уровень рассказа, и этот уровень нужно уметь видеть, если читатель действительно пытлив.
О сюжетах и героях трех произведений Чепкасова можно говорить долго – не думаю, что в рамках этой рецензии имеет смысл затевать столь длинный разговор. Скажу только, что сюжеты увлекательны и целостны, даже если не брать в расчет подтекста, а герои харáктерны и живописны. «Кружение» и «Врачебница» объединены главным героем (дядей Пашей – Павлом), а в «Детском саде» главные герои другие, поэтому связь между первыми двумя произведениями заметнее, но роман всё-таки не отрывается от них: есть общие герои, перекличка с описанными ранее событиями и, наконец, композиционное единство.
И еще кое-что о троичности. Скорее всего, так получилось случайно, но имя, фамилия и название книги – это не просто три слова, но три стопы амфибрахия. Евгений Чепкасов, «Триада». Стопа амфибрахия, кстати, это единственная симметричная стопа в силлабо-тонической системе стихосложения: безударный – ударный – безударный, весомое тело ударного слога и два крыла по бокам.
Я не сомневаюсь, что книга «Триада» увидит свет, и вот какая мысль пришла мне в голову: если мой тезка и однофамилец сможет участвовать в ее допечатной подготовке, то… Не удивлюсь, совсем не удивлюсь, если в выходных данных книги окажутся столь любимые автором тройки и девятки. Если же я ничего такого не обнаружу, то сильно порадуюсь за автора, который избавился от триадического пунктика и не допустил забавных излишеств.
Однако пора подводить итоги. «Триада», на мой взгляд, – это очень мощная книга, особенно если учесть, что ее автор весьма молод. Надеюсь, что читатели, литературная критика и литературоведение не оставят без внимания эту книгу, и ее чтение, обсуждение и изучение продолжатся. А я, со своей стороны, должен признаться, что писатель Евгений Валерьевич Чепкасов оказался в сфере моих научных интересов – и надеюсь, что надолго.
Москва, 2010
Об авторе. О книге.
ТРИАДА
I.Кружение.Рассказ
Круг первый. Сумерки
Круг второй. Вечер дня
Круг третий. Ночная темнота
Вне кругов. Свет
II. Врачебница.Повесть
Неделя первая
Неделя вторая
Неделя третья
Рецепт
III. Детский сад. Роман
Часть первая. Тепло – холодно
Часть вторая. Классики
Часть третья. Догонялки
Евгений Владимирович Чепкасов. Рецензия на книгу
Евгения Валерьевича Чепкасова «Триада»
* Поскольку пришел в больницу, да не уйдешь неисцеленным (церковнославянский язык).
* Веси – ведаешь, знаешь (церковнославянский язык).
* Ны – нас (церковнославянский язык).
Впечатления от прочитанного просьба оставлять в группе «Чепкасоведение» социальной сети «В контакте» или отправлять по электронной почте [email protected] Автор ищет возможность переиздания книги «Триада» большим тиражом.
Все права на книгу принадлежат автору.
© Чепкасов Е.В., текст, 2016
© Савельева С.Ю., рисунок, 2016
Электронная книга публикуется по изданию:
Чепкасов Е.В.
Триада: Кружение. Врачебница. Детский сад: Рассказ, повесть, роман. – СПб.: Издательство «Написано пером», 2014. – 479 с.
ISBN 978-5-00071-104-0
Другие издания книги:
Чепкасов Е.В.
Триада: Кружение. Врачебница. Детский сад: Рассказ, повесть, роман. – СПб.: Издательство «Звездное», 2012. – 432 с.
ISBN 978-5-9903249-3-0
Чепкасов Е.В.
Триада: Кружение. Врачебница. Детский сад: Рассказ, повесть, роман. – Toronto: Altaspera Publishing, 2014. – 467 с.
