данными». Незаурядный летчик — значит один из лучших.
Об этом писал в своей партийной рекомендации майор Иванов. Когда истребители один за другим садились на посадочной полосе, летчики знали — будет партийное собрание. Прямо на траве разместился президиум. Положив планшет на колени, секретарь писал протокол. В нем к концу собрания было сказано: «Борис Волынов принят в ряды Коммунистической партии единогласно».
В жизни летчика-истребителя могут быть разные и порой непредвиденные обстоятельства, когда даже друзья по работе, покачав головой, откровенно скажут: «Ну и самообладание у этого парня! Просто феноменальное!» Было и такое у Бориса и буквально так сказали о нем его друзья летчики. Казалось, вот-вот произойдет взрыв. Нужна была выдержка, мужество, и Борис вышел победителем в этом маленьком сражении, где на весы была поставлена его жизнь и жизнь его самолета.
Год 1966. Канун пятилетия со дня полета первого космонавта земли Юрия Гагарина. В космосе уже побывали, вслед за двумя первыми космонавтами, и Андриян Николаев, и Павел Попович, Валентина Терешкова и Валерий Быковский, которого тоже дублировал Борис; и Владимир Комаров с Константином Феоктистовым и Борисом Егоровым; впервые в мире вышел в открытый космос Алексей Леонов из космического корабля «Восход-2», пилотируемого Павлом Беляевым.
— Вспомни первые дни отряда, советских космонавтов, первые тренировки…
— В авиационной части, где летал, видимо, был не на плохом счету, и когда приехавшая к нам комиссия стала отбирать молодых летчиков для новой работы, я сразу дал согласие. Но согласия моего было ох как мало. Помучила суровая медицинская комиссия. Помогло здоровье, занятия спортом и большое желание во что бы то ни стало пройти все рубежи. Увлекала перспектива, тогда еще не совсем ясная, но достаточно соблазнительная. Речь шла о полетах на новой технике.
Тогда я познакомился с Юрием Гагариным, Германом Титовым, Андрияном Николаевым, Павлом Поповичем, словом с ветеранами советской космической школы. Все летчики — ребята молодые, смелые. Понял — попал куда следует.
Первые занятия теорией увлекли. Спортивная подготовка, прыжки с парашютом — дело куда более привычное. Тренировались мы упорно, настойчиво, даже рьяно.
А Тамара ждала. Она знала, что ее муж — человек открытый. Если бы мог, он бы все рассказал. А он молчит. Уехал и просил ждать. Значит, так нужно. Значит, так должно. И она ждала.
Будни космонавтов. Казалось, ничем не удивить собравшихся здесь летчиков. Пожалуй, только сурдокамера вызывала некоторую неуверенность. Рев, свист, грохот — дело привычное, а тут — тишина! «Ну что же, попробуем», — сказал Валерий Быковский и первым вошел в камеру тишины. Захлопнулся люк.
Вслед за Валерием вошел в сурдокамеру Борис Волынов. Это была не просто отсидка в кромешной тишине. Это была напряженная работа с приборами, это были многочисленные испытания на внимание, реакцию, и неожиданно наступала абсолютная тишина.
Когда Борис начал испытание, на дворе была еще зима. А когда люк открыли, и он увидел лица друзей, Борис на секунду замер на месте. «Ну выходи, выходи смелее», — подбадривали его собравшиеся. «Подождите! Что же это такое?» Борис еще раз глубоко вздохнул и тут вспомнил. Конечно, черемуха, запах черемухи. Туда, в сурдокамеру, не доходили ни звуки, ни этот опьяняющий запах. Кругом бушевала ранняя весна. Первая весна школы космонавтов.
Появились первые листочки, первые цветы. Приехала Тамара с Андрюшей.
Она вошла в их новую квартиру. Заглянула на кухню, в ванную, осмотрела обе комнаты. Борис молчал.
— А кто будут наши соседи?
— Соседей не будет. Кстати, сегодня у нас будут гости, мои друзья. Я хочу познакомить тебя с ними и отпраздновать новоселье.
— Это невозможно! — всплеснула руками Тамара. — У нас нет даже стола.
— Не беспокойся, дорогая. Видишь эти ковровые дорожки? Это моя первая покупка. Будем сидеть на них.
— Это же позор! Что о нас подумают?
— Плохо ты знаешь моих друзей. Для них главное — дружба и хорошее настроение.
Все произошло так, как предсказывал Борис. Ни один хорошо сервированный прием не проходил с таким подъемом и весельем. А организатором «приема», тамадой был симпатичный, улыбчивый летчик — Юрий Гагарин.
Вскоре Тамара узнала, какая работа предстоит её мужу. «Ну что же, все должно быть по-прежнему», — решила она и перевелась на соседний завод. Не близкая дорога от дома. Но зато у обоих работа по душе.
Космонавт — тоже специальность. Поначалу многим может быть казалось, что это экспериментальные полеты, а космонавты — звание эпизодическое. Борис Волынов знал, что это уже профессия. Он был готов к взлету все эти годы, но умел ждать свое время и свой корабль. Только в веселых воспоминаниях остался банкет на ковровых дорожках.
Уют приводит порой к самоуспокоенности. Человек может потерять упругость души и тела. С кем угодно может произойти такое, только не с Борисом. Потому что раз и навсегда его неизменным кредо стала Работа.
Год 1968. Побережье Балтики. Уже третий раз Борис Волынов назначен дублером. Теперь вторым дублером Георгия Берегового для готовящегося полета космического корабля «Союз-3».
Летом предоставили всем отпуска. Космонавты разъехались, кто куда. Я поспешил в Краснознаменный Северо-Западный пограничный округ. Договорились с Борисом Волыновым увидеться там. Он задержался, оформлял документы на себя и Тамару.
По дороге я заехал на одну из пограничных застав, которой тогда командовал капитан Репнин. Встретился с пограничниками. По их просьбе рассказывал о космонавтах. Не называя фамилии, рассказал и о Борисе, о том, что каждый день, не пропуская ни одной из 365 утренних зарядок, выходит вот уже несколько лет этот человек рано утром, о том, что в тесном графике тренировок, полетов, испытаний, лабораторной и теоретической подготовки трудно найти часы для самостоятельных занятий и отдыха. Но он еще ухитряется заниматься в Академии. И каждый день он готовится к своему полету, будто этот полет объявлен на следующий день. Такая настойчивость, такая выдержка украсит любого. В чем-то служба пограничника схожа с той службой, которую несет этот космонавт. Я сказал служба, и я не оговорился.
«Передайте от личного состава нашей заставы большой привет и пожелания счастливой службы этому космонавту», — сказал начальник заставы.
И я передал Волынову через три дня привет пограничников. Мы шли вдоль другого участка
