Ознакомительная версия.
– Спасибо, Степан Анатольевич, всё отлично.
Мальцов, опешивший от такого любезного приема, решил сначала послушать Бортникова и лишь потом рапортовать об открытии.
Лидия Ивановна внесла кофе с конфетами и удалилась. Мальцов пригубил кофе и принялся методично размешивать сахар ложечкой, выдерживая паузу.
Бортников тоже отхлебнул кофе, как-то слишком лихо припечатал чашечкой блюдце и заговорил со всей свойственной ему энергией.
– Иван Сергеевич, очень нужен ваш совет. Наш уважаемый Пал Палыч выяснил наконец, кто там в Москве под нас копает. И разрулил, разрулил – Пал Палыч великий мастер, я-то знаю. Представьте себе, оказалось, это сам Ройтбург, человек из ближнего круга, непробиваемая, недостижимая высота! Оказывается, он просто очень любит Деревск. Для его строительной империи наш город мелочь, дело тут в личной привязанности. Проезжал мимо, остановился, побродил, всё увидал – глаз наметанный, оценил, что на трассе стоим, и решился, очень тут ему пришлось, всё пришлось: дома, церкви… «Чудесный у вас городишко, чудесный и перспективный» – именно так Пал Палыч мне и передал его слова. А у таких слова с делами не расходятся, включил админресурс – раз! и министерство культуры – теперь нет смысла скрывать – по его просьбе заказало проект реконструкции, куда попадает путевой дворец, дом губернатора и наша старая Крепость. Пал Палыч сумел в последний момент встроиться в дело, как специалист, так сказать, умеющий ориентироваться на местности. Ну и «Стройтехнику» не обошли, не обошли нас, нас попробуй обойти. Да… Так что теперь и мы, вы и я, – частицы общего проекта. Не хмурьте лоб, не хмурьте лоб, Иван Сергеевич, всё будет проведено согласно выработанному плану, то есть серьезное обследование, научные специалисты, и кому-кому, как не вам, следует возглавить весь комплекс научных работ. Ваша фамилия прозвучала на московском собрании акционеров, человек от министерства подтвердил, что вы уже получили открытый лист на проведение раскопок, так что, если и были у кого сомнения, считайте, что они испарились. ОАО «Вепрь» будет придано вам как боевая единица. Работы следует начинать незамедлительно, заложенные суммы огромны, вам такие раскопки и не снились. Готовы?
– То есть вы сумели спеться с Ройтбургом и министерством и собираетесь-таки отстраивать Крепость? Возведете новодел, понаставите в нем ларьки с сувенирами, а и хуже того, еще и гостиницу откроете для наезжающих туристов, я прав?
– Конечно, конечно, Иван Сергеевич, правы. Поймите наконец, новые времена требуют новых подходов, вложенные деньги должны отбиться и принести прибыль, в том числе и в городскую казну. А как иначе? Государство может чуть-чуть помочь, но проект тяжелый, не простой – много смежников, а расхлебывать всё инвесторам, тем, кто деньги вкладывает.
– Маничкина тоже привлечете?
– Иван Сергеевич, разве можно обойти городской музей стороной? Нет, никак нельзя. Он сделает часть работы, проведет планировку территории, расчистит завалы у стен для ваших раскопок, подключится потом, когда в Крепости откроется филиал музея. Он теперь поставлен на нужное место и не рыпнется, вы – глава научного совета. Пора забыть разногласия, время внесло коррективы, теперь надо действовать, и действовать сообща, и Маничкин это понимает. Одному мне никак не справиться с объемами, «Стройтехника», как вы знаете, занята производством, реставрация памятников, так сказать, побочный бизнес. – Степан Анатольевич хохотнул. – Я, если честно, не успеваю их считать, растут бизнесы, понимаете, как грибы, но надо, надо! Сидеть сложа руки? Не в моем это стиле. История – не камни прошлого, история – это то, что творим мы! Кто сказал?
– Не знаю, кто сказал такой трюизм, – буркнул Мальцов.
– Генри Форд сказал! Не знали? Подумайте – хорошее высказывание, верное! Я так живу, и я прав! Давно пора навести в городе порядок, но казна у меня не резиновая. А вот с помощью со стороны это становится возможным. Вы против? Вы еще сомневаетесь? В чем, Иван Сергеевич? Если Бортников дает слово, оно нерушимо, надеюсь, это ясно?
– Выходит, вы всё время знали, искали подходы, готовили слияние, мне говорили одно, другим – другое?
Бортников схватил со стола карандаш, повертел его и вдруг сломал и отшвырнул в сторону.
– Иван Сергеевич, не забывайтесь, я вас слишком уважаю, чтобы такое выслушивать. Я вам предлагал, с самого начала предлагал участие в общем бизнесе, и сейчас предлагаю, еще предлагаю. Напомнить наш разговор на охоте? Вы не понимаете в бизнесе, хорошо, хотите вести научную работу – да бога ради, вот и ведите ее, нам это нужно, мы и не отказываемся, флаг в руки, как говорится.
– Вы видели проект?
– Конечно, и очень красивый, и архитектор весьма уважаемый человек, забыл сейчас фамилию.
– Башни достроить, стену доложить, проездную башню восстановить, как часовню Иверской Богоматери на Красной площади?
– Что в этом плохого? Что плохого? Если на Красной площади в самом центре Москвы отстроили, почему мы не можем?
– Реконструкция Манежной площади и Иверская часовня закрыли доступ протестующим демонстрантам – это так, на всякий случай, для размышления. Да, это история, которую творим мы и сейчас! Но вы собираетесь строить большой пасхальный кулич, казино еще там откройте, очень романтично! Ни обмеров, ни даже представления, как выглядела Крепость, у нас толком нет. Против реставрации путевого дворца и дома губернатора я не возражаю, если всё пойдет правильно, их возможно восстановить в пристойном виде. А вот клюкву строить не дам! Каков общий срок работ?
– Года два, а при чем тут срок? Долгострой – дело дорогое, никто ковыряться не позволит, Ройтбург, знаете, шутить не любит.
– За это время можно только доложить и поновить, Степан Анатольевич, о научной реставрации тут и речи быть не может, а вы о ней говорите, напираете даже – всё, как укажут ученые! Поймите, полистайте книжки, съездите с Италию, наконец: весь мир старается консервировать памятники и руины, а не достраивать, лепя леденцы. В любом случае я должен сперва изучить проект, можете мне его предоставить?
Степан Анатольевич нажал на столе кнопку переговорного устройства, рявкнул в него: «Николая сюда!»
– Сейчас явится Николай, общайтесь с ним напрямую. Всё, что нужно, он предоставит. Кстати, как вам оклад в шестьдесят тысяч в месяц? Оформим задним числом, так что можете получить за май месяц.
Николай вошел в кабинет, пожал обоим руки и замер по стойке «смирно», глядя преданными глазами на шефа.
– Коля, проводи Ивана Сергеевича в бухгалтерию, пусть распишется в ведомости и получит шестьдесят тысяч рублей за май, господин Мальцов теперь у нас научный руководитель ЗАО «Деревскреставрация».
– Вы уже и общество успели зарегистрировать? – ошеломленно спросил Мальцов.
– Как же, всё по закону, Иван Сергеевич, всё по закону. Ну, идите с богом, всё будет хорошо и даже отлично, я вам обещаю.
– Нет-нет, Степан Анатольевич, – жестко остановил его Мальцов, – я не возьму от вас ни копейки, пока во всём не разберусь. Сперва – документы, деньги – потом, идет?
– О-о-о, узнаю несгибаемый характер Мальцова! Хорошо, изучайте, думайте, изложите соображения на бумаге. У вас два дня. Отказываетесь – обойдемся без вас. – Бортников не протянул ему руку, лишь кивнул головой в сторону двери.
Николай вышел за Мальцовым в приемную.
– Ну вы даете, Иван Сергеевич, вы, наверное, единственный, кто умеет спорить с Бортниковым, Степан Анатольевич это, поверьте, очень ценит.
– А толку, Николай, толку-то? Проект где?
– Проект, признаюсь вам, еще в министерстве, но я постараюсь раздобыть кое-что, пришлют по почте, и сегодня, крайний срок – завтра утром завезу. Но не тяните, пожалуйста, шеф загорелся, он теперь напролом пойдет, вы нам очень нужны, Иван Сергеевич, правда. И еще – Бортников своих не бросает, его обманывают, он – нет, за слова отвечаю.
– Ладно, – Мальцов сокрушенно покачал головой. – Цапались-царапались с Москвой и вдруг помирились. Черт знает что творится! Бескультурье, страной правят необразованные и алчные люди… Как им объяснить, что новодел – гроб, от него мертвечиной несет за версту? Вкуса, да-да, вкуса никакого, да и откуда бы он взялся, спрашивается.
– Зачем так, мы к вам со всем уважением, – затянул Николай.
– Короче, – оборвал его Мальцов, – поживем – увидим, договорились? Вы всё равно не поймете. Несите проект!
Выскочил на улицу из конторы, и крутилось в голове: предали, опять обвели вокруг пальца, спелись, поделили – и что, что делать? Лихачев умер, к кому бежать за подмогой? Изменило бы что-то, если б рассказал о подземном храме? Приостановило б их рейдерский пыл? Может быть, на год, а может, наоборот, подняли бы как знамя – смотрите, что у нас в Крепости есть, урра! Нет, слава богу, что не сказал, сначала проект, всё обдумать, и только бы не сорваться, только бы не сорваться… Маничкина, значит, привлекли, волки позорные, сперва подстрелили, теперь – милый друг!
Ознакомительная версия.
