новым, «безумным» идеям. Недостаток фактов можно восполнить чтением, но зашоренность сознания наносит вред неисправимый.
Что «медузы» существуют реально, Алексей Синицын верил неколебимо. Но что они собой представляли? Ответ напрашивался один: «медузы» есть новая, дотоле неведомая жизнь. Жизнь на основе углерода не может существовать при температурах, царящих в глубинах Земли. Но возможна иная жизнь, кремнийорганическая. Она требует несравненно большей энергии, чем углеродная — но недра переполнены энергией.
Слежение за вулканами в непосредственной близости от кратера или потока лавы чрезвычайно опасно. Выросший у подножья Ключевской Сопки Синицын инстинктивно предчувствовал угрозы, но однажды ему не повезло — попав под каменную бомбардировку, он получил увечье, лишился руки. Правда, после этого он стал проводить у вулканов значительно больше времени: став инвалидом, он уже не был обязан заниматься «общественно-полезным трудом» и мог работать в школе непостоянно, брав во время извержений отпуск.
Свое увлечение он считал делом исключительно важным, но получал поддержку Синицын только в семье.
В течение двадцати лет Алексей Синицын наблюдал за вулканами Камчатки. «Медузы» оказались не единственной формой магматической жизни. Несколько раз он видел вараноподобных огненных ящериц, а однажды — существо, весьма сходное по виду с тюленем.
Но появлялись они весьма и весьма редко. Нужно было провести много часов в непосредственной близости от кратера вулкана, чтобы хоть мельком увидеть в потоках извергающейся магмы медузку или огненную ящерку. Лишь самая свежая, самая горячая магма несла в себе жизнь. Но это здесь, на поверхности. Там же, в глубинах Земли, где существуют целые моря и океаны магмы, огненная жизнь должна быть гораздо богаче, разнообразнее. Более того, Синицын был уверен, что магматические существа могут быть разумными. Порой ему казалось, что не только он наблюдает за вулканом: оттуда, из кратера тоже смотрят и изучают внешний мир.
28 октября 1949 года во время извержения вулкана Синицын встретился с обитателями преисподни лицом к лицу. Из озера раскаленной лавы вышло двуногое прямоходящее существо, похожее на невысокого толстого человека. Поверхность существа была зеркальной, искаженные очертания окружающего пространства отражались в ней.
Существо двинулось прямо к Синицыну. «В первые мгновения я хотел бежать, — писал он той же осенью в Академию Наук, — но тут же устыдился собственного малодушия. Застыв на месте, я только надеялся, что вижу явь, а не морок, навеянный усталостью и вулканическими газами. Существо подошло ко мне совсем близко, менее пяти шагов разделяло нас. Я всматривался в него — но видел камни, огонь, даже себя самого. Странно, но от зеркального гостя исходил не жар, а даже некая прохлада.
Теперь уже я сделал шаг навстречу, осторожный крохотный шажок, превозмогая слабость и страх.
Внезапно я ощутил себя открытой, перелистываемой тетрадью — целая серия воспоминаний промелькнула передо мной. Длилось каждое не более мгновения, но было потрясающе четким и ярким — дом, поселок, река, другие люди, все то, что я видел прежде. А затем случилось самое невероятное — пришелец раскрыл передо мной свое сознание. Я увидел — не глазами, а на каком-то ином уровне, — моря раскаленной магмы, но воспринимались они совершенно естественно, как мы воспринимаем воздух, а рыбы, наверное, воду. Я увидел поселения человекообразных существ, их строения, напоминавшие ульи, их стада, их мастерские и многое другое, чему я не мог подобрать слов тогда и тщетно стараюсь найти сейчас. Существо, стоявшее передо мной, было исследователем и рисковало жизнью не менее моего. Если закупорится русло, по которому поднимается на поверхность магма, оно не сможет вернуться назад и непременно погибнет, отвердеет, превратится в пемзу. Зеркальное одеяние позволяет ему сохранить внутренний жар. Привела его на поверхность исключительно жажда познания. Там, в глубинах об обитателях поверхности знают очень и очень мало, считая поверхность царством смерти, местом, куда уходят души умерших.
Встреча наша длилась недолго — пришелец торопился вернуться назад, в магматические глубины.
Удалился и я -жар стал совершенно нестерпимым...»
Академия наук Синицыну не ответила. Послевоенное строительство требовало от геологов работы практической, и отвлекаться на фантастические идеи сельского учителя серьезные люди не собирались.
Весною пятьдесят третьего года Синицын оправился обследовать пробудившийся вулкан Толбачик. К назначенному им самим сроку он не вернулся.
Не вернулся и позднее...
Доктор Курлищев, работавший в Ашхабадской глазной больнице, описал исключительный случай: больной Р., страдавший от тяжелого недуга, пигментной дегенерации сетчатки и практически полностью потерявший зрение (солнечный свет без проекции), обрел вдруг возможность видеть в инфракрасном диапазоне. Поначалу больной уверенно определял, где находится спираль электроплитки, затем безошибочно находил угольную грелку, спрятанную за фанерной загородкой, а позже в абсолютной темноте распознавал даже живые существа, которые, как известно, тоже испускают инфракрасные лучи. Получалось, что отсутствие зрения в видимом спектре компенсировалось приобретением чувствительности к инфракрасному диапазону.
История эта имела бы чисто академический интерес, если бы не продолжение. В конце сентября 1948 года больной Р. стал видеть странные образования, похожие на медуз, которые во все большем количестве просачивались из-под земли и, поднимаясь, кружили в воздухе.
Доктор Курлищев не мог объяснить данный феномен. Разгадка пришла позже. В ночь с пятого на шестое октября Ашхабад был разрушен мощнейшим землетрясением. Анализируя случившееся, доктор пришел к выводу: Р. видел некие объекты, предвещавшие землетрясение, во время которого погибли десятки тысяч человек, включая и больного Р. Эти объекты, невидимые обычным людям, были видны Р. — и, возможно, некоторым животным.
Известно, что животные перед землетрясением часто выказывают признаки тревоги и волнения и, будучи предоставлены сами себе, стараются покинуть опасное место. Классическое объяснение состоит в том, что животные, благодаря лучшему, чем у человека, слуху, раньше него улавливают подземный гул, либо у животных острее тактильная чувствительность, и они ощущают толчки, предшествующие главному удару. Но ведь и диапазон зрения у животных иной, нежели у человека, особенно у животных‑хищников, ведущих ночной образ жизни. Что, если они тоже видят «медузок», о которых говорил больной К.?
Встает вопрос: что за медузки? Быть может, это сгустки горячих газов, просачивающихся перед землетрясением на поверхность, быть может, электрические образования, своего рода шаровые молнии в миниатюре, но доктор Курлищев считал, что это — живые существа, постоянно обитающие в глубинах земли, в канун землетрясения по трещинам в земной коре поднимающиеся вверх. Необходимо, решил доктор, научить животных распознавать эти объекты и, в случае обнаружения таковых, давать знать людям. Но какие животные лучше всего подходят?
Издавна на Руси особым спросом пользовались ярчуки — собаки, чуявшие «нечистую силу». Многие владельцы собак отмечают, что иногда,
